— Это слишком натянуто, Ник, — сказал я.

— Но в совокупности с твоим собственным заявлением, что из города он бы нашел способ доехать…

— Да, это меняет дело, — согласился я. — Принято. Что-нибудь еще?

— О, я только начал, — хвастливо заявил он. — Моим следующим выводом будет, что он направлялся в определенное место и должен был прийти туда в определенное время. Он шел не просто так, и не нуждался в помощи из-за поломки машины, внезапных родов жены, или кражи со взломом.

— Ой, прекрати пожалуйста, — запротестовал я. — Машины ломаются на каждом шагу, а расстояние он мог вычислить по тому же одометру.

Ник покачал головой.

— Чем идти девять миль под дождем, он скорее лег бы спать на заднем сиденье или хотя бы проголосовал едущим мимо машинам. Девять миль, не забывай. Сколько времени, как минимум, он, по-твоему, шел?

— Часа четыре, — предположил я.

Он кивнул.

— Никак не меньше, учитывая дождь. Мы оба согласны, что это происходило либо поздней ночью, либо рано утром. Скажем, машина сломалась в час ночи. Он пришел бы в пять утра, то есть на рассвете. В это время на дороге полно машин, начинают ходить автобусы. Фактически, первый автобус до Файфилда прибывает в пять тридцать. К тому же, если бы ему нужна была срочная помощь, его путь завершился бы у первого телефона. Нет, у него была назначена встреча, в городе, причем до пяти утра.

— Но неужели он не мог приехать пораньше и подождать? — спросил я. — Сесть в последний автобус, доехать в час ночи до места и подождать. Вместо этого он идет девять миль под дождем, а ты говоришь, что он не спортсмен.

Мы дошли до здания муниципалитета, где находилась моя контора. К этому времени наши споры по дороге от "Голубой луны" обычно завершались. Но я увлекся рассуждениями Ника и предложил ему подняться на несколько минут ко мне.

Когда мы сели, я сказал:

— Так как насчет того, что он мог приехать заранее и подождать?

— Мог, но ведь он не сделал этого, — отпарировал Ник. — И поскольку он сделал так, а не иначе, следует предположить, что он был или чем-либо задержан, и не успел на последний автобус, либо он был вынужден сидеть и ждать сигнала, телефонного звонка, например.

— В таком случае, по тебе получается, что у него была назначена встреча где-то между полуночью и половиной шестого?

— Даже больше того. Не забывай, он шел четыре часа. Последний автобус уходит в двенадцать тридцать. Если бы он опоздал на него и пошел бы пешком, он не дошел бы раньше половины пятого. С другой стороны, если бы он поехал первым автобусом, он был бы на месте примерно в половине шестого. Это означает, что встреча была назначена где-то между половиной пятого и половиной шестого.

— Ты хочешь сказать, что если бы встреча была назначена раньше, чем в половине пятого, он воспользовался бы последним автобусом, а если позднее, чем в пол-шестого, он поехал бы первым?

— Вот именно. И еще: если он ждал звонка, то не позднее, чем в час ночи.

— Да, конечно, — отозвался я. — Если встреча была назначена примерно на пять часов, да идти четыре часа, то он должен был выйти не позднее, чем в час.

Он задумчиво кивнул, не отвечая. Повинуясь какому-то странному чувству, я не стал прерывать ход его мыслей. Я прошел к висевшей на стене крупномасштабной карте округа и стал ее изучать.

— Ты прав, Ник, — бросил я через плечо, — в любом направлении от Файфилда можно найти населенный пункт меньше, чем в девяти милях. Файфилд находится прямо в центре скопления небольших городков.

Он подошел к карте.

— Это совсем не обязательно должен быть Файфилд, — задумчиво сказал он. Может быть и другой город. Как насчет Хадли?

— Но почему Хадли? Что может понадобиться кому бы то ни было там в пять утра?

— Примерно в это время скорый поезд "Вашингтонская стрела" набирает там воду, — все так же задумчиво произнес он.

— Да, правда, — подтвердил я. — Я много раз слышал этот поезд, когда не мог заснуть. Я слышу, как он прибывает, а через несколько минут часы на методисткой церкви бьют пять.

