Разумеется, не все шло гладко. Как и все дети, Эрик порой капризничал, отказывался есть. Конни отчитывала его, малыш дулся, но несколько минут спустя они снова мирились.

Она не ожидала, что мальчик так быстро привяжется к ней. Если бы и в ее отношениях с Гилбертом все было так просто... Но нет. Они то держались друг с другом официально вежливо, то болтали часами напролет. Ей нравилось слушать его рассказы о воплощенных проектах, он с любопытством расспрашивал о ее жизни, о путешествиях по миру. Но всегда между ними существовало некое напряжение. Сексуальное напряжение.

Выполняя требования Конни, он больше не заходил к ней в спальню, ни разу до нее не дотронулся и даже не сделал ни одного двусмысленного замечания. Они оба старательно избегали говорить о той их злосчастной ночи. Но она не могла не чувствовать, что рядом с ней - сильный и физически привлекательный мужчина.

Конни поежилась. Всякий раз при приближении Берта у нее сжималось горло. Растущее влечение к этому человеку казалось ей унизительным. Единственным утешением было то, что она волновала его не меньше, чем он ее. Когда никто не видел, глаза Берта пожирали ее тело, он становился нервным и настолько избегал прикасаться к ней, что это было почти смешно. Вот именно, почти. Он вел себя беспокойно, потому что не доверял ей. Конни чувствовала себя глубоко уязвленной.

- Привет! - прервав ее раздумья, раздался веселый голос. Из-за дома показалась мать Джека.

Конни улыбнулась ей. Кора Пратт была веселая, общительная молодая женщина. Она обрадовалась, что ее сын нашел нового друга, и не замедлила пригласить Конни и Гилберта в гости. Конечно, вначале она решила, что они родители Эрика, но во время визита недоразумение рассеялось.

- Джек, пора домой, - позвала она.

- Мам, еще чуть-чуть! - послышался ответ, - Нет. Вымой руки, ноги и найди свои сандалеты. Вы опять вдвоем? - спросила Кора.

Конни кивнула головой.

- Да.

- Ваш мистер Барбер так много работает. - В ее миндалевидных глазах блеснули озорные искорки. - Наверное, вы оба скучаете без него.

Пойдем, малыш.

Мать и сын ушли, а Конни вздохнула. Хотя она сказала Коре, что работает няней у Эрика, все же та считала, что они с Гилбертом любовники.

- А можно я еще поиграю? - попросил Эрик. - Ну, пожалуйста.

- Хорошо, но только десять минут, - ответила Конни, закрыла книгу и пошла на кухню за ножницами.

Дом казался ей пустым и неуютным, и она решила повсюду расставить букеты цветов. Принесла ножницы, нарезала в саду цветы и стала составлять букеты - большой для гостиной, маленькие - дли спален и кухни. Она переходила из комнаты в комнату и думала, что ее жизнь превращается в детективный роман. Как можно было только задумать такое - попытаться украсть ребенка у отца. Конни перебрала в памяти все прочитанные романы - нет, ни в одном малышей не похищали. Надо трезво оценить ситуацию. Интуиция подсказывала ей, что пока ничто не говорило о реальной угрозе похищения. Никто не следил за Эриком, не пытался с ним познакомиться.

Интересно, Берт действительно уверен, что его сына здесь могут похитить? Конни пока не могла ответить на этот вопрос. Ее по-прежнему не оставляло чувство, что он чего-то недоговаривает.

Она вышла на веранду и тут услышала, как хлопнула калитка. Оглянувшись, увидела, что во двор входит Берт. Лоб его блестел от пота, волосы небрежно рассыпались по плечам. Конни, которая стояла в своем крошечном бикини, облокотившись на перила, выпрямилась.

- Ты сегодня рано, - заметила она, взглянув на часы.

- Основная часть работы на сегодня уже сделана, и я решил приехать пораньше.

- И отлично. Но у тебя усталый вид.

Берт отбросил темную прядь волос со лба.

- Я что-то плохо сплю, - коротко ответил он и хмуро посмотрел на Эрика. - И что тут происходит?

Конни проследила глазами за его взглядом. Эрик, когда играл с Джеком, испачкал только руки. Теперь грязью был покрыт весь его живот. Пока она срезала цветы, малыш даром времени не терял.

- Я играл в запруду, - заявил он, пропуская мокрый песок между пальцами. - Раньше мне никогда не разрешали так играть. Боялись, что я испачкаюсь. Даже бабушка. А вот моя Конни...

- ..Разрешает тебе все, что угодно? - резко бросил Гилберт.

Почувствовав недовольство отца, Эрик возмутился:

- Ну и что! А я люблю играть в фонтанчики. И мой друг Фред тоже.

- Хватит с меня Фреда, - отрезал Берт. - Мне осточертели разговоры об этом выдуманном приятеле...

- Все отмоется, - прервала его Конни и указала на садовый шланг. - Я обдам Эрика...

- Здорово! - взвизгнул мальчуган, - ..а затем отведу его в душ. Так что, если хочешь, иди первым...

Берт проворчал что-то очень эмоциональное, затем, после паузы, сказал:

- Слушаюсь, мэм. - Он повернулся и ушел.

Если бы Берт вернулся вовремя, то не застал бы Эрика в грязи, а ее - в бикини. До его прихода она, как всегда, успела бы переодеться. Ее бикини слишком действовало на нервы им обоим. Это и послужило настоящей причиной взрыва раздражения у Гилберта.

Когда с душем и переодеванием было закончено, они сидели вдвоем на веранде.

- Ты никогда не строил замки из песка, когда был маленьким? - спросила Конни.

Берт нахмурился.

- Насколько я помню, нет.

- Лепить что-то из земли, песка или пластилина, рисовать пальцем на песчаной поверхности очень полезно.

- Это еще почему?

- Учит радости прикосновения и высвобождает подсознательное, что в будущем делает богаче сексуальную жизнь человека.

- Это ты почерпнула из какого-нибудь женского журнала?

Конни кивнула.

- Да. Но так оно и есть.

- Значит, когда Эрик вырастет, он приведет в восторг свою партнершу потому только, что сегодня ты позволила ему вымазаться в грязи? - нарочито заинтересованным тоном спросил Берт.

- Не я это ему посоветовала. Он перемазался, когда я отвернулась. И все же в твоих словах есть доля правды.

- И поскольку я не провалялся все свое детство в луже, то теперь я стал заторможенным?

Конни деланно улыбнулась.

- Ты сам это сказал.

- А ты, значит, любительница грязелечения, а поэтому... - он посмотрел ей в глаза, - в постели просто огонь?

- Почти, - с вызовом бросила Конни и с трудом сглотнула. Она сама не понимала, зачем затронула эту небезопасную для обоих тему. - Ты не должен злиться, когда Эрик говорит о Фреде, - сказала она, отчаянно надеясь поменять предмет разговора.