Director»s contact telephone: (095) 930-49-18, (095) 306-26-13, Elena Sofronova, assistent director

Director»s contact mail:

111524 Россия Москва ул.Плеханова д.16 корп.1 кв.29

Софроновой Елене Олеговне (для Вячеслава Тихонова)

Distribution rights: Foundation for Small and Middle - size enterprises

Telephone: (095) 254-75-24

Fax: (095) 254-77-27

Igor Aristov, President of the foundation

Mail:

123056 Россия Москва пер. Красина д.16

АОЗТ "Фонд развития малых и средних предприятий".

Василий ПОПОК,

собственный корреспондент “Завтра”

в Кузбассе

“Будем стоять до конца. У нас на шахте - четыреста стволов. У меня лично три плюс карабин…”

Из разговора с восставшими шахтерами Анжеро-Судженска

ЗДЕСЬ ПУТЕПРОВОД - железнодорожные рельсы идут над автодорогой. Шоссе внизу, как бы в речном русле, и лагерь бастующих отчасти напоминает бивак на берегу - защитного цвета полотняные палатки, тенты из тепличной пленки и костры. Лагерь большой.

Над путепроводом, на длинной березовой жерди, развевается мокрое малиновое знамя. На одной стороне надпись - “Победителю социалистического соревнования”, а на другой - “Союз Советских Социалистических Республик” и советские же гербы теперешних суверенных государств - с колосьями и восходящими солнцами. И на штабной палатке тоже вымпел и тоже предназначенный победителю в соцсоревновании (даже время той победы обозначено - 1977 год, ох, как давно!) - этим она и отличается от соседних, так же провисших под выпавшим с утра снегом.

Лагерь изрыт автомобильными колеями, истоптан тяжелыми сапогами. Грязно. Там и сям палки с плакатами и просто “адресами” - написано “ТЭЦ”, и это значит, что тут мужики-энергетики. А если “Физкультурник”, то горняки из одноименного шахтоуправления (это предприятие в конце 70-х было реконструировано, угля там лет на двести, но “Физкультурник” все ж назначен к закрытию).

А другие плакаты, по-видимому, принесены еще со старых митингов: “Верните бесплатную медицину!” - написано на одном. “Президента в отставку!”, “Кто не работает, тот не ест!”. Тут же картонные и матерчатые прямоугольники со словами солидарности - от учителей, медиков, от других - не шахтеров: “Мы с вами!” Иные плакаты уже и не прочесть - ветер и дождь, перемежающийся мокрым снегом, делают свое дело.

Здесь стоят с 13 мая. Два дня грозились перекрыть дорогу и ждали ответа из Москвы. 15-го перестали грозиться и остановили движение.

Поезда идут в обход - Большим западно-сибирским железнодорожным кольцом, от Красноярска, через Хакасию в Новокузнецк и дальше на Новосибирск, с новым выходом на Транссиб. Товарные маршруты железнодорожное начальство останавливает на соседних станциях, загоняет в тупики или тоже пускает в обход. В Анжерке застрял, было, один пассажирский поезд - “Абакан - Москва”. Депутат областного Законодательного собрания от Анжеро-Судженска Владимир Федоров уговаривал мужиков: мол, пусть едут, там же бабы, дети. Хоть не главной дорогой, пускай пройдут одноколейкой на Кемерово. Не пустили. Исключений не будет, так было сказано. Мы и для себя исключений не просим. И для детей наших. И поезд утащили обратно в Абакан.

* * *

Жизнь в лагере идет своим, уже установившимся чередом. Быт русские мужики умеют наладить в самых невероятных условиях, как во фронтовом окопе.

Этот копает ямки - хочет установить столбы и поставить навес из рубероида, как у соседей. Тот приплясывает у костра, накинув прозрачный полиэтиленовый плащик, - на ухе поролоновая “блямбочка” магнитофона. Там хлопочут с готовкой - большинство участников акции не уходит отсюда уже неделю - люди спят “на свежем воздухе” и питаются из артельного котла. Дня два, правда, как рабочий комитет стал гнать людей домой - отдохни, мол, худшее впереди. Продукты подвозят из дома. Или местные коммерсанты расщедрятся - мол, все мы в одной лодке, если у вас денег нет, значит, и нам жить не на что - вот, выгружают из пикапчика тушенку, макароны, сигаретные коробки. Кстати, курить предпочитают “дешевое и сердитое” - “Приму” прокопьевской фабрики, а не экзотические “Кэмэл” или “Мальборо”.

