— Давай, я буду называть тебя Цезарем? — не унималась юная особа.

«Смотря каким… Веспассианом можно. А Калигулой не стоит».

— А я Ира, — представилась та. И спохватилась: — Хочешь еще булку? Ты же, наверно, голодный?..

Он мотнул головой, прилег на траву. И с четверть часа они молча взирали, как сумерки обволакивали озерцо, как исчезал во мраке дальний лесистый берег…

Новая знакомая погладила его холку, а пес, прикрыв глаза, представил, будто лежит дома у дивана и в шерсть запускает ладонь Костя или Катерина…

— Мне пора, Цезарь, — прервал блаженство женский голос.

Он поднялся, сел, протянул на прощание правую «ладонь»…

— Боже, какая прелесть!.. — подивилась она, пожимая лапу. На миг задумавшись, предложила: — Раз ты ничейный и такой воспитанный, не хочешь ли взять меня в хозяйки?

«Ничейный. Дожил… Как в той сказке про слепую лошадь, — горько усмехнулся Пьер. — Что ж… человек ты добрый; помолчать умеешь — не балаболка. К тому же и у тебя на сердце завелась печаль. Стало быть, родня мы по несчастью».

И, ткнувшись мокрым носом в руку, осторожно перехватил зубами ручки хозяйственной сумки. Доверив ему ношу, Ирина зашагала рядом, изумленно качая головой:

— Ну, ты даешь, Цезарь! Может, и под руку меня возьмешь?

«Делов-то!.. — мысленно проворчал кавалер. — Взял бы, да боюсь, в цирк за такие номера сошлют. А мне уж по вашим меркам под восемьдесят — двадцать лет как на пенсии положено в потолок плевать. И вообще… попалась бы ты мне в прошлой жизни! Я бы не только под руку тебя ВЗЯЛ. Чертова «таврия»!..»

— Да, он начал удивлять еще щенком… — потерянно пробормотал Сергей. — А помнишь, как он спас двухлетнего Костю?

Час назад глава семьи вернулся после неудачных поисков. Испытывая вину перед Пьером, перед семьей, он исколесил весь район; заглядывал во дворы, на пустыри, на стройки… И даже не поленился доехать до реки, хотя понимал: возрастному питомцу не под силу одолеть такого расстояния.

Не включая свет, они сидели с Катей на кухне; на столе стояла бутылка водки, на блюдце темнел порезанный соленый огурец. Костик из комнаты не выходил — лежал на своем диванчике, уткнувшись в подушку.

— Конечно, помню… — плеснула Катя в свой стакан. Залпом, не закусывая, выпила. — Первый раз мое сердце чуть не остановилось, когда услышала истошный вопль сына. Вбежала в зал — Костя рвется к стене и колотит какой-то пластмассовой штукой Пьера по голове. А тот вцепился зубами в его штанишки, терпит эти удары и не пускает. Терпит и не пускает. Терпит и не пускает…

Муж осторожно коснулся ее руки. Та перестала раскачиваться, открыла глаза, очнулась. И продолжила:

— Сначала сама хотела шлепнуть пса полотенцем — чего к ребенку привязался! Да интуиция вовремя подсказала: наш Пьер никогда глупостей не вытворяет. Присмотрелась к этой пластмассовой штуковине, и все внутри похолодело — крышка от розетки! Как Костик умудрился ее оторвать — ума не приложу.

— Да, если бы не он…

— Могло убить током! Представляешь?! Ведь Костя к этим оголенным железкам и рвался. А пес не пускал… Я разревелась тогда… от испуга, наверное… Целовала морду Пьера и понимала: сам Бог подарил нашей семье это сокровище. Сам Бог…

Сергей резко опрокинул в себя водку, стукнул по столешнице стаканом и решительно заявил:

— Завтра сорваться с работы не удастся — самый ответственный момент в переговорах. Но ты звони и держи меня в курсе. Если к вечеру он не вернется — поедем искать и расклеивать по городу объявления.

«Хороша. И сиськи, вроде, не силиконовые — запаха противного не чую. Хотя, чего там… Скоро и мясо для меня божественный аромат потеряет. Мдя… Это уже не старость. Это опять смерть. В облике «таврии»…»

Ира только что проснулась, сидела нагишом на кровати и сладко потягивалась.

