— Д-д-дракоша, — трясясь, точно вывернутый из миски студень, пропищал дракончик, глядя на фею огромными от страха глазами.

— Тише, маленький, тише, — заворковала фея, беря малыша на руки, прижимая к себе и легонько баюкая, — всё хорошо.

Громкий рёв и струя огня, прошедшая в опасной близости от магического кокона, внесли свои коррективы в слова феи. Галка резко обернулась и до крови закусила губу, чтобы не закричать от ужаса: Кудеяр стоял прямо напротив дракона, привлекая к себе внимание разъярённого зверя, а Ричард тем временем осторожно карабкался по острой и скользкой чешуе наверх, к шее хищника.

— Дракоша? — дракончик завозился, одна из трёх его голов приподнялась, пытаясь разглядеть, что происходит, меж тем как вторая дремала, наслаждаясь теплом, а третья испуганно нырнула под крыло.

— Нет, малыш, тебе там делать нечего, — с трудом, ноги подгибались и не слушались, фея отвернулась и сосредоточилась на возне с крохотным дракончиком, светлая магия, бурлящая в крови, требовала, чтобы маленькому питомцу была оказана помощь и поддержка. — Давай я тебе лучше колыбельную спою.

Народная молва гласит, что феи чарующе поют, но то ли молва льстила безмерно, то ли певческим даром обладала далеко не каждая, но соло Галки больше походило на вой голодного упыря. В крайнем случае, на скрип несмазанной двери. А ещё, как выяснилось опытным путём, пение феи негативно влияет на тех, кто обладает тёмной магией, и если Кудеяр лишь поморщился и спешно заткнул уши вытащенными из кармана пробками, то дракон отчаянно взревел и заскакал на месте, в тщетной попытке дотянуться короткими передними лапками до слуховых дырок на морде.

— Отлично, миледи, продолжайте, только погромче! — крикнул Ричард, плотно припав к чешуе дракона, чтобы взбесившийся зверь не сбросил его вниз и не растоптал.

Воодушевлённая успехом фея запела громче, дракон яростно взревел, вскинул морду вверх, выпуская в небо столб огня. Серебряной смазанной молнией сверкнул меч в руке рыцаря, и голова дракона, разбрызгивая тёмные капли крови, упала вниз и покатилась по земле. Ричард убрал меч в ножны и красивым кувырком спрыгнул вниз, перекатился несколько раз и укрылся за большим, поросшим мхом валуном. Тело дракона ещё пару минут продолжало стоять, распахнув крылья, а потом рухнуло, подняв столб пыли и придавив замешкавшегося и не успевшего отскочить Кудеяра. Полупрозрачный купол, призванный защищать фею, с печальным звоном разлетелся, оставив после себя насыщенный влагой и пеплом туман.

— Яр!!! — закричала Галка, бросаясь к некроманту и в порыве чувств наступая ему на руку. — Яр, что с тобой?!

— Если не считать того, что сначала меня пытался раздавить дракон, а теперь ещё и ты, то всё нормально, — прохрипел Кудеяр и… растворился.

Фея завизжала так, что с деревьев посыпались листья, укрывший Ричарда валун пошёл мелкими трещинами, а высунувшийся из чащи на запах крови волк бросился прочь, ошалело мотая башкой и поскуливая.

— Что с вами, миледи? — рыцарь склонился над отчаянно рыдающей девушкой.

— Яр… погиб… — горестно прохлюпала Галка и опять завыла от пожирающей изнутри тоски и боли.

— Малышка, я, конечно, польщён, что ты меня так оплакиваешь, но хорош банши конкуренцию составлять, — некромант, живой, здоровый и относительно невредимый, соткался из тумана неподалёку с такой самодовольной усмешкой, что фея сначала шлёпнула его кулачками по груди, потом поцеловала, потом снова шлёпнула, в этот раз уже ладошкой, потом опять поцеловала и лишь тогда спросили:

— А банши — это кто?

Кудеяр посмотрел на фею с нескрываемым удивлением:

— Вообще-то это фея. Правда, она считается не очень хорошей, так как предвещает смерть, но… — некромант посмотрел на Галку, осторожно почесал заживающую, а потому страшно зудящую царапину на щеке, — она хотя бы предупреждает об опасности, а не сама её создаёт, причём исключительно из благих намерений.

— Дурак, — обиделась девушка и рванулась из кольца рук, но Яр не спешил её отпускать, наоборот, наклонился, прижался щекой к щеке, прошептал покаянно:

— Так это и к лучшему, дуракам, знаешь, как везёт? Я даже магию воздушную освоил. И всё благодаря тебе.

Галка расплылась в счастливой улыбке, но некроманты не просто так учатся на факультете Злодеев, Яр помолчал, а потом вкрадчиво добавил:

— Иначе мне не справиться, тушу-то дракона вы бы с меня не стащили без магии.

— Я могла бы применить волшебство, — насупилась фея.

Яр выразительно посмотрел на поверженного дракона, на измазанного в крови Ричарда, на перепаханную и обугленную землю, на изломанные и дымящиеся деревья и глубоко вздохнул:

— Спасибо, родная, не стоит. После твоей магии непросто выжить даже некроманту.

— Дурак, — опять обиделась Галка.

— Повторяешься, — не остался в долгу Кудеяр и пресёк все возражения и колкости нежным поцелуем.

