Известно, что в ряде стран, например в Англии, власти используют рокеров для доставки срочной почты, давая им преимущества в проезде и разрешая большие скорости в черте города.
В ряде регионов нашей страны для рокеров отводятся специальные трассы. Они изучают материальную часть автомототранспорта, правила дорожного движения, рокеров привлекают к испытательной работе. Это дает позитивные результаты.
Даже так называемые законопослушные подростки не допускают к своим групповым тайнам посторонних, и прежде всего — взрослых, в силу законов подростково-юношеской субкультуры. Что ж говорить о криминальных группах, пытающихся утаить от посторонних законы и правила своей жизнедеятельности? Именно поэтому изучение криминогенных групп, их субкультуры, методами прямого социально-психологического исследования, (социометрией, опросом, референтометрией, интервью и т.п.) не дает объективной картины. Искажения могут быть весьма существенными.
Здесь следует отметить несколько моментов. Провести исследование в преступной группе, пока она на свободе, невозможно. Поэтому оно всегда осуществляется ретроспективно, т.е. когда группа уже арестована, находится в следственном изоляторе или приемнике-распределителе. А это приводит не к объективной оценке группы, а к переоценке своей позиции каждым ее членом. Это и понятно. Находясь под арестом, члены группы не стремятся рассказать следователю всю правду о группе.
Думая о том, чтобы получить меньший срок, они валят вину друг на друга (значит группа распалась в процессе ведения следствия) или продолжают играть в несгибаемость и честность, выгораживая лидера, (особенно если он взрослый), беря ответственность на себя (консолидация группы продолжается и в ходе следствия).
Иногда в условиях изоляции, давления следствия, общественного осуждения члены группы склонны вступать в своеобразную игру с исследователем, стремясь угадать его мнение, дать ответ, которого он ждет, чтобы показать себя с лучшей стороны или просто оговорить себя. "Не приходится отрицать очевидного искажения ответов опрашиваемых правонарушителей, незаконно помещенных следователем или администрацией учреждения в "пресс-хату" (камеру, где нужные этим лицам показания и ответы выбиваются находящимися там заключенными — они "прессуют" правонарушителя). Значит, опросы исследователя активизируют механизмы психологической защиты и самооправдания у членов группы.
Случаи проявления криминальной субкультуры и ее атрибутов не единичны. Мы говорили о том, что она наличествует в учреждениях и учебных заведениях разного типа. Здесь же отметим тенденцию данной субкультуры к упорядочению и систематизации (формированию определенной системы в масштабах страны).
Начнем с того, что между воспитанниками ВТК, учащимися спецшкол, спецПТУ, общеобразовательных школ, средних ПТУ, солдатами в армии существуют каналы связи ("трассы"), по которым идет обмен "духовными ценностями". Большинство несовершеннолетних, находящихся в колониях и спецучреждениях, ведет переписку со своими сверстниками, находящимися на свободе. Значит, духовные процессы в среде несовершеннолетних и молодежи нельзя ограничить стенами этих учреждений, где они находятся. Следует учесть и то, что идет "движение лиц" (миграция), а не только писем в подростково-юношеской популяции. Несовершеннолетние правонарушители за правонарушение и совершение преступления помещаются в закрытые учреждения, принося туда нормы и традиции подростковых сообществ своих учебных заведений. В свою очередь освобожденные из воспитательно-трудовых и исправительно-трудовых колоний, вернувшиеся из спецшкол и спецПТУ, приносят в ПТУ, общеобразовательные школы и коллективы предприятий те нормы, традиции и ценности, которые они там усвоили.
Такой же обмен происходит между "штатской" молодежью и той, что служит в армии и на флоте. В армию и на флот призывники приносят модель "бугризма". Уволенные в запас приносят в трудовые коллективы идеологию и психологию армейской "дедовщины". Пытаться в таких случаях определить, что в этих процессах первично, а что вторично, нецелесообразно. Ведь криминальная субкультура сложилась в систему, значит найти ее первопричину вряд ли можно.
В условиях взаимопроникновения криминальная субкультура, имея агрессивный характер, становиться связующим звеном первичной и рецидивной преступности, социально-психологический механизм ее эскалации. Несовершеннолетний правонарушитель, вернувшись из ВТК, специальной школы или специального ПТУ это готовый лидер который, стремится создать криминогенную группу. Бравируя знаниями криминальной субкультуры, ее норм, правил и требований, он не только самоутверждается, но и заставляет окружающих его подростков принять их и следовать им. Так же поступает некоторая часть уволенных из армии в запас "дедов", самоутверждаясь в молодежной среде в качестве криминальных лидеров.
Следует учесть, что у значительной части несовершеннолетних ( у каждого второго), отбывающих наказание в ВТК, находящихся не перевоспитании в спецшколах, спецПТУ, состоящих на учете в ИДН, кто-то из взрослых родственников может отбывать или уже отбыл уголовное наказание, т.е. семейными узами, несовершеннолетние и молодежь тесно связаны со взрослым преступным миром. Не случайно говорят, что за время советской власти в колониях и тюрьмах суммарно отсидело большинство населения страны. Это создает условия для проникновения криминальной субкультуры почти в каждую российскую семью и ее культивированию там.
Распространению и закреплению криминальной субкультуры способствует обвальный рост количествадетективной литературы, детективных кинофильмов и видеофильмов, в которых красочно смакуются отдельные элементы преступной деятельности, их роль и функции в жизни членов преступных сообществ.
Еще одной важной причиной агрессии криминальной субкультуры стали мощные миграционные процессы, связанные с "великим переселением" молодежи на "стройки коммунизма". Туда ведь направлялись и амнистированные, условно освобожденные, а также условно осужденные (на жаргоне их называют "химиками"). Сливаясь в один поток, молодежная и воровская (тюремная) субкультура порождали в местах "строек коммунизма" особый социально-психологический климат, в котором несовершеннолетние, родившиеся в тех местах или оказавшиеся там с родителями, избавляясь от возрастного одиночества, в поисках физической и психологической защиты быстро усваивали нравы преступного мира.
Эмпирические признаки криминальной субкультуры. Социальные работники, педагоги учебных, воспитатели специальных воспитательных и исправительных заведений (ВТК, спецшкол, спецПТУ, СИЗО, приемников-распределителей), сотрудники ИДН и КДН и др. должны знать, есть ли среди учащихся их учреждений, на их территории социально-негативные явления и как далеко зашло расслоение неформальной сферы отношений. Для этого нужно знать внешние признаки криминальной субкультуры. Многие видят эти признаки в увлечении людей уголовным (воровским) жаргоном, кличками, стремлением к нанесению татуировок и т.д. Все это так, однако дело не только в этом. Удельный вес тех или иных признаков криминальной субкультуры различен. Кроме того, определяя причину указанных явлений следует подвергать ихсистемному социально-психологическому анализу, определять корни, видеть носителей и распространителей этих явлений в коллективе. Нужно попытаться попять происхождение и механизмы их функционирования данной субкультуры на подростков и молодежь.
Степень сформированное и оформленное криминальной субкультуры в учебном заведении может быть различной. Это могут быть не связанные друг с другом элементы, внешне не оказывающие существенного влияния на воспитательный процесс. Иногда данная субкультура получает определенное оформление — между группами учащихся возникает антагонизм, а ее нормы и ценности начинают играть определенную роль в поведении несовершеннолетних и молодежи.
Нередко криминальная субкультура господствует в учреждении и полностью парализует воспитательный процесс, деятельность администрации и педагогического коллектива.