Чезаре Петреску

ФРАМ – БЕЛЫЙ МЕДВЕДЬ

М. Детская литература, 1975

Перевод с румынского Л.Долгошевой и К.Ковальджи

Рисунки В. Высоцкого

Scan , OCR А. Бахарев

C. Petrescu

FRAM – URSUL POLAR

Buk. Editura Tineretului

1959

СОДЕРЖАНИЕ

Прощальное выступление цирка Струцкого

Фрам капризничает

После отъезда цирка

В Ноевом ковчеге

Фрам родился далеко, среди полярных льдов

Человек, собака, ружьё

«Твоё имя будет Фрам!»

Назад, к Северному Ледовитому океану

Пустынный остров на краю земли

Первая встреча

Шут заполярного края

Фрам находит друга

Фрам расстаётся с Егозой

Нанук

Конец

I . Прощальное выступление цирка Струцкого

Тигры выходят на арену один за другим.

Мягкими бархатными лапами они бесшумно ступают по песку.

Их жёлтые стеклянные глаза глядят прямо перед собой.

Из-за круговой решётки зрители напряжённо следят за каждым их движением.

Но для тигров публики словно бы и нет. Они на неё и не смотрят. Единственное для них человеческое существо сейчас — женщина в центре арены, женщина в золотом чешуйчатом платье, усыпанном разноцветными блёстками.

Её зелёные глаза светятся так же, как и у тигров. Только взгляд у неё властный и жестокий, а звериный — выражает привычную безнадёжную покорность.

Взгляды скрещиваются, женщина и звери ведут немой, только им одним попятный разговор.

Пронзительный взор укротительницы заставляет зверей потупиться. В её вытянутой руке покачивается хлыст с шёлковой кисточкой на конце. Хлыст указывает каждому его место:

— Тебе сюда!.. Тебе туда!.. А тебе туда!.. И тигры, мягко пружиня лапами, помахивая тяжёлыми длинными хвостами, послушно разбредаются по местам.

Вокруг манежа стоят огромные деревянные шары — шесть с одной стороны, шесть с другой.

Подойдя к шару, тигр пробует его лапой. Потом легко и плавно вскакивает на него и усаживается, как кошка на столбе у ворот. Поджидает других, шевеля колючими усами, позёвывает, обнажая белые клыки и алое нёбо.

Лёгкая дрожь пробегает по сердцам зрителей. Все невольно представляют себе, как эти мощные острые клыки, эти лапы со стальными когтями разрывают, как воробушка, женщину в золотом чешуйчатом платье с разноцветными блёстками.

Но мисс Эллиан, так зовут дрессировщицу, улыбается. Мисс Эллиан невозмутимо улыбается.

Одна среди зверей. Безоружная. Никакой защиты, кроме хлыста с шёлковой кисточкой. И жёсткого взгляда зелёных глаз.

Но этого достаточно, чтобы превратить дюжину бенгальских тигров в больших покладистых кошек.

— Вся сила укротительницы в её взгляде! — объясняет внучке пожилой господин, сидящий в первом ряду, у самой решётки.— Если взгляд хоть на миг ослабеет, если звери почувствуют, что человек отвлёкся или струсил, они набрасываются на него и...

— Я боюсь! Не говори так... Мне страшно! — шепчет девочка, прижимаясь к деду.

— Шшш! Тише...

Наступает тишина.

Белокурая девочка тесней прижимается к деду, сердце у неё колотится.

Двенадцать бенгальских тигров, сидя на деревянных шарах, напряжённо ждут повелений укротительницы.

Сверху, из-под купола цирка, льётся ослепительный электрический свет. Две тысячи человек, сойдясь плечом к. плечу, замерли, как на фотографии.

Пёстрый народ собрался в цирке: старики и женщины, родители и дети, учителя и школьники. Разделяли их только ряды скамеек да цены билетов. Одним полагалось стоять высоко на галёрке, другим — сидеть в самом низу, у решёток, в креслах, обитых малиновым бархатом.

Зрители забыли теперь о своих каждодневных делах и заботах, будничных радостях и огорчениях, все, как один человек, глядели они на арену.

