С первой проклюнувшейся звездой он устроился на самом последнем топчане громадной, двухэтажной машины. Сначала он хотел заночевать на втором этаже, но когда полз в темноте по узкому проходу, зацепился ногой за что-то и это «что-то» издало такой нечеловеческий звук, что у Рууда теплым августовским вечером по коже побежал холодок.

Он даже боялся пошевелиться какое-то время. Потом осторожно нащупал то, что его так испугало. На ощупь эта вопящая штука напоминала ту вчерашнюю коробку, в которой Рууд нашел шляпу-колесо. Только к этой коробке была приделана палка с натянутыми на ней лесками.

На арбалет не похоже. Хотя черт их знает — этих Прежних! У них всякое может быть.

В любом случае, ночевать на верху он передумал и, спустившись вниз, выбрал самый дальний и темный угол.

На душе было как-то тревожно, и поэтому разводить огонь он тоже не стал. Пожевал сухарей и вяленой рыбы, хлебнул из фляги и зарылся в найденном здесь же тряпье.

Разбудили его не первые лучи солнца, как обычно, а громкий гогот сразу нескольких луженых глоток.

Рууд привстал и осторожно посмотрел в окно, потянув за краешек пыльной занавески, которая тут же расползлась на части.

Испугавшись, что его заметят, мальчик зарылся в тряпье с головой и стал ждать.

Ничего не произошло. Никто не пришел. Не заметили, слава богу.

Рууд перекрестился, выждал еще немного и снова прильнул к окну, стараясь не пораниться об острые осколки стекла.

Снаружи, у самой обочины, горел здоровущий костер, возле которого на вкопанных в землю палках покоился вертел. На нем была нанизана уже подрумянившаяся туша кабана.

Легкий ветерок донес до Рууда изумительный запах жаренного мяса. Он сглотнул.

— Юрген, зови сюда остальных, хорош им дрыхнуть. Все готово, — широкоплечий детина с рыжей бородой и кривым шрамом через все лицо, для пущей наглядности постучал алюминиевой ложкой по стоящему рядом котелку.

Наемники. Такие ложки есть только у них. У всех остальных если и были ложки, то только деревянные, а в бедных домах в Хогендорпе похлебку черпали из котла прямо глиняными плошками, а твердую пищу ели прямо руками. Да вон и ружье стоит, прислоненное к полосатому заборчику автострады, ну точь-в-точь, как у Кееса.

Сначала по потолку, а потом по винтовой лестнице, что у дальнего входа, загромыхала своими кованными ботинками толпа наемников.

Ага, это точно они. У кого еще такая обувка. Рууд обрадовался. Вот так удача. Сейчас-то он и расспросит их обо всем, о чем не успел спросить Хендрика. Рууд уже было вылез из-под одеяла, но что-то остановило его.

— Шевелись, шевелись, лодыри, — пробасил незамеченный ранее Рудом здоровяк, — нам еще в догонялки сегодня играть.

— А что, Марек, никак дельце сегодня намечается? — тот, которого звали Юрген, потирая ладони и облизываясь, уже сидел возле костра.

— Много будешь знать, завтра состаришься, — Марек, похоже, был здесь главным и явно наслаждался своим положением.

— Что-то уж больно борзый ты стал, Марек, с тех пор как Дитмару башку разнесло. Гляди и у тебя такая неприятность случиться, до совета охотников не доживешь, — Юрген привстал.

— Да ладно тебе, — Марек подался назад. Было заметно, что назревающий конфликт не входил в его планы. — Караван тут один объявился. Сорока на хвосте принесла. Если через час выйдем — к вечеру его обгоним как раз у моста святого Вильгельма, мать его ети. Там засаду о-о-очень удобно устроить.

— Знаем мы эту «сороку», — Юрген расслабился и загоготал. — Каждый раз, когда мы мимо башни в Кроммеслеег ездим, ты эту «сороку» топчешь. Другие охотники за ее чириканье барахлом да жратвой расплачиваются, а ты хорошо устроился… Приятное с полезным…

Теперь настала очередь привстать уже Мареку. Его багровеющая рожа, не предвещала для Юргена ничего хорошего, и только вмешательство сотрапезников предотвратило намечающуюся драку.