«Ты, однако, поторапливайся, хозяйка — мой друг Костя давно бы бегал со мной по двору, — стоял рядом и переминался с лапы на лапу пес. — Или не знаешь, что собак по утрам положено выгуливать? Утром ты меня, вечером поменяемся… Я, конечно, могу скоренько воспользоваться унитазом, да заведенного порядка нарушать не желаю».

Девушка улыбнулась, потрепала нового жильца по загривку, встала…

«О, черт!.. — зажмурился от сказочной красоты Пьер. — Скорее одевайся! Нельзя мне впустую кровь по телу гонять — то к голове, то… обратно».

Видать в этом доме собак доселе не водилось — сборы на прогулку продолжались целый час. Ирина успела спеть пару песен, стоя под душем; потом красилась, пила кофе… Наконец, достав откуда-то ошейник с поводком, позвала:

— Пошли, Цезарь!

«Охренеть… — изумленно вращал темными глазами пес, покуда на шею водружали сбрую. — Ты, Ирочка, еще в намордник мою харю засунь! Чтоб пасть не раскрывалась, и последние клыки по дороге не выпали. Вы, люди, друг друга должны бояться, а не нас — животных…»

Они вышли на улицу, Пьер деликатно забрел в кусты и совершил утренний ритуал. Затем Ирина повела его по тенистой аллейке…

— Девушка, а как зовут вашу собачку? — навстречу топала компания парней.

Посторонившись, Ира не ответила.

— Ну, тогда ваше имя скажите? Давайте познакомимся!..

«Они тебе нравятся?» — вопросительно глянул на нее пес.

Та поморщилась…

Настроив басы, Пьер зарычал и громко гавкнул, сопроводив звук резким движением к ближайшему Казанове. Парень шарахнулся в сторону; компания ускорила шаг, оставив молоденькую барышню в покое.

— Спасибо, Цезарь! — прошептала Ира и повернула к дому.

Девушка теребила сотовый телефон и задумчиво смотрела в окно. Пьер сидел рядом с диваном и наблюдал за ее пальчиком набирающим один и тот же номер.

«Через два часа вернется из школы Костик, — с тоскою покосился пес на висевшие в зале часы. — Наверное, он скучает. Как и я…»

Каждый раз, закончив набор номера, пальчик Ирины замирал над зеленой кнопкой и… нервно перемещался к соседней «с», после чего с экрана исчезали все цифры.

«Надеюсь, он больше не терял своих ключей, — подумал Пьер и тряхнул головой — душу кольнуло какое-то странное предчувствие, нехорошая и пока необъяснимая сознанием догадка. — А вдруг он сегодня вообще не пошел в школу?.. Катя по заведенному правилу утром высадила его у школьного двора и поехала дальше — в студию. А Костя, так же сильно переживая нашу разлуку, запросто может отправиться на поиски…»

Ирина бросила телефон на диван, горестно вздохнула.

«Ключи… Потерянные ключи… Почему они оказались за вешалкой? И почему от них за версту несло пластилином? — все сильнее нервничал пес. — Думай, бывший литератор, думай! Ты же специализировался на детективах. И сотрудничал не с какой-нибудь шарашкиной конторой, а издавался приличными тиражами в огромном и престижном «Эксмо»! Думай!!»

Глаза девушки стали влажными. Кажется, она намеревалась разреветься. Пьер поднялся, подошел, положил голову ей на колени. Та погладила его шею, и тут же первая слезинка оставила влажную дорожку на щеке…

«Ну вот!.. Началось. И здесь трагедия! Знаешь, что я сказал бы, имея схожие по строению голосовые связки? — чертыхнулся он про себя и посмотрел на Ирину выразительным взглядом. — Достающих нахалок мужчины не любят, но и гордость должна блюсти границу. В человеке всего должно быть понемногу. Как в «Оливье»: переборщишь с картошкой, пикулями или каперсами — пиши пропало. Не салат, а закуска… Хотя с телячьим языком переборщить, на мой взгляд, невозможно. В общем, звони! — кивнул он и носом подтолкнул поближе к ее руке телефон.

Ирина подняла на пса недоуменный взгляд…

«Господи, какая же непонятливая! Написать тебе, что ли? Двумя лапами… Сейчас всяк горазд после пятнадцати когтями кнопки плющить. И пары мыслишек незримой нитью не свяжет; и трех словечек в гладенькую строчку не уложит, а туда же — писатель!.. Давай-давай — звони! Я пока платок принесу…»

— Ты считаешь, я должна сделать шаг к примирению первой?.. — наконец-то, догадалась она.