Всего пять футов осыпи осталось между ним и твердой скалой: с таким же успехом они могли бы быть пятью милями. Руперт лежал неподвижно, стараясь дышать неглубоко. Он не мог ни двинуться дальше, ни вернуться назад; самое незначительное движение могло принести ему смерть. Руперт нахмурился, когда к нему пришел ответ. Легкое движение спасти его не могло, однако бросок из всех оставшихся сил как раз мог бы. Он также мог и убить его. Руперт вдруг улыбнулся. Какого черта: если осыпь его не достанет, то наверное достанет дракон! Одним медленным сдержанным движением он осторожно подтащил под себя ноги и глубоко погрузил стопу в осыпь. Сместившиеся камешки еще ближе поднесли его к краю пропасти. Руперт сделал глубокий вздох и рванулся к твердой скале за осыпью. Он приземлился очень неуклюже, удар вышиб дыхание из легких, однако вытянутой рукой он уцепился за выступ скалы и крепко держался, превозмогая скользящую осыпь, стремящуюся обречь его на долгое падение. Секунду он провисел на одной руке, беспомощно болтая ногами в воздухе, рыхлые камешки потоками хлынули вниз, потом свободной рукой он нашел опору и медленно выволок себя на жесткую, крепкую скалу. Руперт с трудом отошел на несколько футов от пропасти и повалился наземь с бешено колотящимся сердцем, сотрясаясь от пережитого. Жесткая каменная тропа казалась изумительно уютной.

Он немного отдохнул, потом с мучениями встал на ноги. После схватки с осыпью ломило все тело, ладони он стер до крови о зазубренную скалу. Фляжку с водой он оставил в поклаже единорога, поэтому не мог даже промыть свои раны, тогда он сделал лучшее из оставшегося и попросту их игнорировал. Он чертовски надеялся, что в них не попала инфекция: до ближайшего врачевателя очень далеко. Он прогнал эту мысль, повернулся спиной к осыпи и устало потащился по неверной тропе, которая в конце концов должна привести к дракону.

Немного погодя тропа вдруг исчезла, сменившись бесконечной на вид лестницей с узкими ступенями, вырубленными в крутой поверхности скалы.

Руперт повернулся и взглянул на простершуюся внизу картину. За многими милями ухоженных полей Лес казался очень маленьким и очень далеким. Руперт вздохнул разок с сожалением, затем снова повернулся к ступеням и начал долгий подъем.

Ступени были кривыми и неровными, боль жгла ноги Руперта и спину, час за часом он боролся с собой, выдерживая ровный темп подъема. Каменная лестница простиралась позади и впереди него так далеко, насколько он мог видеть, и через некоторое время Руперт научился держать голову книзу, сосредоточившись только на тех ступенях, что были прямо перед ним. Воздух во время его медленного подъема постепенно холодал; ветер, дующий с вершины, нес с собой снег и слякоть. Руперт съежился под тонким плащом и с трудом продолжал идти. Злые порывы ветра дергали его, холод выдувал слезы из глаз.

От холода немели ладони и ступни, в ледяном воздухе дыхание паром вырывалось изо рта, но он все-таки взбирался, шаг за шагом, шаг за шагом, борясь с холодом, нарастающим ветром и собственной болью.

Он — принц Руперт из Лесного Королевства, и собирается встретиться со своим драконом лицом к лицу.

Лестница закончилась узким выступом перед громадным входом в пещеру.

Руперт пошатываясь стоял на выступе, не обращая внимания на морозный ветер, закрутивший на нем плащ, и на резкое дыхание, палившее глотку и огнем горевшее в груди. Пещера зияла перед ним, словно какая-то глубокая рана в голой скале, рана наполненная тьмой. Руперт медленно двинулся вперед, от изнеможения дрожали ноги. Карта Ночной Колдуньи не солгала: он наконец нашел своего дракона. После отъезда со Двора он все время думал, что будет чувствовать, когда в конце концов встретится с драконом. Наверное… испугается. Но теперь это время настало, а он, по правде говоря, ничего особенного не чувствует. Он дал слово, и вот он здесь. Не верится, что он сможет победить дракона, но никогда и не верилось. Глубоко внутри он всегда сознавал, что идет на смерть. Руперт пожал плечами. Двор ожидает, что он погибнет; однако он, может быть и выживет, просто назло им. Он вынул меч и занял наилучшую позицию, какую смог занять на узком выступе. Он пытался не думать о глубокой пропасти позади и взамен сосредоточился на правильной формуле вызова на бой.

Собственно говоря, никогда за всю жизнь он не чувствовал себя менее героически.

