Существуют люди, которые воздыхают о духовных благах, — говорит Lagrange, — которые ищут их около Господа Иисуса Христа. Но Евхаристия их отвращает; они приемлют ее только, как воспоминание прошлого. Но тогда Иисус не присутствует среди них реально, Он как бы лишен божественного свойства быть везде и всегда со Своими. Он отдан определенному моменту истории… И они говорят: «Как может этот Человек дать нам есть Свою Плоть?» [29]

Потому-то Спаситель и предложил эту Свою проповедь о Небесном Хлебе задолго до Тайной Вечери, чтобы приготовить Своих апостолов к принятию этой мысли, чтобы приучить к ней. Рационалистическое же сознание среднего религиозного обывателя не может принять этой слишком дерзновенной, головокружительной мысли. Она, по-видимому, останется «юродством» для многих еще на многие века. Принять Евхаристию, принять учение об обоженной плоти, о вочеловечении Бога, может быть, гораздо труднее, чем согласиться с мыслью о существовании Бога.

Для полноты исторического разбора и правильности анализа евхаристического богослужения надо начать исследование с возможно более древних евхаристических молитв. Божественная Литургия, как и всякое церковное тайнодействие, имеет свое обоснование в Священном Писании. Таинство Тела и Крови установлено Самим Господом на Его прощальной Вечере с учениками. По Его заповеди апостолы и их преемники продолжали совершать то же тайнодействие и передали это последующим поколениям, как воспоминание о Господе, о Его земной жизни, искуплении, Тайной Вечере, страдании и смерти, Воскресении и вознесении на небо.

Поэтому перед литургистом встает в первую очередь вопрос о самой Вечере Господней с учениками, т. е. О времени ее совершения, ее порядке и некоторых подробностях.

Время совершения Спасителем Его прощальной Вечери представляется неясным при сопоставлении указаний синоптиков. Выходит, что Пасха и день опресночный отождествляются. (Мф.: «В первый день опресночный». Мк. — то же; Лк.: «Настал день опресноков, в который надлежало закалать пасхального агнца»). Между тем это не так. Пасха совершалась вечером 14 Нисана, первый день опресноков — 15 Нисана, и опресноки длились до 21-го. Евангелисты же пользуются позднейшей терминологией — времен Иосифа Флавия и Талмуда. Талмуд знает «пасху египетскую» и «пасху последующих родов», каковая совершалась не один день, a семь. По этой терминологии Пасха присоединялась к дням опресночным, и их, следовательно, было не семь, a восемь. Тогда старейшина семьи уже вечером 13-го Нисана со светильником обходил жилище, устранял все квасное, которое и сожигалось утром 14-го. Спаситель совершал Пасху иудейскую, a не новозаветную. Он ее совершал в законный день и час: ότε ‘εγένετο ή ώρα [когда настал час] (Лк. 22:14). [30]

Но тогда непонятны слова Иоанна (13:1): «Прежде праздника Пасхи», «πρό δέ τής έορτής, τοϋ πάσχα είδώς». Πο проф. Богдашевскому (впосл. епископ Василий, последний ректор Киевской Духовной Академии), προ δε της εορτής нужно относить не к είδώς, «зная, что пришел час Его», a к άγαπήσας [возлюбив] и к ήγάπησεν [возлюбил], т. е. что прежде Пасхи и прежде Вечери Спаситель возлюбил, явил любовь к ученикам и указал добрейший путь смирения. [31]

Вечеря должна была быть тайной, т. е. только в обществе учеников. Поэтому и не называется точно домохозяин, a только ученики посылаются πρός τόν δείνα [к такому-то] «ко онсице». Стечение паломников в святой Город могло быть огромным; Иосиф Флавий говорит о количестве свыше 250 000 агнцев, закалавшихся в тот день. [32] В комнатах могло помещаться по нескольку фратрий, каждая не менее 10 душ. Но Спаситель хочет провести Вечерю только в кругу Своих близких учеников. Поэтому текст Мк. 14:14 в некоторых рукописных кодексах (אּ С.124) имеет уточнение места совершения Вечери: κατάλυμά μόυ, Моя горница.

