У Пьера не было выбора, да и времени, чтобы как-то возразить; девушка тем временем поспешно вышла из укрытия и оказалась лицом к лицу со своим отцом.

— Так-так! Наконец-то я тебя разыскал, не так ли? А вот и дупло, где ты пряталась, верно? Ничего не скажешь, замечательное место для молодой леди, которая заботится о своей репутации, в такой поздний ночной час! Хорошее развлечение среди ночи! Ну, дочка! Нет никакого оправдания твоему поступку. И все же я жду объяснений. Каким образом ты оказалась здесь среди ночи?

— О, папа! Я гуляла вокруг дома. Была такая удивительная ночь, что я не могла уснуть. Я собиралась пройти через поле и прогуляться до старого дерева. Я уже была под деревом, когда я увидела их — Альфа Брэндона и других…

— Хорошо, что дальше?

— Я не могла вернуться назад, так как они бы меня увидели, и от страха я спряталась в дупле.

— И ты была там все это время, не так ли?

— Да, все это время.

— Так, и что же ты услышала?

— Очень многое, папа. Чтобы все это рассказать, потребуется много времени. Давай лучше пойдем в дом, и я повторю то, что они говорили. Я так напугана тем, что слышала, что я хотела бы покинуть это ужасное место.

Девушка пошла на известную хитрость, чтобы дать возможность любимому покинуть дупло. К сожалению, хитрость не удалась. Старый скваттер был достаточно проницательным, чтобы не поддаться на эту уловку.

— О да, конечно, — сказал он. — Мы с тобой сейчас же пойдем в дом, но прежде всего я хочу посмотреть, не прячется ли кто-либо еще в этом дупле.

Его дочь задрожала от страха, поскольку он стоял непосредственно у входа в укрытие; но этот страх перешел в ужас, когда она услышала щелканье затвора его винтовки и увидела, что он направил оружие прямо в темное отверстие дупла.

С отчаянным криком она метнулась вперед, заслонив собой вход в дупло. И в ужасе, забыв обо всем, она закричала:

— Пьер, выходи! Выходи, Пьер!

— Пьер!? — вскричал разъяренный отец. — Что еще за Пьер?

— О, отец! Это — Пьер Робидо!

При этом Лина Рук сумела схватить ствол винтовки и отклонить в сторону, чтобы не позволить отцу одновременно с последними словами пустить пулю в дерево.

Впрочем, теперь стрелять было уже поздно, и Джерри Рук видел это. Молодой человек выскочил из дупла и стал в стороне. Любая попытка расправиться с ним закончилась бы в пользу молодого Пьера Робидо. Рядом с ним Джерри Рук был подобен старому потрепанному волку против молодой и сильной пантеры.

Почувствовав это, старый охотник смягчился и вспомнил об их прежней дружбе.

— О, так это ты, Пьер, не так ли? Мы так долго не виделись, что я не сразу тебя узнал. Ты можешь идти в дом, дочка. У меня будет беседа с Пьером.

Лина колебалась, стоит ли ей остаться. Ей все еще было не по себе от того, что случилось, но это постепенно проходило: она поняла, что опасность для ее возлюбленного миновала, и медленно направилась в дом.

В течение нескольких секунд Джерри Рук стоял в тени дерева в глубоком раздумье, не говоря ни слова. Его одолевали мрачные мысли. Возвращение Пьера Робидо не предвещало ничего хорошего — оно грозило лишить старого охотника дохода, на который тот жил в течение многих лет. Рано или поздно Билл Бак, Альф Брэндон или кто-нибудь другой из этой компании обнаружат, что тот, кого они считали мертвым, жив, и тогда они смогут не только прекратить выплаты, но и потребовать с Джерри Рука назад деньги, которые он так ловко до сих пор получал с них.

Впрочем, он не опасался последнего. Ведь если они и не совершили убийства фактически, то все еще могли быть преданы суду за покушение на жизнь молодого человека, и, хотя обстоятельства этого покушения не предполагают серьезного наказания, все же эта компания будет опасаться судебного разбирательства.

Эти старые счеты не так сильно беспокоили Джерри Рука, как мрачная перспектива, открывавшаяся перед ним. Нет доходов путем шантажа — значит, нет у него более никаких доходов; и Альф Брэндон, его кредитор, не связанный теперь никакими соглашениями, с удовольствием отомстит, немедленно потребовав вернуть долг.

Бывший скваттер видел перед собой мрачное и незавидное будущее — потеря незаконно полученного дома и плантации, возвращение к жизни в уединении, к бедности и лишениям, наряду с позором на старости лет.

В голове Джерри Рука пронеслась даже черная, дьявольская мысль — сожаление о том, что он не спустил курок своей винтовки вовремя!

Если бы он выстрелил в Пьера Робидо еще когда тот был внутри дерева, все было бы хорошо. Никто не узнал бы, что он убил юношу, а показания его собственной дочери не могли быть приняты во внимание, поскольку она находилась снаружи. Пожалуй, она сильно оплакивала бы убитого и навряд ли поверила, что сделал он это непреднамеренно, но тем не менее никому ничего бы не сказала.

Но теперь уже слишком поздно. Если сейчас убить молодого человека там, где он стоит, — в темноте это все еще можно сделать — или даже несколько позже, это будет то же самое, что убить его на глазах дочери. Из-за того, что она теперь знает все, убийство скрыть невозможно.

Эти мысли вихрем пронеслись в голове Джерри Рука и заняли немного времени.

Его долгое молчание было вызвано другим обстоятельством. Он размышлял, как вести себя с человеком, чье неожиданное появление создало ему такие проблемы.

Повернувшись к Пьеру, он наконец заговорил.

— Давно ли ты вернулся, Пьер?

Притворный благожелательный тон, которым были произнесены эти слова, не ввел в заблуждение бывшего золотоискателя.

— Я прибыл в окрестности вчера, — ответил он холодно.

— Кто-нибудь из тех, кто раньше знал тебя, видел тебя за это время?

— Нет, насколько мне известно.

— Прости, что я так грубо встретил тебя. Я был немного рассержен на дочь за то, что она не ночевала дома, и не знал, с кем она здесь пряталась. Много поклонников увивается вокруг нее, и я должен оградить ее от неприятностей.

Пьеру нечего было возразить на это.

— Разумеется, — продолжил Джерри, — ты ведь слышал весь этот разговор между мной и этими землекопами?

— Каждое слово.

— И, я полагаю, ты знаешь, кто они?

— Да! У меня есть серьезные причины, чтобы запомнить их надолго.

— Ты прав. И теперь ты понимаешь, как вышло так, что это дитя больше не живет в старой лачуге, а обитает в новом просторном доме с плантацией вокруг него?

— Да, Джерри Рук, я догадываюсь, как это стало возможным.

— Ты никогда не задавался вопросом, почему я шесть лет назад отослал тебя? Разумеется, этот вопрос возникал у тебя?

— Да, я задавал себе этот вопрос. Но теперь мне все стало ясно.

— И, полагаю, тебе должно быть достаточно ясно, что твое появление не предвещает мне ничего хорошего. Оно разрушает всю мою жизнь, это конец для меня.

— Я не понимаю, каким образом, Джерри Рук.

— Ты не понимаешь! Но это действительно так. В ту минуту, когда любой из этой шестерки увидит тебя, моя игра будет кончена, и мне не останется ничего другого, как оставить этот дом и плантацию и вернуться в свою старую лачугу. В мои годы это будет для меня не очень-то приятно.

— Вы имеете в виду, что если меня увидят, вы потеряете шестьсот долларов ежегодно, о которых я слышал в разговоре?

— Нет, не только это. Я полагаю, могу тебе открыть секрет, что я должен крупную сумму Альфу Брэндону, и только благодаря тому, что он верит, что ты мертв, я в состоянии держаться на плаву. Вот такие дела, Пьер Робидо.

Теперь, в свою очередь, задумался бывший золотоискатель.

— Хорошо, Джерри Рук, — сказал он спустя некоторое время, — что касается этих шести негодяев, у меня нет никакого желания освобождать их от ежегодных платежей. Это ведь наказание за то, что они мне сделали, и если сказать честно, это несколько уменьшает мою жажду мести — я вернулся, чтобы жестоко отомстить им. Собирая с них эти взносы, вы в некоторой степени отомстили за меня.