Они продолжали ухаживать за цветами, а Давид играл в шахматы с Юлией Анделиус, которая регулярно звонила ему.

Вообще с цветами никаких трудностей не было. Но селандриан, или, как они его называли, цветок Давида, вел себя словно капризный ребенок. Если за ним ухаживали Юнас или Анника, он сразу сникал и принимал очень жалкий вид. Но стоило появиться Давиду, листья снова расправлялись. И, судя по тому, что они больше не указывали на лестницу, цветок добился своего.

Дети узнали, откуда взялось это растение. В одном из писем Андреаса говорилось:

Пока Давид читал письмо, Анника задумчиво смотрела перед собой.

— Как красиво, — сказала она. — Он попросил Линнея назвать цветок не в честь себя, а в честь Эмилии. Как благородно!

— А по-моему, немного по-детски, — возразил Юнас. — Но любопытно, что и статуя, и цветок привезены из Египта. Неплохо бы это запомнить.

— Какая наблюдательность, Юнас! — Анника засмеялась. — Съешь-ка лучше «салмиак»!

Юнаса не особенно интересовали письма — если только из них нельзя было извлечь что-нибудь о статуе, какие-нибудь подробности. С его фантазией почти все сразу обретало смысл и мистический характер. Юнас был уверен, что статуя спрятана где-то в Селандерском поместье. Идеальный тайник — это чердак — кому придет в голову копаться в старом хламе! Юнас злился на Давида и Аннику за то, что они не позволяли ему поискать на чердаке. И никак не хотели понять, что если статуя лежала в сундуке, то после смерти Эмилии ее вполне могли унести на чердак и забыть о ее существовании. Но Давид и Анника вовсе так не считали. Они полагали, что статую с такой же вероятностью могли унести из дома. И вообще они не собирались ничего предпринимать, пока не прочтут все письма.

А хвоя с дверных ручек, между прочим, исчезла! Сегодня ее не было даже на ручке входной двери. И на некоторых внутренних дверях. Но Давид и Анника только смеялись. Думают, что хвоя осыпалась сама собой! Ничегошеньки они не понимают! И, конечно же, будут сидеть и ждать, пока кто-нибудь не утащит статую прямо у них из-под носа. Они не понимают, какая на них возложена ответственность! И болтают о всякой ерунде.

— А тебе, Давид, не кажется, что это очень красиво? — спросила Анника.

— Что?

— Ну, что Андреас попросил Линнея назвать цветок в честь Эмилии.

Анника могла без конца говорить о подобных пустяках. И обижалась, когда Давид не отвечал, а вместо этого начинал говорить о Линнее.

— Надо же, Андреас Виик, оказывается, был учеником Линнея, — сказал он.

Можно подумать, это так важно — когда на чердаке, быть может, лежит себе дожидается трехтысячелетняя египетская статуя!

— Вы понимаете, что мы избраны, что мы должны найти ее? — снова завел свое Юнас, но Давид только рассеянно на него посмотрел.

— Да, да, но в первую очередь мы должны узнать, о чем думал Андреас, — сказал он. — Кстати, Юнас, почему сегодня утром, когда позвонила Юлия, ты повесил трубку? Мог хотя бы с ней поздороваться.

— Что? Я не подходил к телефону. Ты о чем?

— Сегодня вечером звонила Юлия и спросила, кто утром подходил к телефону и повесил трубку. Я думал, это ты.

— Вот видишь! Жуть какая!

Юнас ужасно разволновался. Ни он, ни Анника не были сегодня утром в Селандерском поместье. И к телефону подойти никак не могли.

Значит, это был кто-то другой!

Вот и объяснение, почему с ручек исчезла хвоя!

Неужели это им ни о чем не говорит?

И поняли они, наконец, с чем имеют дело?

Выходит, нет.

— Значит, Юлия просто не туда попала, — вот и все, что ответил Давид. А Анника с ним согласилась.

— Юнас, не горячись! — сказала она.

Да, Юнасу приходилось нелегко. Почему никто его не слушает? Анника все время повторяла, что кроме них о письмах и статуе не знает никто. Но что она понимает? А вдруг кто-нибудь опередит их и найдет статую? Что она скажет тогда? А этого человека потом, возможно, пригласят в Египет, смотреть пирамиды и гробницу Тутанхамона.

Но когда Юнас заговорил об этом, Давид и Анника только рассмеялись.

А чего тут смешного?

Ведь речь идет о древней надгробной статуе, из древней гробницы! А может, вообще из пирамиды! Выносить статуи из гробниц опасно. Разве они не читали, что случилось с теми, кто открывал гробницу Тутанхамона? Этих людей, одного за другим, постигли страшные несчастья, и они все умерли! В этом нет ничего смешного! В письме сказано, что на статуе лежит проклятие. И на Селандерском поместье, по словам Натте, тоже лежит проклятие! Неужели они не могут сделать простых выводов? Ведь если они втроем призваны спасти статую, но отнесутся к этому несерьезно и статуя попадет не в те руки, то несчастье может постичь их самих! Неужели не ясно?

Нет, похоже, они ничего не понимают!

Анника хотела возвращаться, чтобы перепечатать письма с пленки. Давид тоже торопился домой, чтобы порыться в книжках, немного побыть одному и подумать.

— Так что, Юнас, не удастся тебе сегодня покопаться на чердаке! — сказали они с ухмылкой.

Давид пообещал в следующий раз спросить Юлию кто утром подходил к телефону. Юнасу ничего не оставалось, как удовольствоваться этим обещанием.

Давид был в библиотеке, где ему в конце концов удалось найти книгу с подробным описанием селандриана.

В Швецию это растение в середине восемнадцатого века привез один ученик Линнея. Это Давиду было и так известно. Но имя ученика в книге не называлось. Затем следовало описание растения, в точности соответствующее внешнему виду селандриана из поместья. Давид еще не видел, как он цветет. «Переливающиеся голубым блеском лепестки замечательно контрастируют с темными тычиночными нитями и яркими тычинками», — так описывались цветы в книге.

Там говорилось также, что селандриан — растение непростое. «Часто оно сильно разрастается, но иногда перестает цвести и, несмотря на самый тщательный уход, может погибнуть без видимой причины».

Да, Давид и сам заметил, что этот цветок на редкость чувствителен. Например, он по-разному реагировал на разных людей, непонятно только, как такое возможно. Давид решил разобраться, что за этим стоит, и есть ли этому какое-то объяснение.

Еще Давид нашел книгу о насекомых, где было приведено описание навозного жука, и это навело его на некоторые мысли.

Навозный жук принадлежит к тому же семейству, что и египетский скарабей, — семейству Scarabaeidae. В древнем Египте скарабей считался священным насекомым. Его называли «священным катальщиком», а Линней дал ему латинское название — scarabeus sacer.

В истории культуры мало кто из живых существ имел такое огромное значение для человека, как священный скарабей для древних египтян. Его часто находили забальзамированным в древних гробницах, а иногда в самих мумиях на месте сердца. Считалось, что он может помочь человеку увидеть бога Солнца. Говорили, будто скарабей, как и сам бог Солнца, происходит из «первородной материи» — начала всего живого.

А навозный жук — это северный родственник священного скарабея!

Казалось, все вдруг завертелось вокруг Египта. Сначала цветок, Selandria Egyptica, который своими листьями указал им на летнюю комнату. Затем навозный жук, провалившийся между половицами. Жук сидел на ключе шкатулки с письмами, и в первом же письме говорилось о египетской надгробной статуе. Ну разве это не странно!