– Что с ними стало? – переспросила она меня, как будто я был Барбарой Уолтерс, задавшей слишком личный вопрос.

– Я думал, тебе нравился Джефф, а Дэнни просто позванивал время от времени. Значит, Стив тебе нравится больше, или он…

– Я не собираюсь за него замуж, – отрезала Дина насупившись.

Дэвид подмигнул мне.

– Джефф просто немного медлителен.

– Ты имеешь в виду, – подыграл я ему, показывая на свою голову, – не самый умный мальчик в классе?

– Не в этом смысле, – вставила Дина. – Он просто не умеет ухаживать.

Рассерженная Дина выглядела очень симпатичной.

– Надеюсь, мы не будем говорить о Джеффе, когда придет Стив? поинтересовалась Луиза.

– Может, этим двум стоит убраться, пока он не появился? – мрачно пошутила Дина.

Мы с Дэвидом переглянулись.

Ирония всегда нас объединяла. Мы легко вжились в роли. Теперь можно было спокойно обсуждать успехи Дины в школе, работу Дэвида. Я пытался вникнуть в то, что он рассказывал о компьютерном пиратстве. Перед арестом у него была хорошая работа в маленькой компании, где он довольно успешно делал карьеру. Они снова приняли его на службу, когда он освободился из-под стражи, но прежнего дружелюбия не проявили. Компания обратилась к другим областям компьютерных технологий, оставив без внимания то, в чем Дэвид был специалистом. У него была степень по математике, он даже сам составил несколько компьютерных программ. Но в нем уже были не так заинтересованы, как перед срывом его карьеры. Он поведал нам об этом в общих чертах. Я очень хотел спросить, не тяготит ли его работа, сошелся ли он с бывшими друзьями и что стало с его браком? Какими были их отношения с Викки, к которой он не был особенно привязан даже перед этой трагедией? Этого вопроса я не решался задать.

Я чувствовал, как успокаиваюсь, ощущаю себя комфортно, как будто мы стали тем, чем хотели казаться: сплоченной семьей. Нам с Луизой этого так не хватало раньше, особенно в последние годы нашей совместной жизни. Я бы не сидел за столом ради поддержания нашей общности. Я бы вскакивал и метался по комнате, читал бы отчеты или разговаривал по телефону, завершал дела за прошедший день или готовился к следующему. Я не хочу сказать, что полностью отдался бы работе, но не смог бы посвятить весь вечер семье. Я не считал себя трудоголиком. Но меня крайне интересовала моя профессия. Теперь я думаю, что хотя и не уделял все время работе, но пренебрегал ради нее домашними обязанностями. Семья понимала, что настоящая жизнь для меня начинается в офисе или зале заседаний.

Роман с Линдой играл здесь второстепенную роль. Я уже задолго до этого игнорировал свою семью. И только теперь, оказавшись в кругу семьи гостем, я осознал, чего лишился. В моих силах было сохранить семейные узы, стоило мне чуть больше проводить времени дома. Нам бы не пришлось сейчас разыгрывать семейную идиллию.

– Черт, – сказала Дина, посмотрев на часы Дэвида.

– Ты прекрасно выглядишь! – бросил я ей вслед, когда она пулей вылетела из-за стола. – Я помогу, – добавил я, когда Луиза поднялась и стала собирать тарелки.

– Сиди, сиди, – ответила она.

– Мне показалось, ты подчеркивала, что парень должен лицезреть семью за столом, – напомнил я ей.

– Мы же не хотим, чтобы нас приняли за грязнуль, правда? – ответила она, исчезая в кухне.

Нас с Дэвидом оставили одних намеренно, как могло показаться.

– Не хочешь пройти в прихожую и спрятаться за занавеску? – спросил он.

Мы остались в гостиной.

– А что делает сегодня вечером Викки? – небрежно спросил я.

Дэвид не подал виду, но было заметно, что ему неприятно это обсуждать.

– Пошла в кино. Мне не хотелось смотреть этот фильм, а она решила, что нет повода для семейного сбора.

Я не помню случая, чтобы отправился в кино без жены. Многие картины, которые я видел, были интересными. То же самое можно было сказать о Луизе. И я не понимал, какое будущее ожидает Дэвида с женщиной, которая считает семейные традиции не достойными внимания. Интересно, сопровождал ли Дэвид Викки на семейные торжества или они взаимно проявляли холодность по отношению к родственникам друг друга? Мы с Луизой и подумать не могли о такой отчужденности. Нам проявления родственных чувств не казались жертвой.

