Седая /со вздохом /: — Сверхъестественная сила держит. Знают, что делают, иначе бы никто эту еду и в рот не взял бы…

Рыжая /в отчаянии /: — А после обеда эта убийственная тишина! И это противное лежание на газоне, а потом мерзкая прогулка, эти так называемые игры на свежем воздухе, эти кошмарные песенки… Хоть на стенку лезь!

Платиновая: — Если бы позволили что-нибудь сделать! Хоть бы голову помыть!

Рыжая /мрачно/: — Вы же слышали, на небесах люди не пачкаются…

Платиновая: — Или хоть бы что-нибудь случилось! Какое-нибудь чудо или землетрясение!

Блондин /рассудительно/: — С землёй для нас все кончено, она далеко, а чуда мы не заслуживаем.

Седая /с оживлением /: — А знаете, этот ангел иногда так смотрит, что я начинаю надеяться…

Платиновая: — На что?

Седая: — Что нас из этого рая выкинут…

Платиновая: — Скажете тоже! Просто так, без повода не выкинут…

Блондин /вдруг оживившись /: — Выкинут, говорите? А это мысль! Послушайте, а что, если постараться?..

* * *

Слышен шум шагов и хоровое пение: «В лесу родилась ёлочка…»

Блондин /шёпотом/: — Послушайте, пани… Вы притворяйтесь, будто поёте! Наш приятель, ну тот, который раньше был брюнетом… «Зимой и летом стройная, зелёная была…»

Платиновая /оживлённо/: — Ну да, в ту, что раньше была рыжей…

Блондин: — Именно… «Трусишка зайка серенький…» Ещё и самолёте, а теперь, мне кажется, ещё больше… «Порою волк, сердитый волк…» А она, как вам кажется?

Платиновая: — Да какое там кажется, говорю вам, она по нему вздыхает!

Блондин /обрадованно/: — Вот именно! Понимаете, мы тут подумали, как бы им помочь? Ясно? Это же грех! Нас и выкинут отсюда в два счета!

Платиновая: — Ангел смотрит!

Хор заводит с новой силой: «А мы просо сеяли, сеяли… А мы просо вытопчем, вытопчем»…

Платиновая: — Может, хоть на прогулке? Она поменяется с той дамой, которая ходит за мной, а вы поменяетесь… «Вытопчем, вытопчем…» с этим брюнетом, и они окажутся в одной паре.

* * *

Шелест шагов на прогулке.

Платиновая /раздражённо/: — Да не лезьте вы обратно, пани! Идите как ни в чем не бывало! Ангел заметит!

Рыжая /тоже раздражённо /: — Это не я лезу, меня что-то толкает!

Лысый /ободряюще/: — Ну, пан, живо на его место!

Брюнет /в отчаянии /: — Не могу, меня что-то держит!

Блондин: — Силой его, силой!… Подтолкните его, а я подамся назад… А вы, пани, тяните…

Седая /недовольно/: — Какой смысл? Ведь он не со мной в одной паре должен быть, а с той дамой. Будьте начеку, пани Рыженькая, помедленней идите. Вы толкнёте её, а вы, пан адвокат, потянетесь к ней. Ну!..

Платиновая: — Ангел смотрит!!!

Молчание и шелест шагов.

Блондин: — Ну, на одно место мы его все-таки пропихнули, какой-никакой, а прогресс.

* * *

Слышится ангельское пение и бешеное верещанье птиц.

Платиновая: — Ишь, раскаркались! Этак недолго в нервное расстройство впасть!

Ангел /звучно и величаво /: — На молитву! На молитву!

Лысый: — Тут не до молитв, впору башки этим чёртовым птицам поотрывать, ей-Богу… святой Каспар, моли Бога о нас…

Седая: — А не знаете, нельзя ли их как-нибудь перетравить? В-шестых, не прелюбодействуй, в-седьмых, не кради…

Блондин: — Какое там перетравить, это ж райские птички, они, небось, ничего не жрут… Святая Цецилия, моли Бога о нас…

Платиновая: — Святой Патрик… нас ведь кормят, может, этих чучел тоже… моли Бога о нас…

Брюнет: — Пошли им, Господи, царствие небесное… А если пращу смастерить? Нет у кого-нибудь кусочка резинки? Я неплохо стреляю…

Лысый: — А чтоб ты сдох, холера, чтоб у тебя клюв отвалился, во веки веков аминь…

Рыжая: — … и остави нам, Господи, долги наши, яко же и мы оставляем… вы меня только столкните возле ручейка с того склона…

Платиновая: — В воду свалитесь и насморк заработаете…

Рыжая: — Святая Анастасия… Нет, я с ним уже уговорилась: он меня поймает и обнимет…

Шелест шагов на прогулке.

