– Но почему?

– Потому что я зверь. И это правда. Пойми же это, наконец.

А осень расстилала свои богатые ковры, засыпала щедрыми дарами закрома. Она пропахла грибами насквозь. Крепыши-грузди укладывались в корзинку доверху, переваливаясь через край. Тари нравились эти вылазки для пополнения запасов на зиму. Потом, когда они вернутся из лесу, Аш с деловитым видом будет солить грибы в пузатой дубовой бочке, а сейчас он осторожно собирал лесное богатство, незаметно подбрасывая самые красивые грибочки в корзинку девушки.

– Ты жульничаешь, – рассмеялась Тари.

– Ну и что? Я же в твою пользу жульничаю, – как ни в чем не бывало усмехнулся эльф.

– Всё равно нечестно.

– А кто здесь говорит о честности? – уж совсем откровенно рассмеялся Аш, заваливая девушку в мягкий пушистый мшаник.

– Пусти! Испачкаешь! – попробовала возмутиться эльфийка.

– Сам испачкаю, сам и отмою, – и говорил он явно не про одежду.

Когда его взгляд стал таким теплым? Когда вместо насмешки в улыбке поселилась грусть? Тари упустила этот момент и злилась еще больше, еще сильней ненавидела этого странного эльфа, пряча свои чувства под улыбкой, скрывая за томными стонами в жарких объятьях. Такой Аш пугал ее еще больше. К страсти примешалась непонятная и неведомая доселе бережность, словно она, Тари, была хрупкой куколкой, которую боятся сломать. Ставшие такими привычными и знакомыми сильные руки друида обнимали так, словно защищали от чего-то. Когда это начало происходить? Девушка запуталась, отказываясь понимать эльфа. Он и раньше-то был странным и загадочным, а сейчас и вовсе превратился в нечто неосознаваемое, непостижимое.

Зима пушистым покрывалом снега укутала землю, оберегая сон природы до весны. Вылазки в лес почти прекратились, лишь изредка Аш уходил на зов волков, если требовалась его помощь. Тари всегда об этом знала, потому что и сама могла слышать их призывы, просьбы о помощи. Они были разными: то волк скользнул по насту и свалился в яму, из которой не выбраться, то мор напал на стаю. И каждый раз друид шел и помогал. И возвращался уставший. Садился около огня, сгребал в охапку Тари и подолгу молчал, уткнувшись лицом ей в шею.

И были долгие зимние вечера, когда сумеречник усаживался у камина и вышивал новое платье для эльфийки. У него это искусно получалось, словно у опытной швеи.

– Так странно то, что ты умеешь шить.

– Поживи с мое, и не тому научишься. Не бегать же за каждой тряпкой в лавку.

– А ткань тоже сам ткешь?

– Это было бы, наверное, слишком. Нет, ткань я покупаю.

– А деньги выручаешь на дары лесные? – хихикнула Тари.

– Предпочитаю зарабатывать мечом. Торгаш из меня никакой, так что дары лесные не помогут.

– Мечом? Грабишь, что ли?

– Увы, всё не так романтично, как тебе кажется. Наемником иногда подрабатываю, учу новобранцев или нежить какую убиваю. За это неплохо платят, а мне много не нужно, поэтому хватает надолго.

– Наемником? Вот уж не подумала бы. Ты вовсе не похож на тех наемников, которых мне доводилось видеть.

– А я вообще ни на кого не похож, – отмахнулся Аш, давая понять, что разговор на эту тему закрыт.

– Бирюк-отшельник, – проворчала девушка недовольно. Ей было откровенно скучно, а разговор не клеился.

– Угу, он самый, – спокойно согласился эльф.

Они пришли холодной тихой ночью, когда, казалось, сам воздух замерз и не движется. Они не оставляли следов и не отбрасывали тени. И лишь тревожный вой волков предупредил о том, что опасность приближается. Они выплыли из портала посреди леса, и заколдованные дорожки вели их прямо к дому Аша. Они были вампирами, безжалостными кровопийцами. Пришедшими с одной лишь целью – убивать. Земли Аша не принадлежали ни к одному из кланов, поэтому иногда находились те, кто был не прочь присвоить этот лес.

«Не сметь к ним приближаться!» – приказ друида волкам стальным звоном отдался в голове Тари.