«Отвратительное чудовище, я — принц Руперт из Лесного Королевства и явился сюда, чтобы бросить тебе вызов! Выходи на бой!»

Наступила долгая пауза, наконец низкий голос из пещеры спросил:

«Простите?»

Чувствуя себя немного смешным, Руперт покрепче сжал меч и повторил вызов. Наступила еще большая пауза, а потом Руперт снова резко встал в боевую стойку, когда из темноты медленно появился дракон, заполнив своим массивным телом весь вход в пещеру. Длинные размашистые крылья окутывали дракона, словно ребристый изумрудный плащ, застегнутый на груди лапами со зловещими когтями. Добрых тридцать футов от рыла до хвоста, со светом, ласкающе скользящим по мерцающей зеленой чешуе, дракон возвышался над принцем и рассматривал его горящими золотыми глазами. Руперт взял меч наизготовку, а дракон широко улыбнулся, открывая десятки очень острых зубов.

«Привет», сказал дракон. «Приятный денек, не правда ли?»

Руперт обиженно замигал. «Тебе не полагается ничего говорить», твердо заявил он дракону. «Предполагается, что ты чудовищно заревешь, взроешь когтями землю и нападешь на меня, изрыгая огонь.»

Дракон задумался. Две тонкие струйки дыма выплыли из его ноздрей.

«Зачем?», наконец спросил он.

Руперт опустил меч, который с каждой минутой становился все тяжелее, и оперся на него. «Ну», медленно произнес он, «мне кажется, это традиция. Так всегда и было.»

«Не со мной», сказал дракон. «Почему ты хочешь меня убить?»

«Это долгая история», сказал принц.

Дракон фыркнул. «Да уж наверное. Тебе лучше войти.»

Он отступил в пещеру и, секунду пораздумав, Руперт последовал за ним.

Проход быстро превратился в туннель. Странным образом, он чувствовал какую-то злость, что ему не надо сражаться: он так долго готовился к этому моменту, а теперь его у него отняли. Он подумал, что, может быть, чудовище просто играет с ним, но нет, не похоже. Если бы дракон хотел убить его, он уже был бы мертв. Он неуклюже ковылял по туннелю, холодный пот выступил у него на лбу, когда позади померк свет. Непроницаемая тьма напомнила ему Лес Мрака, и он обрадовался, когда темнота вскоре уступила место радостному ярко-красному сиянию аккуратно обвалованного костра. Он заторопился к свету и почти вывалился из туннеля, обнаружив, что дракон терпеливо дожидается его в гигантской скальной каверне добрых пяти сотен футов поперек, все стены которой покрыты самой громадной коллекцией бабочек, которую когда-либо видел Руперт.

«Я думал, драконы собирают кучи золота и серебра», сказал Руперт, кивая на тщательно отполированные выставочные шкафы.

Дракон пожал плечами. «Некоторые собирают золото и серебро. Некоторые копят драгоценные камни. Я коллекционирую бабочек. Они просто прелестны, не правда ли…»

«Конечно, конечно», успокаивающе произнес Руперт, когда в ноздрях дракона мелькнули яркие искры. Он сунул меч в ножны, присел на корточки напротив прилегшего дракона и с любопытством рассматривал его.

«В чем дело?», спросил дракон.

«Ты совсем не такой, как я ожидал», признался Руперт.

Дракон усмехнулся. «Легенды редко правдивы.»

«Ты умеешь говорить.»

«Как и ты.»

«Ну, я же человек…»

«Я заметил», сухо сказал дракон. «Знаешь, большинство легенд о том, что мы большие, сильные, злые, едим людей по любому поводу или без него, все эти истории придуманы самими драконами, чтобы отпугивать людей.»

«Но…»

«Слушай», сказал дракон, вдруг вытягиваясь вперед, «один на один я более чем превосхожу любого человека, но никакой дракон не может биться с армией.» Громадное создание мягко шипело, золотые глаза смотрели сквозь Руперта на то, что могли видеть только они. «Когда-то драконы наполняли небеса и были господами всего. Солнце грело наши крылья, когда мы парили над облаками и смотрели, как под нами вращается мир. Голыми когтями мы добывали из скал золото и серебро, земля сотрясалась от нашего рева. Все живое страшилось нас. А потом явился человек со своим мечем и копьем, со своими доспехами и армиями. Нам стоило бы сбиться вместе, пока мы еще могли это сделать, но нет: мы воевали друг с другом, враждовали с ссорились из-за пустяков, охраняя наши бесценные запасы. И один за другим мы погибли в одиночестве. Наше время миновало.»