Блондин /недовольно/: — Неужели не могли подольше пообниматься? Все ж таки греха побольше было бы…

Брюнет /с горечью/: — Её прямо вырвало у меня из рук. Черт побери эту сверхъестественную силу!

Седая: — Да ведь ангел как раз обернулся и все заметил.

Блондин: — Что бы тут такое придумать?.. Думайте, пани, думайте!

Седая: — Я все время голову ломаю! /растроганно/ Я бы им небо расстелила…

Брюнет /с ужасом /: — Только не небо, пожалуйста!

Седая: — Ну, землю расстелила бы! Подумать только, эти двое — наша единственная надежда, во веки веков, аминь! Вы ж сами видите, тут больше никто ни с кем грешить не хочет.

Платиновая /вполголоса/: — Я тоже им удивляюсь, и что они нашли друг в друге в этих балахонах… /с надеждой/ И хорошо, что нашли! Может, и нам какая польза перепадёт…

Лысый: — Дай-то Бог… У меня каждый день от этой паршивой воды зубы ломит. Попробовал было только вид сделать, будто полощу рот, так ангел тут как тут…

Седая: — Послушайте, один пан в конце колонны сказал, что нам хотят устроить курсы идеологического просвещения, а то мы вроде как мало похожи на счастливых…

Блондин: — Да пусть устраивают, мать честная, пусть хоть что-нибудь сделают! Может, что учить придётся? Неважно, чем заниматься, лишь бы дело какое было!

Брюнет /мрачно/: — Я бы даже посуду мыть согласился.

Седая /со вздохом/: — Полы бы натереть… Стирку устроить…

Лысый: — Ишь чего захотели! Хоть бы дров на костёр позволили наносить — так ведь нет!

Блондин: — Вся наша надежда — на этих двоих! Иначе нам хана.

Рыжая /с отчаянием/: — Страшно подумать, что так будет продолжаться до конца света!

Блондин: — До какого ещё конца света? Вы на небе, уважаемая, после конца света вас никуда больше не отправят. Так будет продолжаться бесконечно!

Лысый / в ужасе/: — Как это — бесконечно?

Блондин: — Есть такое понятие — бесконечность. Восьмёрка на боку. Вы что, в школе вообще математику не проходили?

Платиновая: — Восьмёрка на боку?.. Нет, это невозможно! Дорогие мои, вы обязаны постараться.

Седая: — Да вы же сами видите, что их какая-то сила друг от друга отталкивает.

Платиновая: — Отталкивает, потому что ангел смотрит. А если бы не смотрел…

Брюнет: — Вы правы, один раз он повернулся к нам спиной, и в тот момент нас ничего не отталкивало…

Звяканье ложек, шум трапезы. Слышно, как кто-то хлопает в ладоши.

Ангел: — Прошу внимания! Сегодня после ужина нас ждёт возвышенное переживание. Будем вслух вспоминать, как плохо нам жилось на земле и как хорошо теперь живётся на небесах.

Лысый /шёпотом/: — Наверное, это и есть те самые идеологические курсы, которые нам сулили…

Блондин /с ужасом/: — Я все понял. И партийных тоже сюда… Панове, мы же попали, чтоб я сдох, в социалистический рай! Такой, для совков…

* * *

Седая /мечтательным тоном/: — … в очередях стоять приходилось, рубашки мужу стирать, ванну за детьми отскабливать…

Лысый: — Я должен был трудиться в поте лица. Все время какие-то конференции, до поздней ночи. Боже мой, конференции!… /с умилением/ Кофеёк, коньячок, преферансик… /опомнившись, с неодобрением/ Сплошной разврат и эти, как их там… грехи…

Платиновая: — Мне без конца приходилось печатать на машинке, отвечать на письма, принимать инвесторов… Господи, приходилось бегать к парикмахеру…