Сэр Ричард мешать влюблённым не стал, деловито и без лишней суеты прибрал в мешок голову дракона, тщательно протёр верный меч сначала ветошью, потом травой, потом ещё и песочком отполировал, чтобы даже самой крохотной капельки драконьей крови, привлекающей нечисть, на клинке и рукояти не осталось. Затем рыцарь старательно смыл с себя кровь, протёр доспехи, искренне радуясь тому, что одежда под ними не пострадала и вид имела вполне достойный. Как-никак, за крылом феи к матушке обращаться, а она такая хлопотунья, ей ведь бесполезно объяснять, что сын уже взрослый воин, а значит с ним разное может приключиться, и не стоит из-за каждого синяка и мелкой царапушки шум поднимать. Ричард улыбнулся, вспомнив свою хрупкую и тонкокостную маменьку, леди Виолетту, за внешней воздушностью которой скрывался нрав прочнее чешуи горного василиска. Единственный мужчина, чьё мнение никогда не оспаривалось, а решения считались всегда правильными, — это сэр Роджер, супруг леди Виолетты, все же остальные, начиная с сыновей, на собственном не всегда приятном опыте убеждались, что нежность может быть несгибаемой, а хрупкость грозным оружием, прочнее легендарного Несокрушимого копья Первого рыцаря.

Ричард закончил приводить себя в порядок и склонился над водой ручья, придирчиво изучая своё отражение. Убедившись, что никаких царапин, помятостей и потёртостей не видно, рыцарь оглянулся на не спешащих отрываться друг от друга сэра Кудеяра и миледи фею и начертил в воздухе цветок, символ матушки. Леди Виолетта не заставила себя ждать, моментально возникла прямо из воздуха, словно женщина все дни только и ждала зова от сына.

— Мальчик мой, — матушка нежно обняла Ричарда, распространяя вокруг лёгкий аромат ночной фиалки, — как же я рада тебя видеть!

Рыцарь склонил голову матери на плечо, буквально купаясь в её любви и заботе. Правда, идиллия длилась недолго, не прошло и минуты, как леди Виолетта отстранилась, придирчиво глядя на сына большими фиалкового цвета глазами:

— Ричард, дай-ка я на тебя посмотрю. Ну вот, так я и думала, похудел и побледнел, учти, если так и дальше пойдёт, у тебя не останется сил носить доспехи. Кстати, о доспехах, — леди Виолетта огляделась по сторонам и нахмурилась, увидев следы битвы с драконом. — Та-а-ак, можно узнать, что тут произошло?

— Ничего особенного, — рыцарь увидел, как матушка выразительно приподняла тонкую бровь, и мягким тоном, словно обсуждал новости королевского двора, закончил, — я всего лишь выполняю условия сэра Томаса.

Леди Виолетта насмешливо хмыкнула:

— Насколько я знаю, главное пожелание опекуна твоей избранницы, чтобы ты провалился и никогда больше не появлялся в их доме.

— Официально, — Ричард выразительно посмотрел на матушку, — сэр Томас просил меня принести ему голову дракона, крыло феи и мощь вошедшего в полную силу некроманта.

Будь матушка рыцаря обычной леди, не сведущей в магии, она непременно решила бы, что опекун леди Лауры затевает какое-то мощное колдовство, но фея, пусть и потерявшая волшебство после свадьбы, суеверной не была. Дипломатичной, впрочем, тоже, а потому фыркнула насмешливо:

— Голову дракона сэр Томас хочет себе на плечи приставить вместо той тухлой тыквы, что у него сейчас красуется?

— Матушка! — попытался призвать к порядку свою родительницу Ричард, но с тем же успехом можно было останавливать ветер и осушать дождь, фея лишь плечиком пренебрежительно дёрнула:

— Не вижу смысла лебезить перед человеком, который желает смерти моему сыну. Тем более, он нас даже не слышит. А что он будет делать с крылом феи, станет таскать на плечах вместо плаща?

— Не знаю. Может, пыльцу волшебную из него добудет, — буркнул рыцарь.

Леди Виолетта преувеличенно встревоженно приложила ладошку ко лбу сына:

— Мальчик мой, ты бредишь, у тебя жар.

— Маменька!

— Не кричи на меня, это неприлично, а конкретно в нашем случае ещё и небезопасно. Одно крыло феи не содержит в себе ни капли магии, это просто пёстрая тряпочка, довольно прочная, признаю, но всё равно тряпочка. И кстати, фея — не бабочка, пыльцу крыльями не собирает. Право слово, мой мальчик, неужели я тебе этого не рассказывала?!

— Рассказывала, но сэру Томасу позволительно этого и не знать.

— Да где уж ему, — опять фыркнула леди Виолетта. — А мощь некроманта ему зачем? Неприятности решил найти на ту часть тела, которая у таких вот сэров голову заменяет?

— Матушка! — не выдержал рыцарь. — Право слово!

— Мальчик мой, а с чего бы это вдруг я должна быть нежной и ласковой по отношению к алчному авантюристу, измывающемуся над своей подопечной и жаждущему погубить моего, подчёркиваю, моего сына, а?!

Леди Виолетта сердито тряхнула головой и тут же насторожилась, пристально всматриваясь в стоящих поодаль Кудеяра и Галку.

— Мальчик мой, — голос леди посуровел, в фиалковых глазах вспыхнули огоньки, — а скажи-ка мне, кто эти двое?