— Клаудия... — начал Болан.

— Да?

— Глупый вопрос, но... как... как такая девушка, как вы, смогла?..

Она тихонько засмеялась.

— Вопрос неглупый. Скажем так, банальный, как и то, что произошло. По правде говоря, я и сама не знаю, как позволила вовлечь себя так глубоко в эту мерзость... Сначала был Джек, потом...

— Ваш муж?

Она кивнула.

— Да, он был подонком, конечно. Но тогда я этого не замечала. Да... я была совсем юной, страстной натурой. Я изучала политологию. Джек был старше, опытней. И очень обаятельный. Все произошло во время предвыборной кампании Хармона Кила. Я была одной из тех студенток, которые не сводят глаз с политических деятелей.

— Вы уже работали у Хармона Кила, когда познакомились с Витале?

— Нет. Это он работал у Хармона Кила. Конгрессмен ездил по университетам в поисках новых сторонников и поддержки.

Она горько улыбнулась.

— Я позволила себя увлечь, одурачить. Сначала поддалась на уговоры Кила, потом Джека. Я тогда училась на последнем курсе. Весной получила диплом, а в июне стала миссис Джек Витале.

— Когда вы все поняли?

— Поняла что?

— Что вышли замуж за мафиози?

Задумавшись, она нахмурила брови.

— Вы знаете, ведь я сама итальянка... Думаю, что всегда знала это. Знала, но отказывалась смотреть правде в лицо. Но после нашего свадебного путешествия, когда я начала постоянно работать у Хармона Кила...

— Где?

— В Бостоне. У него там постоянный офис, а Джек был его директором. Я начала работать на Джека и вскоре стала замечать взятки, махинации, прочую грязь. И тогда мне все стало ясно. Еще бы, бесконечные банкеты, встречи с гангстерами, колоссальные суммы денег, невиданная роскошь... И все это на зарплату директора бюро! Я просто не могла не увидеть правду.

— Хармон Кил был в курсе?

Она покачала головой.

— Я уверена, что нет. Он и до сих пор ничего не знает. Именно поэтому я... — Клаудия замолчала.

— Продолжайте.

Она усмехнулась.

— Мне не очень хотелось об этом говорить, но... я очень люблю этого человека. Он для меня как дедушка. Мы никогда не говорили об этом. Так сложились наши отношения, особенно после смерти Джека. Я искренне верю, что Хармон Кил не переживет, если узнает правду обо мне.

— И Лупо сыграл на ваших чувствах?

— Стоит ли об этом говорить?

Болан утвердительно кивнул головой:

— Да.

— Конечно же, он этим пользовался, — прошептала Клаудия. — После... когда не стало Джека... я стала продвигаться по службе. Вместо моей скромной должности я очень быстро получила место в Вашингтоне, где работаю сейчас. Вначале я не знала, кто за этим стоит.

— Все началось после смерти вашего мужа?

— Да. Я часто думала, не потому ли его убрали? Джек скомпрометировал себя, его олицетворяли с мафией. О его связях с Организацией знали слишком многие. Он не мог больше свободно действовать.

— Значит, по вашему мнению, боссы велели его убрать, чтобы вместо него воспользоваться вами для достижения своих целей?

— Не знаю. Возможно.

— Ну и когда вам пришлось нырнуть в первый раз?

Она побледнела.

— Вы имеете в виду постель? Прошу вас, не будем об этом, Мак. Я все скажу, кому вы пожелаете, но...

— О'кей, — произнес Болан, — просто я пытаюсь собрать воедино все части головоломки.

— В этой истории нет ничего загадочного, — тихо проговорила она.

Потом, набравшись мужества, она продолжала:

— Не знаю, как это произошло. Я даже не понимала, что мной пользовались. Я жила одна уже два года... А ведь я не старуха, Мак.

Она глубоко вздохнула, чтобы сдержать дрожь.

— Без моего ведома у меня в квартире установили видеокамеру и подслушивающее устройство... А дальше... Скажем, я была влюблена в того парня, а он, по-моему, в меня.

Она почти незаметно пожала плечами.

