— Я говорю нормально, у меня в группе все так говорят, — Скотт равнодушно отмахивается.

Они замолкают на какое-то время, мы находим загон и идём в сторону спального корпуса, через несколько минут добираясь до нашей комнаты, в которой находятся лишь четверо из группы. Нет Эрика и ещё двоих.

Я подхожу к кровати и заваливаюсь на неё прямо в одежде, начиная рассматривать свой дневник, снова пролистываю его от начала до конца, шелестя страницами, но те настолько чисты, что даже страшно. Может быть, я в нём никогда ничего не записывала? Взяла с собой просто так, как чей-то подарок, чтобы помнить о ком-то. Вот только теперь мне совершенно не о ком помнить.

Я вздыхаю и поднимаю глаза, наблюдая, как Итани вытряхивает свои вещи из рюкзака. Какие-то флакончики, баночки, побрякушки. Косметика?.. Нет, наверное, что-то другое, отсюда и не разглядеть.

Перевожу взгляд на Скотта — тот аккуратно достаёт из чемоданчика очки, надевая их, какие-то странные приборы, начиная проверять их на сохранность, а потом убирает всё это вместе с очками обратно в кейс, закрывает на код и прячет в тумбочку. Интересно, что там у него такое? Вероятно, какие-нибудь изобретения, которые он прихватил с собой из старой группы. Как я уже поняла, пернатые умные. Очень умные.

Я вздыхаю и прикрываю глаза, собираясь с мыслями, потом осматриваюсь и только сейчас замечаю на своей тумбочке небольшой прибор с сенсорным экраном размером с ладонь. Отложив дневник, я беру коммуникатор и включаю, начиная разбираться в нём и искать информацию. Я нахожу карту — прибор имеет такую полезную функцию выводить голографическое изображение в реальность и изменять разные детали, чтобы видеть всё в объёме. Карта весьма подробна и даже показывает, где находится владелец коммуникатора. Это полезно, если ты заблудишься где-нибудь. Основные зоны выделены зелёным, запретные красным. Оказывается, доступ у нас не такой уж и большой: лишь этот этаж, да и то в радиусе на три четверти от всего уровня. Есть ещё несколько запретных этажей, но доступ к этой карте закрыт.

Также я узнала, что тут есть видео звонок, обычный звонок и приём сообщений. Доступ к справочной информации, даже программа скачивания книг, игр, музыки или фильмов с главного сервера. Весьма удобная штука и небольшого размера. И проекция в реальность имеется для удобства.

А ещё в списке контактов я обнаруживаю несколько номеров. Номер коммуникатора Семь, Кэйла, Брайана, основной центр поддержки (сказано, что он действует круглосуточно и незамедлительно, но это экстренная связь, пользоваться ею без причины нельзя) и номер Кори. Интересно, этот парень тоже будет нам что-то преподавать?

А ещё я нахожу функцию поиска по карте. Достаточно ввести какое-нибудь ключевое слово, например, комната куратора Кэйла, и сразу же показывается путь до этого места. Удобно.

У меня уходит больше двух часов, чтобы хотя бы наполовину разобраться в этом приборе. За это время я с ловкостью научилась выводить карту, искать нужную информацию и прочую ерунду. Я даже настроила пароль и голосовые команды. А ещё Итани навязалась, чтобы добавить меня и Скотта к себе в контакт, поэтому мой список пополнился на два номера.

Я откладываю коммуникатор и вздыхаю. Что ж, кажется, всё не так плохо, как я думала утром. У нас ещё целый день перед началом занятий, так что можно провести его где-нибудь вне этой комнаты. Нужно взять дневник и попытаться разгадать его. Надеюсь, у меня получится, хотя я всё больше и больше убеждаюсь, что он абсолютно пуст. Что ж, тогда мне придётся его заполнить самостоятельно. Я уже знаю, с чего начать.

«Я ничего не помню».

​​​​​​​

Когда я заканчиваю разбираться с коммуникатором, то понимаю, что жутко проголодалась. Уже вечер, а у меня во рту после завтрака не было ни крошки, поэтому, когда Итани предлагает нам наведаться в столовую, я соглашаюсь. Я прячу средство связи в карман спортивных штанов, беру свой дневник на случай, если вдруг какому-нибудь Эрику приспичит порыться в моих вещах, и выхожу следом за ребятами в коридор. Они идут на пару шагов впереди — Итани без умолку рассказывает, каково ей жилось в старой группе, а Скотт терпеливо выслушивает всё это, изредка вставляя какие-нибудь едкие замечания по поводу образа жизни своей подруги.

