"Лети оно, чему быть, того не миновать". — Он принял решение и почувствовал себя легче. Все же двадцать пять лет, это не тот возраст, когда решения принимают головой.

— Ну, вот и славно. — Облегченно улыбнулся змей искуситель. — Тогда, готовим документы и вперед. Вот еще, что. — Словно вспомнив сущую мелочь, сказал он. — Завтра мы с тобой поедем к одному человеку, постарайся с ним подружиться, это в твоих интересах.

Леха, собравшийся поинтересоваться, прикусил язык. — Если не сказал, то и не скажет, А завтра все равно узнаю. Пожал метровыми плечами — Здорово, а то уже почти месяц взаперти сижу.

На выходе Павел Андреевич удивленно покачал головой: Парень загадка, то прост как олимпийский рубль, то рассудителен как матерый, опытный спец. Интересный экземпляр.

Поездка запомнилась Алексею надолго. На даче, расположенной как он понял где то в районе Завидово, его провели к невысокому светловолосому человеку в спортивном костюме. Леха сперва и не узнал виденного по телевизору политика, но когда тот заговорил, голос вспомнил. Внимательно присмотрелся к хозяину. Худощав, слегка запущенные волосы. Внешность неприметная, но что-то в повадках и голосе притягивало. Была, как говорится, харизма.

Премьер заговорил на немецком языке. Слегка академично, но языковая практика сказывалась.

Алексей ответил. — Все нормально, обязательства Павел Андреевич выполняет.

— Ого, — собеседник удовлетворенно кивнул, — словно опять в восточном секторе побывал. У тебя акцент восточного немца, откуда? Леха, вовсе не к месту с грустью вспомнил Марка, но промолчал.

По-французски он уже говорил сам.

— Верю. — Рассмеялся приемник монарха, — верю. Что, и остальные так же?

— Английский, лучше. — Перешел на родную речь Леха.

— Мне доложили, — продолжил премьер, ты согласился учиться. Это правильно. Поверь, не важно где ты служишь, важно, что твои способности там будут востребованы на все сто процентов. Давай начистоту. Мы не ангелы, ну а где ты видел безгрешных? Но, в отличие от них, — он кивнул в сторону, видимо намекая на политических оппонентов, — мы не собираемся бежать из страны, а постараемся сделать все, чтобы она не взорвалась и не развалилась. А это не только экономика, это и разведка в том числе. В общем, учись, набирайся опыта, а я послежу, что бы тебя не затерли. Получается, мы твои должники.

Призыв заканчивался. По случаю громадного недобора военкомат «мел» всех. Бегунов, «закосивших». Этот обращал на себя внимание. Два метра роста, аршинные плечи, обаятельная улыбка. Он выделялся сразу. Спокойствием, уверенностью или даже невозмутимостью, а еще, внутренней независимостью. Такому нужно было стоять перед строем и отдавать команды, а не толкаться в общей массе стриженных на лысо молодых солдат. Однако армия не любит индивидуальность.

"Не таких обламывали"- Рассудил командир учебной роты, в которую попал служить Алексей. Офицер раз в раздумье перелистал личное дело новобранца: "Институт, пол кило медалей, москвич. Странностей было сверх меры.

Да бог с ним, — махнул рукой на непривычное занятие майор. Призвали, служи". А гонор мы из него выбьем". Учебка — не школа гуманизма. Гражданский должен стать военным. Только стресс может помочь перестроиться психологически. Такое рассуждение, вполне естественное в обычном случае и привело к тому, что командир отдал приказ, перевернувший всю его дальнейшую карьеру. Он вызвал матерого прапора, и, ткнув пальцем в личное дело, приказал. — Вот этого отдай Татарину, пусть приведет в меридиан, уж больно самостоятельный. Бойца погонять, но по уставу. Чтобы службу понял.

— Есть, — кинул ладонь к берету старшина роты.

А Леха с этого дня попал в умелые руки сержанта по кличке Татарин. Кругленький, словно шарик ртути старшина и впрямь имевший черты азиата, и азиатскую же настырность, гонял молодого солдата безжалостно и с выдумкой.

Алексей, понимая, что его неординарность бросится в глаза и вызовет в привычном к однородности коллективе, ярую неприязнь и желание сделать таким как все, терпел. Он с добродушной усмешкой падал по команде "вспышка слева". Десятки раз подскакивал, натягивая форму и вытягиваясь по стойке смирно после отбоя. Беспрекословно тер зубной щеткой плитки кафеля в коридоре. В общем, постигал службу. Татарин начал заводиться. Его профессиональная гордость оказалась под угрозой. Одногодки весело подначивали грозу роты. — Что, не затрахал молодого? Да он сам кого хочешь, замотает. Смотри, лось какой.

— Ты гляди, что бы духи тебя на толчок не определили. — Неосторожно ляпнул кто-то из старослужащих, чем уязвил комплектующего сержанта в самую душу. Он злобно ругнулся, мешая русские и татарские слова.

— «Кирдык» трактористу. — Поняли солдаты.

В тот же день, дождавшись когда офицеры покинут расположение части, воспитатель, прихватив с собой нескольких товарищей, завел молодого солдата в каптерку и начал воспитательный процесс. Целью было унизить Алексея и заставить подчиняться.

"Вот и повоевали. — Алексей, ждавший подобного развития, сожалеющее глянул на подвыпившего старослужащего. " Ну а как иначе? Придется воспитывать. Не покалечить бы". Он неторопливо прошел в маленькое помещение, забитое формой и вещмешками. Удар в грудь, нанесенный с разворота, застал в врасплох. Он успел только выдохнуть и уйти в защиту. Еще один, уже в голову, принял рукой. Кулак нападающего оказался зажат в медвежьей ладони. Хруст сустава и вопль, слились. А Леха повернулся, уводя за собой визжащего от боли воспитателя. Раскрутив тело, запустил мельницу. Сила, пластика и реакция чемпиона не оставила ни одного шанса. Словно ураган прошелся по комнате. Пятеро старослужащих успокоились под грудой обломков мебели. Алексей замер, несколько пораженный тем, что натворил. Тело проделало все само, без явного участия сознания.

" Вроде живы? — Присмотрелся Алексей к потерпевшим. Но, пожалуй, не здоровы. Все кроме Татарина лежали без сознания. Онемевший от зрелища и последствий столь короткого, но разрушительного торнадо, сержант сидел в углу, закрыв голову искалеченной кистью, тихонько стонал.

Леха тяжело вздохнул. — Слушай, — спокойно обратился он к инструктору. — Давай так. Я служить не отказываюсь. Надо, так надо. Но наглеть не советую. Иначе разнесу всю халабуду в клочья. Давай жить дружно?

Татарин согласно закивал бритой головой.

— Извини, сам виноват. — Алексей пытался наладить отношения, но понимал, что вряд ли посрамленный «старик» сможет преодолеть себя.

"Теперь жди пакости. — Думал Леха, возвращаясь в казарму. — Что за народ? Ну, видишь, здоровый, так приструни активиста. В отличие от своего воспитателя он понимал, кто стал причиной столь агрессивного поведения сержанта. Командир роты сразу не внушил проницательному наблюдателю уважения. Мелкий тиран. Царь и властитель в своем подразделении. Ох. Не кончится это миром. — Сокрушался Леха, однако не то что бы с опаской, скорее с азартом. Его характер давал себя знать"

Как в воду смотрел. Татарина отвели в лазарет, еще двоих с переломами в госпиталь.

Командир роты озабоченно сидел в своем кабинете: И что теперь? Сажать молодого? Для этого нужна крепкая доказательная база…

Вот, что. — Вспомнил майор про разнарядку. Это, пожалуй выход. Отправлю я его в командировку. На месяц. А за это время спокойно, и без суеты подготовлю все бумаги. Он почесал затылок. Вот только Татарина придется отправить в строевую часть. Он вроде и пострадал не сильно. И вообще, парень неуправляемый. Решит, чего, не переупрямишь. А он молодого странное дело вроде зауважал… Точно, завтра же и оформлю.

Приказ убыть в командировку стал для Алексея поистине радостным известием. Уже на следующий день, командированные двинулись на вокзал. Вторым счастливчиком оказался медбрат из лазарета. Отслужив на полгода больше Алексея, он особо не гоношился, поэтому ехали дружно. Леха удобно устроился на верхней полке, и всю дорогу смотрел в окно на поля, укрытые искристым снегом. Утром третьего дня прибыли в Ростов. Городишко привыкшего к сутолоке и разноцветью мегаполиса Алексея не вдохновил.