Поиск
Серебристая ночь ткет и вяжет печаль,
И сирени невмочь сбросить лунную шаль.
А небесную глубь просквозила насквозь
То ли песнь, то ли грусть, то ли облака гроздь.
Этим тайным свеченьем спеленута даль,
И вплетается тень в белопенный хрусталь.
Так и я, скрыв печаль одинокой души,
Тайнодержцем живу среди мрака и лжи.
Никому не дано ни унять, ни украсть
Эту дивную тайнодержавную власть.
И хоть кто-нибудь в мире прозреет ее
Освященное лирою небытие?
О, не вкрадчивой ласке медлительных дев
Подвести под огласку мой тайный напев!
Даже кубок заклятый с проклятым вином
Осушу без оглядки и — вверх дном, вверх дном!
Только ночь, сквозь бессонье привет мне даря,
Поняла тайнословье. Она лишь да я.
Эту горькую быль не дано превозмочь.
Внемлем гласу судьбы — я и ночь, я и ночь.
31. В какую даль? Перевод Г. Маргвелашвили
В какую даль легла моя дорога?
Где утешенье я найду, изгой?
Что обрету у отчего порога
И с чем вернусь, отравленный тоской?
Не ведаю. Но рьяно и упорно
Веду я счет бессонницам и дням,
Прислушиваясь — начеку ли ворон,
Напутствующий к гибели меня.
Так и живу. А на кого я с детства
Не смел поднять, благоговея, взгляд,
Умыли руки, обратились в бегство,
Их нет. Им невдомек и невдогад.
Кому не дороги воспоминанья
Несбывшихся надежд и светлых снов?
Я их зову на новое свиданье,
Но вспыхнет слабый луч — и был таков.
В какую даль легла моя дорога?
Где утешенье я найду, изгой?
Что обрету у отчего порога
И с чем вернусь, отравленный тоской?
Не ведаю. Но в маете жестокой
Изнемогла душа на склоне дня.
Не вижу друга и не слышу бога.
Их нет. Им недосуг. Не до меня.
32. «Корабль погубят ураганы…» Перевод Г. Цагарели
Корабль погубят ураганы,
Раздастся плач в часы невзгод,
Но знак страны обетованной
Видением креста блеснет.
Пловцы! Обманет ожиданье.
Пусть крест тогда клянут рабы,
Распятье и венок страданья
Прими как высший дар судьбы!
Так гибельной и страшной ночью,
Чтоб через ад тебя вести,
Предстанет пред тобой воочью
Тень Беатриче на пути.
Иди за ней! Пусть нет спасенья!
Среди сует и малых дел
Высоких дум и вознесенья
Прими спасительный удел.
33. «Забилось сердце яростно в груди…» Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой
Забилось сердце яростно в груди:
И я уже не тот, что был когда-то!..
Прочь с моего пути, туман проклятый,
Сырая ночь, мне путь освободи!
С судьбой своей я справлюсь как-нибудь!
Вперед, вперед — пока землей не стану…
Не застилайте солнца мне, туманы,
Сырая ночь, не преграждай мне путь!
В кромешной мгле душил меня огонь,
Промозглый день пронизывал тоскою…
Туман, растай! Оставь меня в покое,
Сырая ночь, сгинь, расступись, не тронь!
Забуду дни, что скрылись без следа,
Пустые дни, что я без цели прожил…
Я пелену тумана уничтожу,
Сырую ночь рассею навсегда!
О, чудо очищения в огне!
В горниле горя сердце обновилось,
От душной мглы душа освободилась,—
Ты сгинешь, ночь, ты дашь дорогу мне!
34. В родных местах. Перевод Н. Гребнева
Вот край родимый, где мечта беспечно
Венками украшала мне чело,
Где детство, что, как волны быстротечно,
Как волны быстротечные ушло.
Вот этот лес, где ели темно-сини.
В его глуши бродил я по утрам
Свободно так и так легко, как ныне
Один лишь ветер бродит по горам.
И слышится душе моей свободной
Бесцельный ропот края моего,
Где я свободным был и где сегодня,
Увы, свободы нет ни у кого.
Судьба! Возьми меня и ввергни в пламя,
Дай мне в удел страданье на земле,—
И я роптать не стану, но с рабами
Не жить мне, и не быть мне в их числе.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: