Растерянность была на лицах у всех, включая Павленко. Увереннее других держался все-таки именно сам внезапный гость. Возможно, уверенности добавлял ему широкий монтажный пояс и прочная капроновая лонжа, прикрепленная к этому поясу сзади. Очевидно, в любую секунду, подав условный сигнал, допустим, двойным подергиванием, наш оконный террорист готов был вознестись обратно на небо при поддержке соучастников. Но не менее очевидно было и то, что вознестись он собирается вместе с Павленко. Это и было его слабым местом. Для грамотного выполнения подобного трюка требовалось ввалиться в комнату как минимум вдвоем.

Никто из наших не спешил стрелять, даже после того, как этот моджахед потребовал от Павленко подойти к нему вплотную. Все ребята следили за моими движениями и ждали сигнала. Конечно, мы не бросили оружия, но и не дразнили его поднятыми стволами.

- Делайте то, что он говорит, - скомандовал теперь уже я перепуганному насмерть господину президенту "Корпорации Феникс" и попытался объяснить одними глазами свой замысел, то есть попросту успокоить мужика.

Не думаю, что этот лощеный и молодящийся тип так уж прямо и успокоился, но подчиниться человеку с "калашом" и взрывчаткой ума у него хватило. И вот, наконец, моджахед обнял Павленко и утратил контроль за своим стволом на какую-то долю секунды. Доля, признаться, оказалась очень приличной. Пока он перехватывал жертву поудобнее и давил на спусковой крючок, одновременно вновь пытаясь ловить в прицел хотя бы одного из нас, мы успели сделать все необходимое.

Пиндрик совершил самый невероятный в своей жизни прыжок, пронырнул весь кабинет от двери до окна, где-то на середине оттолкнулся от пола руками и каблуком вышиб из рук террориста автомат, уже начавший стрелять и угрожавший в этот момент сильнее всего именно ему, Пиндрику. Циркач подскочил к окну, присел и, прикрываясь подоконником, отстриг верхушки ближних сосен, то есть шарахнул практически наугад в темноту в направлении умчавшейся вверх лонжи. А почему она умчалась? Да потому что я, Фил и Шкипер дружно и почти одновременно ударили из трех стволов чуть повыше головы нашего гостя с единственной целью отрезать (в буквальном смысле) его путь к отступлению.

И все это нам удалось в лучшем виде. В общем, Циркач еще не высадил всей обоймы, а Павленко уже весьма шустро вырвался из смертельных объятий, после чего мы приобрели возможность с чистой совестью отправить гостя туда же, откуда он пришел. Ну, то есть, не совсем туда же, пониже чуть-чуть, ведь на сосну забрасывать - это нам было бы в напряг, так что мы его просто уронили на травку перед домом, с не смертельной, кстати, высоты, но на всякий случай от окна отпрянули. И правильно сделали: что-то там у него перемкнуло в хитрой электронике взрывателя, и грохот раздался хороший - как от небольшой авиационной бомбы. Все здание задрожало, капитальная стена на века строилась! - дала видимую трещину от фундамента до крыши, а с потолка на стол и наши головы посыпались штукатурка и прочая дребедень. На какую-то секунду даже погас свет, но, к счастью, очень быстро включился аварийный - с этим у Павленко все было отлично, так что никто из присутствующих не успел совершить с перепугу ничего необратимого.

Да и громкая связь после взрыва не перестала работать. Так что Аристарх Николаевич еще раз продублировал для всего уцелевшего личного состава прежнюю инструкцию - ни в коем случае не пытаться входить в его кабинет. После чего сел в кресло с еще большей невозмутимостью, нежели раньше, стряхнул на пол мусор со стола, расслабил узел галстука, шумно выдохнул и, наконец, сопровождаемый нашими пристальными взглядами, открыл холодильник.

- Пиво будете? Сингапурское, "Тайгер". Рекомендую.

4

Я не пью совсем. Ничего и никогда. Некоторые даже думают, что я зашитый. Пусть думают - мне все равно. Вот еще - рассказывать каждому встречному и поперечному об истинных причинах! Причины-то непростые. Даже хваленые спецы в Конторе руками развели, а я от предложенных ими экспериментов отказался.

Алкоголь на меня действует, мягко говоря, странно. Я его принимал внутрь три раза в жизни. Первый раз это случилось на выпускном вечере в школе. Времена были странные, андроповские, и шла какая-то очередная кампания по борьбе за трезвость, возможно местного, уральского, а то и городского масштаба. Короче говоря, шампанского полагалось наливать всем, а водку приносили подпольно в плоских бутылочках по карманам, и в этом был особый шик. Я по торжественному случаю решил попробовать глотнуть малость. Начал грамотно, с малых оборотов - два бокала шампанского, и мне уже стало хорошо, то есть настолько хорошо, что все девчонки, которых в обычные дни я не слишком-то и жаловал, показались вдруг топ-моделями, больше того, я начал видеть их тела сквозь платья. Это не художественный образ, это было действительно так, хотите верьте, хотите нет. Семнадцать лет - сперма рвется на волю, как шампанское, и кровь кипит, пронизанная пузырьками. Я возбудился сверх всякой меры, но сдерживающие центры еще работали, и от большого юношеского ума я решил, дабы успокоиться, дабы усмирить плоть, накатить вместе с ребятами еще и водочки. Ну, и накатил, граммчиков двести пятьдесят - триста.

Эффект превзошел все ожидания. Тормоза отказали полностью, и я начал приставать к девчонкам конкретно. Ну, сами посудите, ведь для меня они все были голые. Удивительно то, что я не проявлял грубости. Я ни одну из них не изнасиловал. Я их очаровывал, убеждал, убалтывал, я добивался того, что они сами кидались мне на шею, я уводил их всех по очереди в какие-то пустующие классы, в спортивный зал на маты, в лаборатории, на диван в учительскую, в кусты на заднем дворе, в цветник на большой клумбе перед школойs Они сами снимали трусики и отдавались мне с восторгом, но и я тоже получал массу удовольствия, было незабываемо, ярко, сладко, восхитительноs Пока не возник откуда-то разъяренный бородатый мужик в сопровождении милиционера - чей-то папаша. И дальше я очень плохо помню.

Утро, тяжелая голова, милиция, врачи, родителиs

Ребята потом рассказали, что перетрахал я двенадцать девчонок из восемнадцати возможных. Самое удивительное, что ни одна из них не забеременела - Господь хранил, хоть я в него и не верил, а большого скандала удалось избежать лишь потому, что через три дня после выпускного мы уезжали из Челябинска в Москву. Папаня военный. Его часто с места на место перебрасывали. Ну а я поступил в Москве в Высшую школу КГБ, и началась новая жизнь.