Дом Коневых, как говорят на Вологодчине, стоял на юру, на бойком месте. В нем постоянно останавливались подводчики. Иногда в горнице размещали приказчиков, приезжавших от лесоторговцев. Ивану приходилось ставить для них самовар, бегать в лавочку за баранками, за махоркой, выполнять мелкие поручения. Приказчики эти - народ бывалый, много видавший, любящий побаловаться водочкой, а под хмельком и развязать языки. Мальчик с интересом прислушивался к их беседам, рассказам, побасенкам и, вероятно, поэтому всегда казался старше своих лет.

Подростком взялся Иван и за настоящую работу, стал помогать отцу вывозить с лесосек бревна. Зимний лесоповал - нелегкое мужское дело. Огромные сосны надо подрубить, спилить, свалить в нужную сторону, ошкурить, поднять на сани и отвезти к речке Пушма...

- Работа, конечно, не для мальчика, - говорю я.

- Не для мальчика, что верно, то верно, - подтверждает маршал. Однако работа научила нас многому. Так, благодаря колу и ваге, которыми мы поднимали и перехватывали бревна, - улыбается он, - я понял, что такое рычаг первого рода, задолго до того, как узнал о нем в школе на уроке физики.

С большой теплотой вспоминает маршал сельскую трехклассную школу, куда он пошел вместе со своим дядюшкой Григорием, будучи на год моложе остальных своих однокашников. Преподавал там немолодой уже учитель. Он любил детей, понимал их, имел подход к каждому. Человек был, по-видимому, незаурядный. На уроках умел увлечь весь класс. Особенно преуспевал Иван в чтении. После первого класса соседи уже заставляли его читать письма, а то и старые газеты, которые завозил в глушь из города какой-нибудь подводчик.

В эти годы Иван привязался к сельскому кузнецу Артамонову. Его все в деревне - и взрослые и дети - звали Алешей. Был он ярославским рабочим с фабрики Корзинкина. За неблагонадежность полиция выслала его из города, как говорится, по месту жительства, в деревню Лодейно, и он стал соседом Коневых. В свободные часы Иван постоянно торчал в кузнице. Смотрел, как Алеша кует лошадей, ошиновывает колеса, наблюдал, как под точными ударами молотка раскаленное до вишневого цвета железо приобретает форму подковы или какого-нибудь нехитрого, нужного в хозяйстве инструмента. Иногда кузнец разрешал любопытствующему мальцу покрутить колесо мехов, подержать оправку, а когда наступал перекур, рассказывал всякую бывальщину. Особенно любил Иван его рассказы из русской истории - о князе Игоре, о боевых походах Ивана Грозного, о Петре Великом, которым сельский кузнец особенно восхищался не только за его полководческие качества, но прежде всего за мастерство в ремеслах.

Был у Коневых еще сосед - тоже Алексей, старый уже человек. Односельчане прозвали его Алешка-турка. Прозвали так потому, что отслужил он двадцать пять лет в царской армии и участвовал в войне с Турцией. Сидя на завалинке, Алешка-турка любил рассказывать ребятам о событиях этой нелегкой войны, о боях у Плевны и на Шипке. И особенно нравился им добродушный рассказ о том, как во время наступления, желая сократить путь, он, перелезая забор, повис на колу, зацепившись за него ремнем ранца, да так и провисел до конца боя, за что не понявшее добрых намерений солдата начальство пропустило его потом сквозь строй под шомполами.

- Ничего не попишешь, провинился - терпи, - с пониманием говорил старый ветеран, любивший пословицы и афоризмы.

Иногда в праздники, потолкавшись возле казенки и слегка охмелев, ветеран надевал старую солдатскую гимнастерку, нацеплял медаль, на голову напяливал изъеденную молью папаху и диким голосом начинал выкрикивать:

- Стройсь... Равняйсь... Кругом марш... Курицыны дети!..

Было в этом старом чудаке что-то такое, за что любили его мальчишки, что потом заставляло их выискивать в библиотечке учителя, помещавшейся в посудном шкафу, книжки о минувших войнах русского народа. Эти книги стали постоянными друзьями Ивана Конева.

Учитель, друживший с ребятами, поощрял в них страсть к чтению. Книги крохотной школьной и его личной библиотечек всегда были в ходу. К Ивану учитель благоволил и иногда доверял ему, второкласснику, заниматься с "перваками".

Приходскую школу Иван Конев закончил с похвальным листом, и к листу этому учитель приложил от себя книжечку Гоголя "Ревизор" с очень лестной надписью: "За выдающиеся успехи и примерное поведение".

- Учись, учись дальше, Ваня, - напутствовал он своего ученика. Наберешься знаний, окрепнешь умом, хорошо послужишь отечеству и ближним своим. - И, склонный пофилософствовать, учитель добавил: - Что может быть лучше, чем послужить отечеству и отдать живот свой за други своя?

Почти в ту же пору получил Иван и первый политический урок. Дядя его по матери, грамотный крестьянин Маргасов, книгочей, снабжавший племянника книгами русских классиков, однажды то ли по ошибке, то ли нарочно дал мальчику почитать брошюрку о революции 1905 года. Понял ли до конца тринадцатилетний крестьянский мальчик суть брошюры или нет, трудно сказать, но некоторые выводы определенно сделал.

На стене в избе висела лубочная карта мира. На ней по территориям разных стран были соответственно размещены фигуры царей, королей и президентов. У двух августейших особ на лубочной карте - у японского микадо и русского царя - Иван выколол глаза.

Тут, как на грех, в гости нагрянул старший брат отца - урядник, крикун и службист из унтер-офицеров. Увидев расправу, учиненную над двумя августейшими особами, он сейчас же принялся рыться в книжках. Отыскав брошюру о 1905 годе, заорал:

- Чья? Кто читает?

Иван ответил простодушно:

- Я.

- Ах, ты! - Дядя ударил племянника брошюрой по лицу. - Степан, видишь, куда твой косит? - сказал он брату. - Я эту книжку у вас изымаю. Если твой щенок еще за что-нибудь такое возьмется, узнаю - обоих посажу. Понял?..

Осенью возник вопрос о продолжении учебы. Ближайшее земское училище было в селе Пушма, в десяти верстах от деревни Лодейно. Десять верст пешком отмахать зимой туда и обратно - не шутка. Но тяга к учению была сильная, и Иван ходил, пока его не устроили в приюте, открытом при училище. Учителем в нем был либерал, толстовец, человек с широким кругозором, любитель литературы. Иван окончил училище с похвальным листом.