– Держись так, чтобы я мог тебя видеть. Не прячься, не беги. Не пытайся в это встревать, и тогда я смогу тебя защитить, – сумеречник был так серьезен и встревожен, что девушка настолько испугалась, что могла лишь утвердительно кивать.

Их было много. Тари в испуге застыла, не смея зайти в дом, не смея ослушаться приказа эльфа. Отчасти она понимала, что уследить за всеми вампирами он не сможет, и стоит ей скрыться с его глаз, как кто-то из них вполне сможет напасть на нее, когда Аша не окажется поблизости. Но от понимания не становилось легче. Представить, что один сумеречник может справиться со столькими кровопийцами, казалось невозможным. Всё же вампиры, насколько могла судить эльфийка, были серьезными и опасными противниками. Даже если один. А тут больше десятка. Внутри всё похолодело от ужаса, когда она увидела эти оскалившиеся клыками алчущие крови пасти.

А потом Тари увидела его, Аша. Хозяина, защищающего свой лес. Он не позволил вмешиваться волкам: знал, что они вампирам не противники. Одетый в тонкую кольчугу поверх туники, он двигался настолько быстро, что казался серебристым росчерком. Эльфийка не смогла уследить за его движениями, не успела заметить, как пали первые два кровопийцы, рассыпаясь пеплом. И мир стал адом. Та часть мира, которую видела девушка. И вдруг внезапно поняла, что бояться надо не вампиров. Да, они были сильны, они рвали друида на куски, наваливаясь скопом. Но он был ужасающ. В янтарных глазах полыхало пламя жажды убийства, мечи мелькали молниеносно, рассекая тела врагов. Его, и только его стоило бояться по-настоящему. Тари вдруг осознала, что впервые видит настоящего Аша, впервые стали доступны пониманию его слова о том, что он зверь.

Не просто зверь – чудовище, которое наслаждалось этой битвой. Весь залитый кровью, он не чувствовал ран, бросаясь на врагов снова и снова, круша их своей мощью. Но только мечей было мало, не успевал он за всеми, не мог достать каждого. И тогда Тари увидела, что же такое пресловутая магия друидов. Слепящий свет вспыхнул в раскрытой ладони, ладонь хлопком ударила в заснеженную землю. И прорываясь сквозь замерзшую почву, рванулись корни, пронзая врагов, разрывая тела, словно дряхлую ветошь. Бой превратился в бойню, сражение в кошмар. Девушка закричала, закрывая лицо руками, не находя в себе сил смотреть на это. Последний вампир попробовал бежать.

– Ваш! – скомандовал друид, и стая волков оскалившимися пастями впилась в тело врага, раздирая его на куски: с одним вампиром волки могли справиться без потерь. Лужайка перед домом была залита красным. И это была алая кровь Аша. Он покачнулся и упал на колени, удерживаясь за меч, воткнутый в промерзлую землю. Сумеречник был ранен и истекал кровью.

– Аш? – робко позвала Тари эльфа.

– Не прикасайся, я весь в крови. Испачкаешься.

Он рыкнул так, что девушка замерла. В глазах всё еще горела жажда убийства. Эльф был страшен.

– Почему? Почему сразу ты не сделал этого?

– Потому что зимой деревья должны спать, – прохрипел в ответ Аш, поднялся, шатаясь с колен, и побрел в дом. И Тари поняла, что он держался до последнего, хотя мог покончить с врагами сразу. Он берег свой лес и не хотел его тревожить. И лишь поняв, что всё же не справляется, прибегнул к магии, как к последнему средству. Видимо, было то, чем он дорожил больше, чем лесом. И это была явно не жизнь самого друида. «Что же ты так яростно защищал? Кого?» – но вслух так и не спросила.

Сумеречник свернулся клубком у очага и так пролежал три дня. Всё это время Тари боялась выглянуть на кухню, прокрадываясь тихонечко лишь за едой, таская изредка фрукты из корзины на столе. Он запретил прикасаться к себе. Не стонал, ничего не просил. Не говорил вообще. Молча лежал, завернувшись в собственный плащ. Лишь на четвертый день девушка проснулась от того, что услышала плеск воды. Осторожно выглянув из комнаты, она увидела, что сумеречник поднялся с пола, стащил с себя одежду и промывает раны. Хотя сами раны уже затянулись. Он просто мылся, очищая тело от засохшей крови. Стал похудевшим и осунувшимся, под глазами залегли темные тени. И это – за каких-то трое суток.