На стене танцевал старик. Он все увеличивался, затем дрогнул и исчез. Стихло жужжание кинопроектора, и в кабинете персикового цвета стало светло. Шеф моргнул большими круглыми глазами:

– Знаешь, кто это был? – Он достал из резной коробочки желтый кружочек и положил его на язык.

Бен Джолсон, сидевший по другую сторону низкого черного стола, слегка пошевелился и ответил:

– Человек, в которого вы мне собираетесь предложить воплотиться.

– Точно, – подтвердил шеф Микенс, проглотил таблетку и просветлел. – По этому делу шум в последнее время особенно усилился, Бен. Я говорю о неприятностях в Военном Бюро, – сказал он.

– Исчезновения.

– Именно. Сначала генерал Мусман, за ним адмирал Рокисл. Через неделю – Баском Ламар Таффлер, отец нервно-паралитического газа № 26. А сегодня утром, на рассвете, сам Дин Свифт.

– Пропал председатель Военного Бюро? – Джолсон даже привстал.

– Официального сообщения еще не было. Говорю об этом только тебе, Бен. В последний раз Свифта видели в его розарии. Выдающийся розовод!

– О нем был документальный фильм, я видел, – сказал Джолсон. – Так ваши из Центрального Бюро Шпионажа обратились в Корпус Хамелеонов за помощью?

– Да, – кивнул шеф Микенс. – Положение крайне серьезное. И нет нужды говорить, что наша Барнумова система планет не должна еще раз испытать ужасы мира.

– Подозреваете пацифистов?

– Подозреваем, – подтвердил шеф. – Конечно, у ЦБШ есть склонность повсюду видеть пацифистов. Ты ведь знаешь, не все согласны с методами, которыми Военное Бюро ведет колонизацию земных планет Барнумом.

– Особенно, когда с лица Земли стирают целое государство.

– Да государство-то карликовое. – Шеф отправил пилюлю в рот. – Как бы там ни было, согласись, когда начинают пропадать руководители Военного Бюро… Во всяком случае, это могло быть и делом рук пацифистов.

– Что это за старик, которого вы мне показывали?

– Леонард Габни… – Шеф побарабанил по крышке стола. – Но он нас интересует лишь как джентльмен преклонного возраста, в которого тебе предстоит воплотиться. Сведения о нем тебе дадут гипнопедически, а мы займемся непосредственно заданием… Кимбро – вот кто нас интересует.

Джолсон покачал головой.

– Постойте, не этот ли Кимбро – посол на планете Эсперанса?

– Да, он возглавляет посольство Барнума.

– Нет, я не полечу на Эсперансу, хоть озолоти меня.

– Не полетишь? – переспросил шеф. – Да ты обязан, это записано в твоем контракте. Из Корпуса Хамелеонов не уходят.

– Эсперанса надолго мне испортит настроение.

– Людей ведь надо где-то хоронить, Бен.

– Но превратить в кладбище целую планету…

– На Эсперансе пятьсот тысяч жителей, – возразил шеф Микенс. – Не говоря уже о… сейчас посмотрю… десяти миллионах туристов и почти десяти миллионах скорбящих близких, которые ежегодно посещают Эсперансу. – Он отложил памятку в сторону.

– Эта планета насквозь провоняла венками, – буркнул Джолсон.

– Дай мне наконец объяснить тебе задание… Судя по данным агентуры ЦБШ, посол Кимбро, возможно, замешан в этой волне похищений. Адмирал Рокисл исчез именно на Эсперансе.

– Знаю, – сказал Джолсон. – Он полетел туда возлагать венок на могилу Неизвестного Диверсанта.

– Надо установить, не Кимбро ли является слабым звеном. Со следующей недели он отдыхает в Непенте, близ Эсперанса-сити.

– Непенте? Омолаживающие воды для престарелых миллионеров?

– Да… Ты превращаешься в старикашку Габни, и мы забрасываем тебя в Непенте, – сказал шеф Микенс.

В Корпусе Хамелеонов Джолсона сделали оборотнем. Он мог принять облик любого человека.

– Моя задача – составить досье на посла? – спросил Джолсон.

– Нет. Тебе надо остаться с Кимбро наедине. Тогда ты пустишь в ход весь арсенал препаратов правды и узнаешь, имел ли он отношение к исчезновению адмирала Рокисла.

