Среди них я не вижу ни намёка на Штормова.

Я коротко вздыхаю и направляюсь в сторону барной стойки, за которой стоит красивая девушка в зашнурованной кофточке, которая неприлично обтягивает чертовски огромную грудь. Её волосы собраны в конский хвост, а руки усердно протирают салфеткой стакан. Барменша болтает с одним из посетителей — парень сидит за стойкой спиной ко мне, облокотившись локтём о столешницу. Я присаживаюсь на самый дальний стул, кладу шлем на стол почти на угол стойки и достаю телефон, чтобы хоть чем-то занять себя.

Краем глаза я вижу, что девушка замечает меня, оставляет в покое свой стакан и медленно подходит ко мне. Я поднимаю на неё взгляд и встречаюсь с огромными карими глазами. На её лице играет лёгкая улыбка.

— Налить что-нибудь? — она вскидывает бровь.

Я открываю рот, скольжу взглядом по стеллажам с алкоголем, и теряюсь из-за, казалось бы, безграничного выбора.

— Что-нибудь некрепкое, — безразлично бросаю я.

Барменша медлит, прожигая меня взглядом, затем отходит в сторону и нагибается. Я смотрю на её спину, наблюдая за изящными, но в то же время грубыми движениями. Девушка распрямляется и ставит передо мной бутылку с пивом.

— Самое некрепкое, что у нас есть, — констатирует она, открывая мне бутылку, словно говоря, что мне теперь не отвертеться и что я должна как минимум заплатить за заказ.

— Спасибо.

Я роюсь в кармане, ища завалявшиеся сотки, которые недавно припрятала там. Пристальное внимание барменши напрягает.

— Я заплачу, — слышу звонкий голос парня, сидящего слева от меня, с которым девушка недавно разговаривала. — Запиши на мой счёт.

Я вскидываю голову, устремляя взгляд на незнакомца, который только что спас меня от позора, потому что, кажется, я всё-таки забыла засунуть деньги в карман куртки. Или же выронила их на улице, когда доставала пачку с сигаретами.

— Твой счёт? — барменша коротко смеётся, отходя от меня. — Когда ты вообще в последний раз платил за алкоголь? Я спаиваю тебя здесь бесплатно.

— Ты на мне зарабатываешь куда больше, чем я выпиваю, так что не жалуйся, — его голос постепенно становится тише и перестаёт излучать игривые нотки.

Я смотрю на него, и моё дыхание перехватывает. У парня синяк под левым глазом и рассечена губа, но раны не свежие, им как минимум дня три. Волосы короткие, русые. Лёгкая щетина. Глаза голубые-голубые. Он сидит на барном стуле, облокотившись одним предплечьем о столешницу, вторая рука безвольно висит между его ног.

— Что застыл? — насмешливо тянет барменша. — Влюбился с первого взгляда? На тебя не похоже. Смотри, — она обращается ко мне, — он тот ещё развратник.

Парень не отвечает. Я смотрю на него и совершенно не узнаю. Он изменился, плечи стали шире, волосы короче, лицо более взрослое и грубое, нежели раньше. Глаза тоже. Я видела два его взгляда: когда мы только познакомились и когда расставались. Но этот, нынешний, не похож ни на тот, ни на другой. Этот взгляд нечто среднее, совершенно новое.

Егор Штормов, парень, которого я когда-то любила, сидит напротив меня и смотрит так, словно готов вонзиться мне в глотку зубами и разорвать на куски. Или мне просто кажется?

Я поспешно отворачиваюсь, собираясь сделать вид, что не узнала его, но, кажется, уже поздно об этом думать.

Убираю сотовый в карман и хватаю бутылку с пивом, делая глоток и пытаясь игнорировать пристальный взгляд парня. Проходит целая вечность, прежде чем наше молчание разрушается.

— Розина, — это даже не вопрос, это утверждение.

— Штормов, — тихо говорю я, не смотря на Егора.

Всё внутри меня сжимается и превращается в месиво. Я не знаю, что думать и что говорить.

Я представляла нашу встречу по-другому. Я думала, что парень будет в инвалидной коляске, замученный и исхудалый, скрюченный, изливающийся ненавистью. Я думала, что поговорю с ним, извинюсь или ещё что-нибудь. Приму любые обвинения, потому что заслужила их.

Но я вообще не ожидала увидеть Егора таким.

— Вы знакомы? — встревает барменша, но никто не обращает на неё внимания.