* * *

Вовсю идет общение. Иные собираются в группки вокруг оратора - видно, принес важные новости. Кто-то посиживает в автомашинах и автобусах и подремывают под радио. Кто-то притулился у костра с куревом и тоже разговором:

- Слышь, из Греции и Италии их коммунисты телеграммы прислали.

- О чем?

- Ну - солидарность.

- Я хорошо при коммунистах жил - дом построил, машину купил.

- Если бы платили, я б и при демократах жил. Все в магазинах есть! А эти партии мне лично по хрену - то он коммунист, то наоборот, то опять коммунист.

- Да все они козлы, каждый под себя гребет. Наобещают - и нету их…

- Может, к Лебедю надо подсоединиться и делать Сибирскую республику?..

- А что? Генерал все ж таки. А у нас в Юрге танковый полигон - шестьдесят километров.

- Остолоп ты! Не навоевался, что ли?

* * *

Вдруг обнаруживается знакомый - закорешились еще на “той” забастовке, в 1989 году, в рабочем комитете. Не сразу я его узнал - по шраму на подбородке и с напоминания, все ж почти десять лет прошло:

- Неуж я так изменился?

Знакомый залазит в машину. Ну, рассказывай. А рассказывать что? Стоим, дескать, и стоим. Телеграммы всем разослали с требованиями. И всем до фени наши телеграммы. Чего ждем - трудно сказать. Приезжал Тулеев - тоже мало чего сказал.

- А ты думал, он вас на Москву поведет?

- Нет, он как-то по-деловому себя поставил. Про рабочие комитеты сказал: с них, дескать, все началось. А у нас теперь хоть и комитеты, но совсем другие - тут Славе Голикову, демократу дорогому, не светит - помним, как на нашем горбу он Ельцина во власть вывез… А вообще я, конечно, понимаю - не от Тулеева зависит. Но нам-то надо жить - не то что шахту, целый город закрывают! И значит, надо стоять до конца, какой он там ни будет. Какой? Конечно, хреновый. Президент насчет вас даже с губернатором не стал говорить. Скорее всего, дубинками отлупят и вывезут насильно отсюда. Слышал про ОМОН. И про войска. Но лично я так просто не дамся. И многие другие - тоже. У нас на шахте четыреста стволов - это только зарегистрированные охотники. А у меня лично три плюс карабин.

* * *

В лагере и вокруг него идут постоянные разговоры про три пассажирских вагона с “омоновцами”, вроде бы стоящих на соседней станции. Про запрет появляться на путях детям - в школах почти что официально наказали учителям проявлять солидарность с демонстрантами как угодно, но только не детскими митингами.

Время от времени, рассказывают мне, промежду кострами можно увидеть людей полувоенной наружности с проницательными глазами и фото- видеокамерами - это работают правоохранительные органы, отслеживают “зачинщиков”. Полицейских агентов из лагеря пока не гонят. Их особо не стесняются и громко ведут “крамольные” разговоры. Но совершенно очевидно, что их визиты раздражают.

Сами “зачинщики” ведут себя подчеркнуто скромно - дело поставлено так, чтоб ни одному “правоохранителю” в голову бы не пришло уличить: ты, мол, орал “Перекроем Транссиб!” - все помнят первое перекрытие (когда ж это было, в 94-м или 95-м - сам Володя Федоров путается в воспоминаниях), когда городской прокурор возбудил сразу несколько уголовных дел, и вожаков той еще, самой первой демонстрации, милиция увозила в наручниках “устанавливать личность”.

* * *

Сегодня митингов нет. А было уже много. Заверить насчет солидарности приезжали из Юрги, Ленинска-Кузнецка, Кемерова, Новокузнецка, Березовского, Топок, Мысков и Прокопьевска. Выступали делегаты от КПРФ. Особенно горячо говорил депутат Госдумы Юрий Чуньков.

Послушали, повыступали сами, и всех делегатов от кузбасских городов отправили по домам с наказом: вы лучше там, у себя дома, шевелитесь, расширяйте акцию (прокопчане послушались и пошли перекрывать внутриобластную железнодорожную магистраль). А Чунькова отослали в Москву - пусть в Госдуме воюет за отставку президента! С учетом уже события в Анжеро-Судженске. А нам, мол, объяснять, что мы живем худо, не надо - и так видно.