— Наш роман закончился так же быстро, как и начался. Спустя некоторое время появился Лупо, и мне пришлось довольно часто работать по его заказам. В конце концов, я плюнула на все и подчинилась. До тех пор, пока...

— Да, я понял, — проронил Болан.

— Все это так отвратительно...

— Да, но ситуация вырисовывается все яснее и яснее. Продолжайте...

Они расстались через несколько минут: Клаудия осталась наедине со своей совестью, а Болан отправился на свидание со смертью.

В восемь вечера все приглашенные собрались на скромной вилле Гарольда Броньолы в Джорджтауне. Гости чувствовали себя немного неловко, держались группками и избегали смотреть друг другу в глаза.

Броньола вошел с Клаудией Витале, которая пыталась держаться легко и непринужденно. Совещание началось без лишних слов и суеты. Прежде всего собравшиеся приступили к обсуждению дальнейшей судьбы тех политиков, чья жизнь оказалась под угрозой. В течение двадцати минут Клаудия, не выбирая слов и не пытаясь смягчить ситуацию, говорила о готовящемся заговоре. Потом Броньола высказал официальную точку зрения, дал ряд дельных советов и успокоил жертвы шантажа, сказав, что специалисты, на которых возложено решение данной проблемы, сделают все возможное, чтобы обеспечить их безопасность.

О скабрезной стороне дела никто не проронил ни слова. Броньола попросил собравшихся подписать соглашение о борьбе с заговором и пустил по кругу лист с текстом.

Одиннадцать человек, не колеблясь, подписали документ. Трое попросили время на размышление.

В 20 часов 40 минут собрание закончилось.

С бокалом шерри в руке Клаудия Витале осталась сидеть в кресле, в то время как Броньола пошел провожать гостей.

Вечерние сумерки быстро и незаметно окутали город своей темной плотной вуалью. Гости Броньолы прощались с хозяином дома, когда в круг света вошел высокий человек в черном комбинезоне и бросил на ступеньки террасы — прямо под ноги оторопевшим людям — глухо звякнувший металлический предмет.

— Мак! — вскрикнул Броньола. — Ты что здесь делаешь?

В руках человека в черном он заметил автомат, и тут же первая длинная очередь огненным бичом стеганула по группе растерянных людей.

Двое приглашенных бросились вниз со ступеней, рассчитывая укрыться в густой тени деревьев. Вторая автоматная очередь сбила их с ног и бросила наземь.

Гарольд Броньола, вытирая кровь со лба, рассеченного осколками кирпича, метнулся в дом, выхватил из кармана плаща, висевшего на вешалке, револьвер и, подбежав к двери, открыл ответный огонь.

Нападение прекратилось так же неожиданно, как и началось. Четырнадцать тел остались лежать на газоне, ступеньках террасы, у самого подъезда дома. Человек в черном исчез, словно кошмарное видение. Но дело было сделано. Два сенатора и конгрессмен скончались в доме Гарольда Броньолы еще до прибытия «скорой помощи». Советник Конгресса и высокопоставленный чиновник администрации умерли по дороге в госпиталь, а известный политик, чиновник ФБР, три представителя Верховного суда и три сотрудника администрации отделались более-менее серьезными ранениями.

Как только уехала последняя машина «скорой помощи», Броньола со следами запекшейся крови на лице повернулся к Клаудии Витале, чье лицо выражало неописуемый ужас, и протянул ей значок снайпера.

— Не могу поверить, — едва выговорил он хриплым голосом. — У меня это просто не укладывается в голове!

В этот момент Гарольд Броньола, один из руководителей Департамента юстиции, отдал бы голову на отсечение, лишь бы узнать, что убийцей был не Мак Болан, а бывший актер по имени Таразини.

Болана начали «поглощать».

Пока полиция переворачивала вверх дном квартал, где находился дом Броньолы, потрясенный город и вся страна с изумлением слушали взволнованные сообщения теле— и радиокомментаторов о том, что «около девяти часов вечера человек, которым вполне мог быть Мак Болан, выпустил автоматную очередь по окнам Белого дома. Жертв нет, повторяем: обошлось без жертв...».

Мака Болана втягивали в нехорошее дело. Его «поглощали»...