– Я люблю тебя, Роуэн, – говорит он.

– Увидимся позже, Брейди.

Завершаю вызов и упираюсь лбом в холодную кирпичную стену.

Глаза заволакивают слезы, пока я не смахиваю их ресницами, позволяя упасть на чрезмерно выросшую траву, которая мне по щиколотки. Не думала, что разговор с ним так сильно повлияет на меня…

Смахиваю слезы, глубоко вдыхаю и каким-то образом мне удается взять себя в руки. Я иду обратно к машине Ди и забираюсь внутрь, не глядя ей в глаза.

– Прости, – произносит она, её рука покоится на замке зажигания, но не поворачивает ключ. – Мне не следовало…

– Да, – прерываю я, – тебе не следовало.

 Большую часть обратного пути в колледж мы едем в тишине, но спустя где-то час она достает из центральной консоли открытую пачку «Cheetos» и протягивает её мне. Я мгновение смотрю на неё, воспринимая это как «ветвь мира», а затем сую руку внутрь пачки и достаю одну штуку.

– Я сказала ему, что скучаю, – в конце концов признаюсь я.

Ди молчит, и я знаю, что ей приходится прилагать огромные усилия, чтобы держать рот на замке. Даже не знаю, зачем я ей сказала… Хочу ли я, чтобы она что-то ответила? Хочу ли, чтобы она кричала на меня и говорила какая я идиотка?

Поскольку я вполне уверена, что уже знаю это.

Глава 9

Ночью я лежу в постели, думая о Брейди, пытаясь понять, почему любой ценой избегаю встречи с ним. Не потому что я всё ещё зла на него – я, безусловно, зла, но это не настоящая причина.

Причина в том, что я не знаю, насколько сильной буду, если мне снова придется взглянуть в его ясные голубые глаза. По телефону я чувствую себя достаточно сильной, чтобы сохранять самообладание, чтобы попрощаться. Но если мне нужно будет окончательно с ним порвать… смогу ли я сделать это, глядя ему в глаза, когда Брейди попросит у меня прощения и скажет, что любит?

Мне не хватает любви. Потому что я слабая. И жалкая. И… Боже, хотела бы я больше не скучать по нему. Лучше бы я была так же зла, как той ночью, когда подловила его на измене. Той ночью он взял моё сердце и разорвал его на две части. Теперь одна половина всё еще любит его, а другая предпочла бы изо всех сил биться самостоятельно, нежели воссоединиться во имя злоупотребляющего доверием изменщика.

Если бы я поговорила с Брейди сейчас, то уступила бы и сказала ему, что прощаю, даже несмотря на то, что моё сердце никогда его не простит. Я бы обняла его, поцеловала и затерялась в нём. А если я позволю себе сделать это однажды, знаю, что снова и снова буду поступать также. Но я не хочу быть таким человеком.

Я поговорю с ним. Поговорю. Просто… не сейчас.

На следующий день Адам не приходит на урок французского языка. Неудивительно. Как только д-р Пуллмен входит в кабинет, некоторые девушки в первом ряду поднимаются и уходят, осознавая, что сегодня Адама не будет. Лэти смеется, когда я пытаюсь сжечь их при помощи моей несуществующей суперсилы. В то же время д-р Пуллмен не выглядит счастливым, раздраженно сжимает челюсти, поднимаясь на кафедру.

Я не вижу Адама до среды, когда он появляется на двадцать минут позже с заправленной за ухо сигаретой. Проведенная вместе ночь теперь больше смахивает на воспоминание воспоминаний. Всё ещё помню каждую деталь, но это больше походит на фильм, который я пересматривала сотни раз, а не на то, что это на самом деле произошло со мной. Любуюсь Адамом издалека так же, как и все девушки, которые ни разу по-настоящему с ним не разговаривали. Сегодня он чертовски восхитительно выглядит. Он одет в чёрные джинсы, которые, что весьма нетипично, не разорваны на коленях, и в длинную бледно-желтую футболку с логотипом группы, выполненном в черном цвете. Его руки всегда привлекают моё внимание: на пальцах громоздкие кольца, ногти накрашены черным лаком, а запястья увешаны множеством кожаных браслетов. Длинная цепь для бумажника свисает с пояса его джинсов и качается, когда он идет на свое место в первом ряду.

По окончанию занятия Адам первым вскакивает с места, но д-р Пуллмен тут же останавливает его.

– Адам, задержись. Я бы хотел поговорить с тобой.

Я смотрю на его спину, когда он театрально вздыхает и оборачивается. Прислоняется к стене у двери, наблюдая, как все покидают аудиторию, и внезапно я начинаю паниковать. Теперь я на самом деле пересекусь с ним! Я никак не смогу избежать этого!

Собираю свои вещи со скоростью черепахи, пока Лэти наблюдает за мной с улыбкой до ушей. Клянусь, похоже, парень читает мои мысли.

– Что ты там копаешься? – дразнится он.

Я сердито смотрю на него, полуприсев на пол, собирая бумаги, которые намеренно уронила, чтобы выиграть немного времени. Надеюсь, д-р Пуллмен закончит разговор с Адамом до того, как я спущусь по лестнице.

Когда я поднимаюсь с пола, осознаю, каким ужасным был мой план: Адам, Лэти и я – последние три студента в аудитории.

Боже мой!

Но, возможно, он даже не узнает меня. Уверена, после Mayhem он был с десятками других девушек. С тех пор прошло больше месяца, и я не выгляжу так, как в ту ночь. Мои волосы собраны в небрежный хвостик, я в очках, зимних мешковатых штанах для йоги зеленого цвета и огромной ярко-синей футболке с эмблемой колледжа. Мои ногти накрашены ярко-розовым лаком, я обута в оранжевые шлёпанцы, и лицо у меня бледное-бледное.

Боже мой!

Делаю глубокий вдох и встаю. У Лэти такой радостный вид, что я в самом деле подумываю о том, чтобы выбить из него дурь, как только у нас не будет свидетелей. Подхожу к лестнице и затем спускаюсь на одну ступеньку, две, три.

– Адам, – произносит д-р Пуллмен, подходя ближе к нему. Они встречаются на полпути. - Я уже сбился со счёта, сколько раз ты опаздывал или вовсе не приходил на мой урок. Я мог бы закрыть глаза на это, если бы ты уделял хоть немного внимания заданиям или, по крайней мере, пытался выполнить их, но становится очевидно, что ты здесь… что ж, зачем ты здесь?

Д-р Пуллмен качает головой и продолжает, прежде чем Адам сможет ответить.

– Крайний срок, чтобы отказаться от предмета – пятница. Тебе не возместят оплату за курс, но ты не получишь неудовлетворительный балл. Если не откажешься – я поставлю тебе ноль. Я устал от твоих опозданий и прерывания моих лекций.

– Но мне нужен этот предмет, чтобы получить диплом… – произносит Адам так, словно ему даже мысль в голову не приходила, что он может не сдать.

– Возможно, тебе стоило подумать об этом раньше, – бесцеремонно сообщает ему д-р Пуллмен.

А затем необъяснимым образом, прежде чем я даже смогла осмыслить, что делаю, из моего рта начинают вылетать слова:

– Доктор Пуллмен, извините, – произношу я, становясь рядом с крайне удивлённым Адамом. – Сегодня он опоздал по моей вине…