Бреннер улыбнулся.

– Делайте, как я сказал, и, вполне вероятно, сумеете разбогатеть.

Когда Морис ушел, генерал встал.

– Пойдем в кабинет.

Она последовала за ним в маленькую комнату, которую он превратил в свой личный кабинет.

– О том, что я тебе сейчас покажу, не знает ни один человек в мире, ни Морис, ни Швебель, ни даже моя семья. Никто. Только я. И теперь ты.

Она молча наблюдала, как он отодвинул кресло и поднял угол ковра. Поискал деревянную планку и, найдя, нажал на нее. Открылся небольшой тайник, не более фута шириной. Он просунул туда руку и вытащил что-то вроде небольшого сейфа, поставил на стол, открыл и кивнул ей.

– Смотри.

Анна подошла к столу и, встав рядом с ним, взглянула. Ящик был доверху наполнен блестящими золотыми монетами. Она онемела от изумления.

– Золотые луидоры. Всего таких ящиков, как этот, сорок. Сто тысяч монет. – Лицо его было серьезным.

Анна хрипло проговорила:

– Боже мой! Я и представить себе не могла… – Она взглянула на него. – Каким образом…

– Никаких вопросов, – отрезал Бреннер. – Они есть, и все. И ты увезешь их в Швейцарию.

– Но как? Ты же знаешь, что на границе весь багаж тщательно обыскивают.

– Я об этом подумал, – улыбнулся в ответ Бреннер и жестом позвал ее к окну. Показав на сверкающий „мерседес», стоящий во дворе, он сказал: – Выглядит как обычная машина, верно?

Она кивнула.

– Но это не так. Панели вокруг дверей полые и звукоизолированы, чтобы монеты не звенели. Машина сделана по специальному заказу.

– А как же те, кто ее делал?

– Они уже ничего не скажут, – отрезал Бреннер. – Это были евреи, и их давным-давно нет на свете.

– Умерли?

Он не ответил. Вернулся к столу, взял ящик и снова спрятал его в тайник. Поправил ковер и подвинул на место кресло.

– Тебе придется перевезти золото самой, – сказал он садясь. – Я покажу тебе, как добраться до панелей. Но никто не должен тебя видеть. Ни одна душа. Если тебя увидят, ни твоя жизнь, ни жизнь твоей дочери не будут стоить и гроша. Мне не надо объяснять тебе, на что способны люди из-за денег.

Она кивнула. Убивали и за куда меньшее.

– Ты должна будешь заниматься этим по меньшей мере по два часа каждую ночь, когда никого нет в доме. Не надо пытаться сделать все сразу. У тебя впереди целый месяц. Когда все монеты будут в машине, можешь уезжать.

– Со мной поедет только Швебель?

– Нет. Еще один человек. Бывший десантник. Тренированный убийца. Если случится что-нибудь непредвиденное, он справится.

– Что мне делать с золотом, когда я приеду в Женеву?

– Арендуй номерной сейф в швейцарском банке. Потом постепенно перенеси туда все золото. Понемногу, не все сразу. Когда машина опустеет, Швебель и тот другой человек перегонят ее ко мне в Германию.

Анна тяжело опустилась в кресло.

– Должна признаться, что мне впервые стало страшно. Генерал взглянул на нее.

– Мне тоже, – голос его был хриплым. – Но у нас нет выбора. Ничего другого не придумаешь, если мы хотим когда-нибудь снопа быть вместе.

За все то время, что они были вместе, он ни разу не говорил ей о любви, даже в минуты страсти, в постели, он только стонал и так прижимал ее к себе, что, казалось, переломает ей все кости. Даже сейчас, в это серое утро, стоя на пороге небольшого французского домика, Бреннер совершенно владел собой.

Он слегка наклонился и холодновато поцеловал ее в обе щеки.

– Будь осторожна, – сказал он.

– Буду, – пообещала она.

Вольфганг повернулся к стоящей рядом с матерью Жаннет, которая смотрела на все широко раскрытыми глазами, и взял ее на руки. Он поцеловал ее в лоб, потом в губы.

– Auf Wiedersehen, liebchen, – сказал он. – Будь хорошей девочкой и слушайся маму.

Малышка кивнула.

– Хорошо, папа генерал.

Он улыбнулся и передал ребенка матери.

– Скоро увидимся, – сказал он, затем повернулся и решительными шагами, не оглядываясь, направился к машине, которая должна была отвезти его к поезду.