Я подошел к столу и достал расписание.

"Стрела" отходит из Вашингтона в 12.47 ночи и прибывает в Бостон в восемь утра.

Ник продолжал измерять карандашом расстояния на карте.

Точно в девяти милях от Хадли находится отель "У дороги", — объявил он.

— "У дороги", — повторил я. — Но ведь это ломает всю теорию. Достать машину в отеле так же легко, как и в городе.

Он покачал головой.

Стоянка машин запирается, и, чтобы выехать, надо звать служащего. А служащий непременно запомнит всякого, кто поедет в такое необычное время. Заведение это старомодное. Он мог ждать в своем номере звонка из Вашингтона с сообщением, что кто-то находится на «Стреле», скажем, номер вагона и места. А затем он мог просто незаметно выйти из отеля и пойти в Хадли.

Я уставился на него, пораженный тем, что услышал.

— Проникнуть в поезд, пока он набирает воду, совсем нетрудно, и, если он знал номер вагона и места…

— Ник, — прервал я зловеще. — Как окружной прокурор, выступающий за программу экономии средств, я намереваюсь выбросить на ветер толику денег налогоплательщиков и позвонить в Бостон по междугородному телефону. Это нелепость, это абсурд, но я это сделаю!

Его маленькие голубые глазки загорелись, и он облизнул губы.

— Давай, — сказал он нетерпеливо.

Я опустил трубку на рычаг.

— Ник, — сказал я. — Это, наверное, самое невероятное совпадение в уголовной хронике: прошлой ночью в поезде, отходящем из Вашингтона в 12.47 ночи, был найден убитый человек! Он был мертв около трех часов, что точно определяет Хадли, как место убийства.

— Я догадывался, что будет что-нибудь в этом роде, — кивнул Ник. — Но вот насчет совпадения ты не прав. Это не может быть совпадением. Откуда ты взял эту фразу?

— Пришла ко мне в голову, и все.

— Да быть этого не может! Это предложение не из тех, что приходят в голову. Если бы ты преподавал язык столько, сколько это делаю я, ты бы знал, что когда ты просишь кого-нибудь сочинить предложение из десяти слов, то человек берет обычное утверждение, типа "я люблю молоко" и добавляет к этому "потому что это полезно для моего здоровья". А твое предложение ситуационно, оно взято из жизни.

— Но говорят же тебе, откуда бы я его взял? Я все утро ни с кем не разговаривал, вот только с тобой в «Луне» посидел.

— Тебя со мной не было, когда я расплачивался, — немедленно сказал он. — Может, ты кого-нибудь встретил, пока ждал меня на улице?

Я покачал головой.

— Да я и минуты тебя не прождал! Пока ты копался с деньгами, к кассе еще двое подошло, один меня толкнул, и я подумал, что лучше подожду снаружи…

— Ты когда-нибудь их раньше видел?

— Кого?

— Этих двоих, которые вошли, — пояснил он с ноткой раздражения в голосе.

— Да нет, я их не знаю.

— Они разговаривали между собой?

— Кажется, да. Да, разговаривали. Довольно увлеченно, я бы сказал, а то заметили бы, что я у них на пути стою.

— А ведь в "Голубой луне" довольно постоянная клиентура, — заметил он.

— Ты думаешь, это они? — возбужденно спросил я. — Вообще-то, я их запомнил, опознать сумею.

Глаза Ника сузились.

— Очень возможно. Ведь их и было двое: один — чтобы следить за жертвой в Вашингтоне и выяснить номер его места, а другой — ждать здесь и сделать дело. Тот, кто был в Вашингтоне мог приехать сюда потом. Делить добычу, если задумано было ограбление, или же платить за работу.

Я бросился к телефону.

— Мы ушли оттуда меньше, чем полчаса назад, — продолжал Ник, — а они только входили, да и обслуживают в "Голубой луне" медленно. Тот, который шел до Хадли, непременно проголодался, а второй, наверное, всю ночь вел машину от Вашингтона.

— Как только произведете арест, сообщите мне немедленно, — сказал я в телефон и повесил трубку.

Пока мы ждали, никто из нас не проронил ни слова. Мы расхаживали по комнате, обходя один другого, словно совершили что-то постыдное.