А я молча иду позади них и думаю о дневнике, который находится у меня в руке, и совершенно не вслушиваюсь в их разговор. Я думаю о том, как мне жилось в другой группе, что я там делала, кем была. Я думаю о Кэйле, который сказал, что я могу у него спрашивать всё, что захочу, хотя, это Семь сказала, что я могу узнавать у её брата всё, что мне понадобится. Я уже начинаю подумывать, что стоит поговорить с этим противным парнем о моём дневнике, вдруг он подскажет какие-нибудь хорошие идеи, но тут же отбрасываю эту мысль. Во-первых, он где-то ходит с Брайаном, а, во-вторых, не думаю, что он согласится вообще меня слушать.

Он какой-то злой.

— Лизбет? — я вздрагиваю от звука моего имени и поднимаю голову.

— Что, прости? — переспрашиваю у Итани, потому что понимаю, что абсолютно не слышала её вопроса.

— Я говорю, что ты какая-то странная. Всё ещё думаешь о дневнике? — рыжая вскидывает бровь, останавливаясь у дверей столовой.

Я медлю, не зная, что ответить. Мимо проходят двое, а потом один из них поворачивается ко мне и смотрит, заинтересованно изучая. Неужели, новость о том, что тут кто-то из Зависти разнеслась настолько быстро?

— Да. Думаю, как бы вытащить оттуда информацию.

Я безразлично пожимаю плечами и прохожу мимо них, чувствуя на себе обеспокоенные взгляды ребят. Стараясь о них не думать, я подхожу к столу и беру поднос, затем иду к окошкам для выдачи еды. Прижав дневник локтём к боку, я выбираю в меню картошку, чай и какой-то кекс, затем, после того как еда материализуется у меня на подносе, я иду в сторону нашего пустующего стола, за котором мы завтракали, и сажусь на скамейку. Дневник кладу рядом на столешницу.

Здесь немного душно. Отсутствие окон напрягает, но не мне решать, где жить. Вообще, я бы с радостью прогулялась по улице на свежем воздухе, но сомневаюсь, что меня кто-то туда выпустит даже с сопровождением куратора. Не хочу думать о том, что за наказание последует, если я нарушу правила. И выяснять это я тоже не собираюсь. По крайней мере, пока.

Я слежу взглядом за тем, как товарищи идут ко мне и садятся напротив, бросая в мою сторону задумчивые взгляды.

Итани снова начинает что-то нам рассказывать. Я слышу лишь отдельные слова на подобие: «Тренировки», «Инструктаж», «Друзья», «Коммуникатор», «Кэйл». Они что опять принялись обсуждать кураторов? Что в них такого интересного? Обычные зануды, которым предоставили возможность обучать новеньких псов. Хотя, если быть честным, рассказ Семь по поводу того, что старая система из-за чего-то разрушилась, меня весьма заинтересовал. Что же случилось такого, что позволило распустить семь капитанов и их лейтенантов и сделать одного единственного лидера? Наверное, какой-нибудь государственный переворот среди совета или ещё что-то в этом духе. Надо будет потом расспросить Семь получше, может быть, она ответит на этот вопрос. Или же Кэйл. Хотя его лучше вообще не трогать…

Я не замечаю, как на моём подносе не оказывается ни крошки, после чего ещё минуту сижу, всматриваясь в друзей, словно пытаясь понять, о чём же они говорят, но, так и не выяснив сути, встаю из-за стола.

— Хочу разобраться с дневником, — бросаю я, когда они замолкают, заметив, что я встала. — Ещё увидимся.

Я коротко улыбаюсь и беру поднос.

— Ага.

Итани провожает меня взглядом, пока я иду в сторону стола и отношу поднос. Перехватив дневник в другую руку, я плетусь к выходу из столовой. Нужно найти место, чтобы посидеть и подумать. Там, где меня не будут трогать хотя бы какое-то время.

Я возвращаюсь обратно по одинаковым коридорам, думая о том, что же мне делать дальше, и останавливаюсь в загоне. Мой взгляд падает на скамейки у столба, на которых почти никого нет, и я понимаю, что вот оно, то место, где я могу посидеть и подумать. В надежде, что мне не будут мешать, я приближаюсь и сажусь. Вентиляция сверху создаёт приятный ветерок, отчего становится не так жарко. Теперь понятно, почему тут любят почитать или просто так посидеть: здесь так хорошо, что даже не хочется уходить. Отличное место, чтобы побыть одной.