Кому не приходилось на улице шарахаться от неожиданного тявканья какой-нибудь собачонки с хвостом закорючкой? Мало ли кому доводилось и дома вздрагивать от страха среди ночи, когда вдруг скрипнет рассохшийся шкаф или выглянет из-за тумбочки мышонок с глазами, как чёрные бусинки?

Теперь этих смешных страхов нет и в помине. Теперь все причастны к чему-то редкому, удивительному.

Вот они — сильные дикие звери, укрощённые, покорные взгляду женщины, щёлканью её шёлкового хлыста, лёгкому знаку кончика пальцев.

Теперь никто уже не шуршит программой, не скрипит стулом, не перешёптывается, не покашливает.

В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ — МИСС ЭЛЛИАН

и её двенадцать бенгальских тигров.

Так говорится в программе.

Да, это последнее представление.

Завтра цирк свернёт свой шатёр. Все звери уедут в белых вагонах поезда, уедут в другие города и страны. И может быть, никогда уже больше не вернутся сюда.

На месте цирка возле городского сада останется голый пустырь.

Зрители снова станут озабоченными, спешащими горожанами. А дети будут по-прежнему играть зверями, сделанными из раскрашенного дерева или плюша.

И снова кое-кто из мальчиков, увлёкшись привычными игрушками, позабудет, что на свете существуют прекрасные живые звери: шкура у них бархатная, глаза лучистые, а прыжок — как полёт камня из пращи. И снова кое-кто из девочек будет испуганно вздрагивать, если тявкнет щенок с хвостом закорючкой или пробежит по полу мышонок, похожий на заводного.

Но покамест эти мальчики и девочки собрались здесь ещё раз, чтобы увидеть два чуда из чудес знаменитого цирка Струцкого, дающего прощальное представление зимой 1924 года:

МИСС ЭЛЛИАН И ДВЕНАДЦАТЬ БЕНГАЛЬСКИХ ТИГРОВ!

ФРАМ – БЕЛЫЙ МЕДВЕДЬ!

Тигры сидели кругом на деревянных шарах и ждали.

Женщина в золотом наряде сделала шаг назад, откинула ногой шуршащий шлейф платья и хлыстом описала в воздухе круг.

Двенадцать плавных прыжков — и вот уже тигры лежат вокруг мисс Эллиан, прижавшись мордами к песку, — гигантский подсолнух с двенадцатью оранжевыми лепестками в чёрную полоску раскрылся на манеже.

Укротительница ласково потрепала круглые головы, мягкие уши, влажные морды тигров. Она была довольна.

А девочка со стыдом вспомнила, что дома её не слушается даже котёнок Пуфулец: неделю назад они весело играли, и вдруг ни с того ни с сего он оцарапал ей щёку.

На галёрке курносый мальчуган с восторженными глазами приподнялся на цыпочки, чтобы получше рассмотреть тигров.

Это Петруш, младший сынишка рабочего одной из городских фабрик. Вместе с другими мальчишками он целую неделю вертелся возле цирка и, как они, копил деньги на билет. Теперь он боялся упустить хоть что-нибудь из происходящего на арене. Ведь столько раз в дождь, в холод, под снегопадом он разглядывал цирковую афишу! Столько вечеров подряд с завистью смотрел на счастливцев, толпой входивших в цирк! И вот наконец он тоже здесь. Как же тут не глядеть во все глаза, стараясь запомнить и продлить каждый миг!

Мисс Эллиан, окружённая тиграми, подняла руки, потом щёлкнула хлыстом.

Гигантский подсолнух распался, звери, бесшумно вскочив, вернулись на деревянные шары и замерли там в ожидании.

Дрессировщица, шурша золотым платьем, подошла к высокой подставке, на которой был укреплён большой обруч, обтянутый бумагой, и подожгла его; другой обруч она держала в вытянутой руке.

Оглушительно щёлкнул хлыст.

Тигры один за другим отделялись от блестящих шаров и длинным прыжком легко проносились через кольцо, которое держала дрессировщица, потом, едва коснувшись песка, гибко и плавно скользили через второе, охваченное пламенем.