Еще где-то с десяток минут до Рууда доносился лишь звук скребущих о глиняную посуду ложек и дружное сопение двух десятков головорезов. Потом так же молча, без суеты, обычно сопровождающей сборы в дорогу, Марек и его подельники собрали свои пожитки и, вскочив на лошадей, умчались в сторону большой дороги. Заскучавшее было от томительного бездействия эхо, вырвалось из-под копыт и пошло гулять между выстроившимися в четыре ряда трупами машин. Но вскоре оно выдохлось и вновь прилегло вздремнуть где-то среди мягких еловых лап соседнего леса.

Рууд осторожно, стараясь не задеть еще чего-нибудь, выбрался из своего убежища.

Нет, это не наемники. Не похожи они на наемников. Наверное, это и есть те самые «охотники дорог», что промышляют разбоем на трактах. Как-то он совсем забыл про них. Теперь надо быть осторожнее.

Вялое, заспанное солнце потихоньку разогревало окоченевшую за ночь землю. Вода во фляге, найденной накануне в одной из машин, закончилась и Рууд, приметив неподалеку обещающую родник ложбину, сошел с дороги и, отмахиваясь от колючих веток кустов, начал спускаться вниз.

Надо бы еще одну такую штуку найти, а то хороший родник не каждый день попадается, а из болота пить ему не хотелось. Реки — отдельный разговор. Если после иного болота день-другой помаешься животом, то некоторых рек или каналов и касаться то было опасно. Вон вчера, когда он по большому мосту через один такой переходил, от того так какой-то едкой гадостью несло, что пришлось бежать до другого берега, натянув на нос воротник.

Рууд заскользил по песчаному склону. Чтобы не навернуться, он смотрел под ноги и, подняв, наконец, голову, едва не дал деру в обратном направлении — настолько неожиданно выросла перед ним необычная ржавая махина. Она была похожа на скелет огромного ящера, прилегшего отдохнуть у ручья, да так никогда и не проснувшегося.

Рууд стоял и смотрел на творение Прежних. И дело было даже не в том, что нависающая над ним громадина, потрясала своими размерами — просто в этот момент маленький деревенский паренек осознал, что все диковенные сказочные механизмы, о которых он читал в «Церкви и мире после апокалипсиса» существовали на самом деле. Только через некоторое время Рууд вспомнил, зачем он сюда пришел.

О том, чтобы наполнить здесь флягу не могло быть и речи. Последнее звено стального позвоночника омывалось мутной и такой же рыжей, как и он сам водой, а слабенького родничка, что пускал пузыри ровно посередине зловонной лужи, не хватало даже на то, чтобы сделать ее хотя бы прозрачной.

Но Рууд все равно не жалел, что спустился сюда. Ржавый труп монстра, созданного руками прежних словно передал ему часть своих сил. Теперь он обязательно доберется до Роттердама. Увидеть плавающие и летающие машины прежних — разве не об этом он мечтал, сидя длинными зимними вечерами в библиотеке с книгой предыдущего Настоятеля в руках? А что, если какой-нибудь чудак, более удачливый, чем Клаас Лейнстра вернул к жизни одну из железных птиц?

Рууд так замечтался, что едва не наступил на оказавшийся у него на пути древний котелок с проломленным дном. Еще бы чуть-чуть, и он остался бы без ноги.

Выругавшись, Рууд посмотрел вдоль вереницы машин, вытянувшейся до самого горизонта и, вздохнув, зашагал, лавируя между брошенными телегами Прежних, которые, теперь он в этом не сомневался, могли двигаться сами, без лошадей и муллов.

Полуденное солнце сверкало в осколках окон все реже и реже встречающихся машин.

А на широком тракте, который на карте назывался Е31, автомобилей не было вообще. Если, конечно, не считать за автомобили груду искореженного металла, встретившуюся ему ближе к вечеру.

Рууд уже миновал ее, когда что-то необъяснимое заставило его обернуться.

Возле задней части маленькой машины, торчащей из под большого, похожего на сарай металлического короба, завалившегося на бок, стояла маленькая девочка и с интересом рассматривала Рууда. Он уже хотел, было развернуться и идти дальше, но что-то необычное в ее облике заставило мальчика остановиться.