Анна подождала, пока машина выедет за ворота, потом закрыла дверь и вернулась в дом. Поставила девочку на пол.

– Мама?

Анна повернулась к ней.

– Папа генерал вернется? Мать удивилась.

– Почему ты спрашиваешь?

– Няня сказала, что он уедет, а новым папой будет мсье Морис.

– Няня мелет чепуху, – сердито бросила Анна.

– Но няня говорит, что папа генерал возвращается в Германию и мы не можем с ним поехать. Так что мсье Морис теперь будет главным.

– Няня ошибается. Когда папы генерала нет, главная я. И никто другой. Ни мсье Морис, ни кто-нибудь еще.

– Значит, папа генерал вернется?

Анна секунду поколебалась, потом утвердительно кивнула.

– Да, он вернется, можешь так и сказать своей глупой няне.

Когда через два часа вернулся со станции Швебель, она пригласила его наверх в кабинет генерала и закрыла дверь.

– Боюсь, у нас проблема.

Он молчал, ожидая, что она скажет дальше.

– Няня. Она слишком много болтает. Уже сообщила Жаннет, что генерал не вернется. Если она такое говорит девочке, кто знает, что она вообще может наболтать…

Швебель понимающе кивнул.

– Одно лишнее слово – и планы генерала окажутся под угрозой, – продолжала Анна.

– Я позабочусь об этом, графиня, – сказал он.

Она удивленно взглянула на него. Впервые он обратился к ней так. Раньше он называл ее просто фрау Поярская. Выражение его лица не изменилось.

– Что-нибудь еще, графиня?

– Ничего, спасибо, Иоганн, – она покачала головой. Швебель вежливо поклонился и вышел. Через два дня у няни был выходной. В дом она больше не вернулась.

Голос Мориса по телефону звучал сдержанно.

– Мне необходимо вас видеть.

За три недели, прошедшие после отъезда Вольфганга из Парижа, это был первый звонок.

– Я дома, – просто ответила Анна.

– Вы не понимаете, за мной могут следить. Теперь, после всего происшедшего, я не рискую появляться у вас.

– А по телефону мы не можем поговорить?

– Я должен передать вам кое-какие бумаги. Выездные визы для вас и Жаннет, выданные французскими и немецкими властями. Да и обсудить нам нужно многое.

– Я поняла, – ответила Анна. – Но сама я не могу прийти к вам. Швебелю приказано следовать за мной повсюду.

– Merde! – Он замолчал.

Она ждала, что он скажет дальше.

– Времени осталось мало, – сказал Морис.

– Послезавтра меня здесь уже не будет. Анна по-прежнему молчала.

– После полуночи, – сказал он, – ждите меня у черного хода вашего дома. Если в течение получаса я не появлюсь, уходите.

В десять минут первого раздался негромкий стук в дверь. Анна быстро встала и открыла дверь. Морис вошел и плотно притворил за собой дверь.

– Все спят? – спросил он шепотом. Она кивнула.

– А Швебель?

– После отъезда генерала он переселился в маленькую квартирку над конюшней.

– Мне надо выпить, – попросил Морис.

– Идемте, – позвала Анна. Она провела его через темный дом в маленький кабинет на втором этаже. Открыла буфет, достала бутылку коньяку и рюмку, наполнила ее до краев и протянула ему.

Тот одним глотком отпил половину и глубоко вздохнул. Его напряжение постепенно спадало.

– Как будто ходишь по натянутой проволоке, – пожаловался он. – Вопросы. Вопросы без конца. Ловушка на ловушке.

Анна молчала.

Морис сделал еще глоток.

– От Вольфганга что-нибудь есть?

– Нет. А должно быть? Француз посмотрел на нее.

– Вероятно, нет. Хотя мне почему-то казалось, что он постарается с вами связаться.

Анна сменила тему.

– Вы сказали, что принесете мне бумаги.

– Да – Морис расстегнул куртку и вынул конверт. – Выездные визы для вас и Жаннет.

Она открыла конверт и просмотрела документы.

– Вы сказали, что хотите что-то обсудить.

– Верно. То, что нельзя доверить бумаге.

– Не понимаю.

– Золото, – сказал Морис.

– Золото? – Анна надеялась, что удивление, которое она постаралась изобразить, было достаточно естественным. – Какое золото?