Я коротко выдыхаю, пытаясь собраться с мыслями, но воспоминания обрушиваются на меня с такой силой, что я не могу даже шевелиться. Не думала, что встреча с Егором окажется для меня настолько сложной. Я ещё не готова.

Сделав ещё один глоток для храбрости, я медленно поднимаюсь на ноги.

— Уже уходишь? — насмешливо тянет Шторм.

Я хватаю свой шлем и поворачиваюсь лицом к парню, смотря на него сверху вниз и вспоминаю, как три года назад на территории больницы, когда снег хрустел у меня под ногами, а мороз сковывал движения, Егор сидел в инвалидной коляске и заявлял мне, что ненавидит меня. Невидимая рука сдавливает мою шею и перекрывает дыхание.

— Да, — коротко говорю я.

Шторм фыркает и быстро скользит языком по губам. Медлит, затем усмехается и встаёт настолько неспешно, словно всем своим видом показывая, что его ноги в отличном состоянии и что я не смогла сломать их полностью. Егор выше меня, куда выше, чем был раньше. Он скользит по мне взглядом с таким видом, словно получая неимоверное удовольствие.

— Не останешься? — почти обиженно тянет парень. — Скоро мой бой. Посмотри хотя бы, раз пришла.

Я смотрю на ринг, затем скольжу взглядом по телу Штормова и останавливаюсь на ногах. Неуверенность сковывает меня, и я ничего не могу с собой поделать.

— Ты дерёшься? — задаю глупый вопрос, продолжая сверлить взглядом его колени.

— Как видишь, со мной всё отлично, — безмятежно говорит Егор, намекая на свою травму. — А вот с тобой… — я вскидываю голову и замечаю его скептичную улыбку. — Катаешься на байке? Светлые волосы? Кожанка? Серьёзно?

Я сжимаю пальцами шлем и сглатываю. Он что, издевается?

— Зачем ты пришла, Розина?

Я переступаю с ноги на ногу.

— Ты же сбежала в тот раз. Зачем вернулась? — голос Егора одновременно и приветливый, и холодный, из-за чего мурашки скользят по моей коже, въедаясь неё.

— Ты сам меня оттолкнул, — поджимаю губы, смотря ему прямо в голубые немного безумные глаза.

— И? — Шторм вскидывает брови. — Ты кричала, что не бросишь меня не при каких обстоятельствах, а тут я просто психанул, и ты тут же сбежала. Если бы ты действительно меня любила, тебе было бы плевать на мои слова. Кому нужен жалкий колясочник… Ты только и ждала повода, чтобы избавиться от меня.

Меня словно обливают холодной водой. Да что он такое говорит? Я же… Я. А ведь он прав. Я каждый день говорила ему, что никогда не оставлю его, что бы не случилось с нами, а стоило ему обидеть меня, так я сразу сбежала. Я прекрасно понимала, что ему тяжело, что он страдает и что я лишь нагнетаю своим оптимизмом, но… Я просто не смогла вынести ту боль и бросила его, хотя до этого чуть ли не кровью клялась, что этого не случится.

— Не правда, — бормочу я, глотая воздух. — Я…Я…

— Я… Я… — передразнивает меня Егор, усмехаясь. — Что ты, Розина? Я лишился бокса по твоей вине. Так, зачем ты вернулась?

Я трясу головой, пытаясь загнать слёзы обиды обратно.

— Конечный пункт определяешь не ты, — вырывается у меня.

Я собираю все свои силы и смотрю на Егора с таким отвращением, на которое вообще способна сейчас, но оно тает под пристальным скептичным взглядом Шторма.

— Что? — не понимает он.

— Это ты шлёшь мне письма? — напрямую выпаливаю я. — Ты написал это, и я пришла. Сраный конечный пункт! Сознавайся!

Парень теряется, но ухмылка не исчезает с его лица. Он скрещивает руки на груди, словно защищаясь.

— Ты про карточки со всяким бредом? — недовольно бурчит Штормов. — Мне они тоже приходят, но я давно уже перестал их открывать, так что понятия не имею, о чём ты. Я про тебя ни черта не знаю, и уже не помню даже, когда вспоминал в последний раз. Мне заняться больше нечем, как тебе писать подобное.

Я поджимаю губы, чтобы парень не заметил, что они начинают дрожать. Обида ещё сильнее стискивает моё горло своими безжалостными пальцами, и единственное желание, которое вертится у меня в голове, — уйти отсюда и больше никогда не возвращаться.