Предавшись раздумьям, я на какое-то время замолчал, и Дэвид, по-видимому, догадался о моих мыслях. Обычно нам не составляло труда читать мысли друг друга. Я вспомнил недавнюю просьбу Луизы поговорить с Дэвидом, ей казалось, что у него не все ладно.

– Можно подумать, что большую часть времени ты проводишь один.

Он ответил так, будто никогда раньше об этом не задумывался.

– Думаю, да.

– Ты знал об этом заранее? А что твои коллеги, у тебя с ними проблемы?

Он горько засмеялся и совсем не походил теперь на того жизнерадостного мальчишку, который развлекал нас за столом.

– Больше, чем ты можешь себе представить, – ответил он.

– Ну… Но ты не можешь просто отвернуться от всех, Дэвид. В случившемся не было твоей вины. Я знаю, что пройдет время, прежде чем твоя жизнь войдет в нормальную колею, но ты должен стараться…

– Нет, – прервал он меня кивком головы и сухо усмехнулся. – Не в этом дело. Я не сказал, что ощущаю неудобства от того, что люди исподтишка изучают меня. Все было нормально, я снова втянулся в работу. Но…

Он опустился в кресло, такое же хрупкое, как и он.

– Я сам нарочно ставлю их в неловкое положение. Иногда я подвергаю их пыткой взглядом. – Он насупился, слегка наклонив голову, исподлобья и в упор пробуравил меня взглядом, будто прикидывая, стоит ли проколоть мне шины или сразу зарезать меня самого. Я раньше видел такое выражение на лице человека, обвиняемого в ужасном преступлении.

Дэвид рассмеялся, снова превратившись в мальчишку.

– Я пользуюсь этим, папа. Мне хочется быть этаким монстром в их среде. Я не желаю, чтобы все просто вернулось в нормальное русло. И если они решили пялиться на меня, пусть им будет на что посмотреть. – Теперь он действительно выглядел расстроенным. Он отвел от меня взгляд, рассматривая занавески и пол. – При встрече с человеком я задаюсь вопросом, знает ли он о моем прошлом. И представляешь? Я бываю раздосадован, если нет. Однажды я вел переговоры, оппоненты наскитались, настоящая торговля, понимаешь, и внезапно они отступили. Я задумался о причине происшедшего. Может, они вдруг вспомнили, кто я такой? В любом случае… – Он рассмеялся. – Я не могу тебе объяснить.

– Не стоит утруждаться, я тебя понял, – сказал я.

Он перестал отводить глаза.

– По крайней мере, мне так кажется. Многие держат в памяти твое прошлое, но относятся к нему по-разному. Кое-кто задается вопросами. Им интересно, какую роль в этой истории сыграл я. Кого запугал, до кого добрался и как. И я ни разу не оправдывался, а предоставлял им возможность составить собственное мнение.

Дэвид, казалось, прикидывал, действительно, ли это наш общий секрет или я просто пытаюсь добиться его доверия.

– Что в этом страшного, если не отметаешь перенесенные неприятности? произнес я.

Дэвид улыбнулся мне, и это была не та скользкая улыбка, которая играла на его губах во время нашего общения. И только теперь я заметил, как он похож одновременно на меня и на Луизу. Он, наверное, не осознавал этого. Думаю, стоит посмотреть на себя со стороны, чтобы это почувствовать. Но уверен, в тот момент мы были близки.

В дверь позвонили.

– Черт, – почти вскричал я, – парень уже на пороге.

Мы вскочили как по команде и поспешили к двери. Я положил руку Дэвиду на плечо.

– Только не запугивай его, Дэвид.

Он непонимающе оглянулся, прикидывая, не шучу ли я, и стоило ли откровенничать со мной.

– Без крайней нужды, – добавил я.

Он усмехнулся.

– Привет, – сказал я в полуоткрытую дверь. Мне пришлось немного опустить голову. Молодой сэр Роббинс стоял у нашего порога. Он был одет не так официально, как я ожидал, без галстука, без пиджака, но на нем были консервативные синие брюки и строгая рубашка с длинным рукавом.