– О'кэй, – Джолсон откинулся на спинку стула. – Приходится соглашаться. Кто мой связник на Эсперансе?

– Сейчас из соображений безопасности я ответить тебе не могу. С тобой там свяжутся.

– Каким образом?

– Где-то у меня тут записан код. – Поискав в столе, шеф Микенс выудил записку синего цвета. – Вот. 15– 6-1-24-26-9-6.

– Долго ли мне предстоит пробыть в Непенте?

– Номер заказан на неделю. Но результатов мы ждем раньше, – сообщил шеф Микенс и заглянул в зеленую памятку. – Неделя там стоит десять тысяч долларов, Бен… А теперь помоги мне отыскать флакон с микстурой малинового цвета.

И оба опустились на четвереньки.

Автоприслуга для престарелых в отеле «Эсперанса-Пласа» упорно называла его дедулей. Джолсон – сейчас сгорбленный, со старческими пятнами на коже, 84-летний – сидел в удобном кресле на балконе своей гостиной. Как и большинство стариков, он попросил, чтобы ему дали номер с видом на что угодно, только не на кладбище. Габ-ни, настоящий Габни, распоряжался телекинезом на всех планетах Барнума, и его имя достаточно весило, чтоб его поселили с видом на деловой район. Катер из Непенте должен был прилететь за ним вечером…

В дверь позвонили.

– Да? – спросил Джолсон.

Посольство Барнума поздравляет вас с прибытием на Эсперансу, – отозвался молодой женский голос – У меня для вас корзина восстановленных фруктов, мистер Габни.

– Сейчас, сейчас. – Джолсон пошел открывать дверь. На пороге, в платье лимонного цвета, стояла стройная молодая брюнетка с резко очерченными скулами и короткой прямой прической. На руке у нее была повязка посольства Барнума, а на лбу – губной помадой написан номер 15-6-1-24-26-9-6. Хитро подмигнув Джолсону, она салфеткой стерла цифры с загорелого лба.

– Мы посещаем и приветствуем всех высоких гостей, прибывающих с Барнума, – сказала она. – Меня зовут Дженнифер Харк, мистер Габни.

– Охотно верю, милочка, – ответил Джолсон. Дверь закрылась, и он добавил: – Итак?

Она отрицательно покачала головой и вышла на балкон. Опустив корзину с фруктами на расслабляющее кресло, она жестом подозвала Джолсона.

– В этой корзине – противоподслушивающее устройство. Оно обезвредит все…

– Кто, кроме прислуги, может меня подслушивать? – перебил он ее.

– Меры предосторожности всегда не излишни… – Она протянула ему недозрелый абрикос. – Возьмите. Если в Непенте возникнут осложнения, сожмите его, и я приду к вам на помощь. У меня для вас кое-что есть. К нам начали поступать косвенные данные о некой «Группе А».

– Замешана в похищениях?

– Не исключено. Посмотрите, что скажет Кимбро… Если все пройдет хорошо, доложите мне перед возвращением на Барнум. Найдите на улице Одиночества магазин «Нью-Рудольф» по продаже венков и назовите цифры. Все понятно?

Джолсон вышел из катера и, едва ступив на берег, провалился в горячую грязь. У края бассейна на корточках сидел, улыбаясь, блондин с квадратным лицом.

Блондин протянул ему руку.

– Мы начинаем курс сразу же по приезде в Непенте. Благодаря этому купанию, мистер Габни, вы уже на несколько недель помолодели. Меня зовут Франклин Трипп, я координатор и один из совладельцев курорта.

Трипп извлек Джолсона из бассейна и повел по выложенной плиткой дорожке. Над низкими бледно-голубыми зданиями Непенте на плато, расположенном на несколько миль выше Эсперанса-Сити, стояла тихая темная ночь. Ветерок, который гулял по плато, был сухим и теплым. Слуга в голубом комбинезоне выгружал его багаж. Украдкой Джолсон взглянул на чемодан с несгораемой прокладкой, в котором был спрятан набор препаратов правды…

Встретиться с Кимбро ему удалось лишь днем, в парной, где они оказались в соседних кабинках.

– У них весь день для нас расписан? – спросил Джолсон посла.

– После обеда обязательный сон, а потом дается время на свободный отдых, – ответил парящийся посол. – Вы, случайно, не увлекаетесь стрельбой из лука, Габни?