Многое бы он сейчас отдал, чтобы иметь возможность принять горячий душ, не только чтобы очиститься от рязи и пыли дня, но и чтобы освежиться духовно, но ожоги были так серьезны, что он не осмеливался на это; ему по опыту было известно, что душ, напротив, усилит боль от солнечных ожогов, поэтому, придя в ванную комнату, он довольствовался тем, что помыл руки и сполоснул свое покрасневшее лицо.

Возвращаясь к себе в комнату, он замер в дверях от изумления – на его кровати сидела МариЛу.

Он впился в нее взглядом и заговорил с ней голосом, которого она раньше никогда не слышала: – Почему ты вернулась?

Она чуть покачала головой.

– Не сердись на меня, Сероглазка, дорогой, я должна была это сделать.

– Почему ты вернулась? – повторил он.

Она устремила к нему свои маленькие руки.

– Когда человек на ногах уже более тринадцати часов, выдержать еще двадцать четыре слишком трудно, а мы все прекрасно понимаем, что этот срок может оказаться намного больше, прежде чем закончится поездка в Кингстон. Будучи в одиночестве, человек за такой срок наверняка заснет, а вдвоем можно продержаться. К завтрашнему дню ты будешь чувствовать себя смертельно уставшим, а к вечеру будешь сидеть в этой комнате час за часом, с трудом открывая глаза. Вот почему я решила вернуться и составить тебе компанию.

– А что Ричард сказал на это? – резко спросил герцог.

– Естественно, ему ужасно не понравилась моя идея, но он сказал, что я права, и я действительно права, и ты это знаешь, Сероглазка. Мы всегда работали вместе, и это единственный шанс в сложившейся ситуации. Другим я полезной быть не могу, а тебе – могу. И потом, слишком поздно отсылать меня к ним, потому что они наверняка уже добрались до порта и вотвот отплывут. Одному Господу известно, что с нами произойдет, но что бы это не было, мы переживем это вместе.

Выражение лица герцога неожиданно изменилось, голос его смягчился, он взял ее за руку и поцеловал.

– Благодарю тебя, принцесса, за твое удивительное мужество. Я также глубоко признателен Ричарду за то, что он позволил тебе остаться. Ты, конечно, права, вдвоем мы сможем хоть както поддерживать друг друга.

Самый факт твоего присутствия уже удваивает мою решимость продержаться.

МариЛу встала, поцеловала его в щеку и произнесла:

– Интересно, а что произошло с Саймоном и Филиппой? Я весь день ужасно тревожилась о них.

– Я думаю, особо беспокоиться не стоит, – сказал герцог. – Как я уже говорил тебе, прежде чем доктор Сатэрдей снял нас с тонущего самолета, я уже знал, что они благополучно добрались до берега. Я не думаю, что этот большой остров плотно населен, и им наверняка пришлось пройти немало миль, прежде чем они добрались до какойнибудь деревни, нашли лодку и отправились на наши поиски. Если произошло именно так, им будет очень трудно найти самолет, если даже ко времени их поисков он будет еще на плаву. И потом, они немало встревожатся относительно нас и, возможно, придут к выводу, что мы все утонули.

– Как ты думаешь, наш враг не может напасть на них ночью?

– Нет. Ну, вопервых, он вряд ли уже знает, что они оторвались от нас. Не такто просто ему будет определить их местонахождение. Ну, а вовторых, почти наверняка он сконцентрирует все свое внимание на нас. К счастью, Филиппа понимает язык, так что с ее помощью Саймон без особого труда сможет раздобыть еду и убежище. Пройдет несколько дней, прежде чем они услышат, что мы спаслись. Надеюсь, это произойдет в нужное время и мы сможем все воссоединиться.

Де Ришло так и порывало сказать: «Правда, если будет кому воссоединяться», но он сдержался. МариЛу, похоже, догадалась, что у него на уме, быстро сменила тему разговора и спросила:

Ну, а что мы будем делать с доктором Сатэрдеем?

Он ведь скоро появится и увидит, что произошло. Как мы объясним ему исчезновение Ричарда и Рекса?

