Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Переводчики: Lorik, Нюрочек, Мел Эванс, Yulya Fafa, Trinity-, luizza

Редакторы: Lorik, Araminta

Обложка: Кристюша

Оригинальное название: Jill Cooper «15 Minutes», 2013

Принять участие в работе Лиги переводчиков http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=5151

У меня есть пятнадцать минут.

— Лара Крейн?

Я стою в стерильной комнате ожидания агентства путешествий во времени, которое по-простому называют «Перемотка». Поворачиваюсь на голос. Рыжеволосая техник с туго затянутым балетным пучком протягивает мне руку.

Мы уже встречались. Ее зовут Дилайла.

Я должна бы сидеть на втором уроке в лабораторном классе, но вместо этого сбежала из школы. У меня есть дела поважнее, чем подготовка к экзамену по химии за десятый класс.

— Рада снова вас видеть.

Оглянувшись, следую за Дилайлой по крошечному коридору в надежно защищенное помещение. В одной руке комкаю бумажные брошюры, другой постоянно заправляю волосы за уши.

Дилайла натянуто улыбается:

— И я вас, мисс Крейн. Одна из моих любимых постоянных посетительниц.

Сажусь в мягкое черное кресло с откидывающейся спинкой, и когда Дилайла закрывает дверь, металлический гул заставляет мое сердце на миг замереть.

Вот и все. Назад дороги нет.

Строгие белые стены, на которых лишь кое-где развешаны плакаты, вынуждают меня чувствовать себя крысой в клетке. Плакаты предупреждают, что у путешествий во времени есть правила, и я собираюсь нарушить все до одного. Чего только не сделает дочь для матери.

У меня всего один шанс, и, судя по подскочившему давлению, мое тело явно это понимает. Как только ты отправляешься назад в определенное время, оно регистрируется как запрещенное. Многократные путешествия в один и тот же момент в одно и то же место приводят к образованию борозды в пространстве, как когда вытаптываешь тропку на деревянном полу. Если я не справлюсь, если не смогу это сделать, мама останется мертвой навечно.

Техник одета во все белое, ее туфли поскрипывают на сияющей серебряной плитке.

Она затягивает ремень у меня на бедрах, и колени приподнимаются сами собой из-за внутреннего напряжения. Узел в животе затягивается еще туже. Я сглатываю, чтобы успокоить нервы, но ощущаю в горле привкус желчи.

Дилайла сидит за компьютером в нескольких футах передо мной, вероятно, проверяя мою историю путешествий во времени. Это моя десятая экскурсия, и все благодаря скидочной карте постоянных посетителей, которую мне продала Дилайла во время второго визита. Я путешествовала во времени, чтобы составить маршрут и улучшить время моего спринтерского забега по городу.

Техник подъезжает ко мне в своем кресле на колесиках. Она ловит мой взгляд, в ее глазах отражается недоверие.

— Мы проверили дату и место, — говорит Дилайла. — Похоже, это какое-то счастливое воспоминание. Сколько тебе было?

Она окидывает меня оценивающим взглядом. Старательно пытаюсь не разорвать зрительный контакт. Я слишком тяжело над этим работала, чтобы сейчас оказаться раскрытой. На то, чтобы оплатить это последнее путешествие, ушли все мои деньги до последнего пенни.

— Мне было пять. Я пела перед мэром. Там был папа. Тогда это было для меня очень важно.

Дилайла надевает мне на палец стандартный белый кардиомонитор наподобие больничного и старательно его закрепляет, зажав кожу. Ловким движением ноги она заставляет кресло откинуться назад, будто в кабинете дантиста, и я таращусь в стеклянный потолок.

Покопавшись со скучающим видом в карманах, Дилайла выуживает ручку и снова обращается ко мне:

— У тебя будет пятнадцать минут, смотреть придется из коридора.

Я киваю и стараюсь не вспотеть, однако сердце бешено колотится, отдаваясь грохотом в ушах.

Дилайла всматривается мне в глаза и поджимает губы. Она цитирует наизусть:

— Никакого взаимодействия, и не пытайся с кем-нибудь встретиться или кого-нибудь коснуться, пока будешь там. У тебя все равно не выйдет.

Ну, или так она думает. Стискиваю брошюры. Между ними спрятано фото мамы.

— Мы будем за тобой следить. Любые неожиданные изменения в дыхании или сердцебиении — и мы тут же тебя вытащим.

Дилайла колет мне в шею снотворное. Раздается щелчок, будто где-то спрятался жук-щелкун, и на висках у меня начинают пульсировать электроды. В голове звенит. По телу бежит электричество, вынуждая ноги подергиваться, а пальцы — непреднамеренно стискиваться.

Веки наливаются тяжестью. Глаза закрываются, но внезапный шум заставляет их открыться вновь. Сквозь окошко в двери я вижу своего парня, Рика. Он барабанит по стеклу ладонью, и я стискиваю ручки кресла, заставляя ремни впиться в предплечья.

— Арестуйте его, — шипит техник в интерком на стене, и вооруженные охранники заламывают Рику руки за спину.

Дилайла оборачивается ко мне и улыбается. Ее улыбка совсем не выглядит дружелюбной.

У меня от нее мурашки бегут по коже.

— Она готова вернуться.

— Лара! — кричит Рик, и страстная мольба в его голосе разбивает мне сердце. — Не делай этого, Лара!

Кресло начинает вращаться, и комната кружится, пока меня не начинает тошнить. Скорость вращения заставляет меня откинуться на подголовник и открыть рот. Я шепчу одно-единственное слово:

— Мама.

***

Открываю глаза. Я стою в желтых коридорах большой светлой школы, украшенных плакатами на больших листах картона. Коридор качается перед глазами, словно я тону в океане, колени дрожат. Плавно передвигаю ноги, чтобы добраться до шкафчика и опереться на него.

Я не помню, что делала до этого. Тру виски. Я что-то упускаю, и голова разрывается от боли. Заметив в руке бумаги, быстро их просматриваю. Сверху буклет, в котором говорится, что я могу находиться в прошлом пятнадцать минут.

Путешествие во времени?

Перелистывая страницы, обнаруживаю, что краткая потеря памяти ожидаема, но вскоре пройдет. Я заплатила деньги, чтобы вернуться в прошлое, но почему в школу? Что-то в ней есть знакомое, и мне известно, что коридор, в котором я стою, ведет в музыкальную комнату.

Вот только я не понимаю, откуда мне все это известно. Я просто знаю. Словно воспоминания загрузили мне прямиком в мозг.

Из бумаг выпадает фотография, она приземляется на пол лицом вверх.

Ее лицо. Ее глаза. Я будто смотрю в зеркало.

Подхватываю фото и иду по коридору. До меня доносится пианинный аккорд, тихий звук отдается эхом где-то передо мной. Электронные часы на моем запястье пищат. На меня обрушивается поток воспоминаний, заставив пошатнуться. Ноги подгибаются, словно я получила настоящий удар. Меня мутит, ощущение, будто стошнит прямо здесь и сейчас. Я сглатываю, горло печет, словно по нему течет раскаленная лава. Проверяю часы.

У меня осталось лишь тринадцать минут.

Я не удосуживаюсь заглянуть в двери, чтобы увидеть себя пятилетнюю. Вместо этого бросаюсь бежать по коридору. Ноги скользят по линолеуму, по спине хлопает капюшон. Я врезаюсь во входные двери начальной школы. Меня встречает ослепительный солнечный свет, и я лечу вниз с холма. Старательно работаю руками и глубоко дышу, как меня когда-то учили в Кембриджской средней школе, когда я бегала на короткие дистанции.

Поворачиваю за угол на Масс-авеню, вижу вдалеке башню Рекордз.

Дзынь.

Теперь у меня есть десять минут на то, чтобы пробежать восемь кварталов и успеть спасти маму. Если у меня не получится, если я не справлюсь, другого шанса не будет.

Грудь разрывается от недостатка кислорода, но в моих мыслях лишь мама. Я видела ее на фотографиях, но воспоминаний о ней почти не сохранилось. Мне хочется помнить, как она укрывает меня одеялом или готовит мне обеды. Теперь я одна, и ем лишь разогретые в микроволновке макароны с сыром. Возможно, это была не папина вина. Возможно, он сделал все, что мог, но я хочу большего.