Приготовление к Вечере совершалось 14-го же. Между 3 и 6 часами апостолы купили во дворе храма пасхального агнца и сами его заклали; дома испекли его законным образом, т. е. на вертеле, приготовили опресноки, горькое зелье, «харосэт» и вино.

Обычай ветхозаветного закона требовал вкушения вечери стоя (Исх. 12:11), но во время Спасителя уже установилась традиция возлежать. Когда стемнело, Спаситель через Елеон пришел в Иерусалим с 12 апостолами.

Порядок молитв, обрядов, яств и пр. представляется приблизительно таким.

1. Первая чаша, смешанная с водой. Глава семейства произносит молитву «киддуш» (מדשה [освящение]). Читается благодарение над вином и благодарение праздника. Евангелисты их не уточняют, но ученые предполагают, что они не отличаются особенно от обычных еврейских застольных благословений. [33] B Мишне даны такие благодарения, например, благословение над вином: «Благословен Ты, Господи Боже наш, Царь вселенной, создавший плод виноградной лозы…»; над хлебом: «Благословен Ты, Господи Боже наш, Царь вселенной, выводящий хлеб из земли…»; благословение праздника: «Благословен … избравший нас из всех народов, и возвысивший нас над всеми языками, и освятивший нас Своими заповедями…».

2. Омовение рук (оно совершалось трижды и в разные моменты).

3. Глава семейства омокает горькие травы в солило, [34] так называемый «харосэт» — приправу из миндаля, орехов, фиг и сладких плодов — и подает их прочим членам семейства.

4. Он же разламывает один из опресноков (средний из трех), половину которого отлагает до конца вечери; эта половина —«афигомон». Блюдо с разломанными опресноками (без афигомона) поднималось со словами: סינואםהל [хлеб страданий] «Это хлеб страданий, который вкушали наши отцы в земле египетской». Интересны мистические толкования этого в раввинистической литературе. После возвышения хлеба глава семьи кладет обе руки на оба хлеба, что по таинственному толкованию священной тетраграммы имени Божия הוהי означает: י — нож, ו — хлеб, и оба ה — обе возложенные руки. [35]

5. Наполняется вторая чаша. Младший спрашивает, чем эта ночь отличается от других ночей.

6. Глава семьи рассказывает по Библии историю рабства и исхода из Египта.

7. Поднимается вторая чаша со словами: «Мы должны благодарить, хвалить, славословить…». Чаша опускалась и вновь поднималась.

8. Пение первой половины Галлела (псалмы 112:1-113:8). Причем, по рабби Шамаи, пели лишь 112 псалом, тогда как по рабби Гамалиилу, продолжали пение до Пс. 113:8. [36]

9. Пили вторую чашу.

10. Омовение рук.

11. Праздничное ядение: глава семьи подавал части опресноков, горькие травы, омоченные в харосэт, и пасхального агнца.

12. Разделялся остаток афигомона.

13. Третья чаша с послетрапезной молитвой.

14. Пение второй части Галлела (псалмы 115-118).

15. Наполняется четвертая чаша.

16. По произволению прибавлялась и пятая чаша с пением псалма 135. [37]

Из этого порядка и сопоставления его с Тайной Вечерей Спасителя можно сделать следующие выводы. Христос преподал евхаристическую чашу после вечери — μετά τό δειπνήσαι (1 Кop. 11:25). [38] Христос совершил законную вечерю. Евангелисты не говорят ничего о ходе законной вечери, не упоминают агнца, но это подразумевается. Евангелист Лука упоминает две чаши, тогда как другие евангелисты говорят лишь об одной. Первая чаша евангелиста Луки (22:17) [39] — чаша ветхозаветная, может быть, именно первая, [40] a может быть, вторая Чаша из 22:20 [41] — чаша евхаристическая, чаша благословения. О четвертой и пятой (произвольной) евангелисты умалчивают. Они говорят о пении Галлела ύμνήσαντες ‘εξήλθoν [воспевши, пошли] (Мф. 26:30; [42] Мк. 14:26). Хлеб, упоминаемый евангелистами, вероятно, был так называемым «афигомоном». За второй чашей «благодарили, хвалили, славословили». Последнее указание важно для дальнейшего развития текста евхаристических молитв. Фрир находит, что Тайная Вечеря была пасхальной скорее по характеру, намерению и общему сходству, чем по деталям времени и обряда. [43]