– Я как раз думал об этом, когда мы руки. Кстати, ты мне напомнила. Пожалуйста, не принимай ванну, как бы тебе ни хотелось, иначе боль от волдырей будет просто невыносимой. Сатэрдей кажется мне честным малым. Он образован и вряд ли связан с обрядами Вуду, но наверняка большинство из его прислуги имеют отношение к этому культу. Через них наш враг уже мог узнать о нашем прибытии сюда и очень важно, чтобы до него не дошли слухи, что Ричард и Рекс покинули остров. К счастью, наших настоящих имен и целей путешествия мы доктору на называли, так что ему вряд ли известно, что вы с Ричардом – муж и жена. Поэтому я предлагаю сказать ему следующее: хотя мы все вчетвером путешествовали вместе, делали мы это только ради удобства, а на самом деле мы две самостоятельные партии. Затем мы воспользуемся тем, что Филиппа рассказала нам о своем дяде и о себе. Я – ученый, интересующийся местными аборигенами, а ты – моя племянница. Что касается остальных двоих, нам мало что о них известно, только то, что они занимались какойто деятельностью, имеющей отношение к войне, точнее, как нам показалось, к предотвращению захвата немецкими субмаринами баз на островах ВестИндии. Мы должны сказать, что они просили нас извиниться перед доктором и объяснить, что для них крайне важно было не задерживаясь увидеться с британским консулом, поэтому они и поспешили в город.

Когда же они не объявятся, все, естественно, придут к выводу, что они остановились на ночь у консула. Проверить это нельзя, поскольку, как я заметил, телефона здесь нет. Когда же они не вернутся н не подадут о себе весточки, это будет расценено как дурные манеры, а когда они всетаки объявятся, мы сообразим, что сказать и найдем объяснение.

– Учитывая, что нам крайне важно, чтобы наш враг через слуг не узнал, что они отправились в Кингстон, такое объяснение выглядит вполне приемлемым, – согласилась МариЛу.

– Ну и хорошо, – герцог выдавил из себя улыбку. – Тогда моя прелестная племянница должна привести себя в порядок, и мы отправимся к нашему любезному хозяину и сообщим, что число его гостей неожиданно сократилось наполовину.

Одежда МариЛу, конечно, была не в лучшем виде после всех перипетий, выпавших на долю друзей в этот день. МариЛу рассматривала свое лицо в зеркале. Ее лоб покраснел, нос облупился, и она с грустью поняла, что ее лицо испорчено недели на две, но затем она подумала, что через две недели они уже смогут успешно выполнить свою миссию и быть на пути в Англию, но, скорее всего, в ближайшие сорок восемь часов ее душа уже потеряет свое тело, которое превратится в земной прах.

Такая перспектива ее особенно не тревожила, потому что она не боялась смерти, так как она прекрасно знала, что это только переход к более полному, более яркому существованию, но сама мысль о том, что ее нынешнее воплощение может через несколько часов закончиться, наводила на нее печаль. Немногим молодым женщинам выпало такое счастье, которое она испытала. Ее прекрасное изящное тело приносило ей огромную радость, и ей совсем не хотелось расставаться с ним. Кроме всего прочего, была еще и Флёр, ее дочь, которая останется одна, без матери, в Англии. Был и ее обожаемый Ричард, которому судьба, возможно, уготовила остаться в одиночестве и быть разделенным с нею, за исключением редких встреч на астральном уровне, потому что записано, что ушедшие не должны занимать умы тех, кто остался, и что осиротевшие не должны взывать о возвращении тех, кто умер.

Десять минут спустя она присоединилась к герцогу, и они вдвоем отправились в большую гостиную. Доктор Сатэрдей уже ждал их и встречая сказал, что обед вотвот подадут. Тем временем, он выразил надежду, что они попробуют коктейли, которые он приготовил.

Затем герцог объяснил причину отсутствия остальных. Он оказался виртуозным лжецом и рассказывал свою выдуманную историю с таким мастерством, что у доктора ни разу не возникло и тени сомнения. При этом де Ришло добавил, что двое, покинувшие их, сразу бы, еще в городе, направились к британскому консулу, учитывая спешность и безотлагательность их дел, но после перенесенных за день испытаний были слишком измученными и уставшими. Только, когда немного пришли в себя, почувствовали они всю тяжесть ответственности, которая на них лежит.