На протяжении многих лет он с удовольствием выполнял свою работу, однако в последнее время, особенно за последний год, он все меньше и меньше получал от нее удовлетворения. Когда-то, защищая границы Техаса от мексиканцев и дома простых жителей от нашествия враждебно настроенных индейцев, он не чувствовал скуки, но сейчас ему все это претило. Некогда гордых команчи уже однажды согнали, как скот, на отведенные им земли в резервации, а теперь их выживают и отсюда. Джебу все это не нравилось, и он был здесь, чтобы помочь переселить оставшиеся племена из резервации Бразос к северной границе Техаса, где находились территории, принадлежащие индейцам. И он стремился к тому, чтобы это произошло с наименьшим кровопролитием. И он будет творить справедливость, даже если ему придется столкнуться с безнаказанностью Уилкинса за издевательство над беспомощным ребенком. Уилкинс уже ушел от ответственности за убийство мирного жителя Техаса.

Джеб наблюдал за Уилкинсом, который с недовольным видом повернул свою лошадь обратно.

– Уилкинс! – крикнул ему вдогонку Джеб. Уилкинс придержал лошадь и взглянул через плечо.

– Я буду следить за каждым твоим шагом, пока мы не уедем отсюда. Каждую минуту.

Уилкинс злобно взглянул на него, затем посмотрел на девочку, чье безмятежное лицо было доказательством того, что, по крайней мере, ребенок не понял слов Джеба. Слегка успокоившись оттого, что явных свидетелей его унижения нет, Уилкинс кивнул головой и, подгоняя лошадь, уехал.

Наивно было бы думать, что Уилкинс забудет о нанесенном ему оскорблении. Джеб подъехал к девочке, которая поднялась с земли навстречу ему. Он протянул ей руку, и, к его удивлению, она оперлась на нее и запрыгнула сзади него на лошадь. Так же ловко и легко, как это делают обычно воины. Впрочем, она сразу ухватилась за талию Джеба, а не за луку седла, на что Джеб ухмыльнулся. Хорошо, что она не видела его лица.

Когда показался лагерь индейцев, он наконец спросил:

– Куда же ты направлялась?

Он задал вопрос по-английски, и девочка ответила ему на том же языке:

– На охоту. Моя мать больна, ей нужно мясо.

– Разве нет отца или старших братьев, которые должны заботиться о ней?

Она молчала, и Джеб понял, что обидел ее.

– Вашему народу нужны сильные женщины, так же как и сильные воины, – произнес он, подумав, что хуже не станет, если он покажет свое понимание нравов и обычаев индейцев.

Девочка молчала, пока они не подъехали к первому вигваму индейцев, и тут она презрительно заметила:

– Оказывается, не все «голубые мундиры» глупы. – Но я не ношу голубого мундира, – подчеркнул Джеб, так же обидевшись сейчас, как она раньше обиделась на его слова.

– В сердце ты все равно остаешься «голубым мундиром», – мудро изрекла она.

Перед Джебом раскинулось последнее поселение команчи в Техасе, и у него сжалось сердце. При виде этих жалких остатков великого народа, он не мог согласиться с несправедливыми словами девочки-индианки. Она считала, что все белые хладнокровны и высокомерны. Но Джеб не был таким. Хотя, к сожалению, большинство белых были именно таковы. Сначала Техас дал землю команчи, а сейчас Техас забирает ее обратно.

За последние два года каждый случай грабежа, совершаемого бродячими бандами команчи, всегда приписывался резервационным индейцам, хотя их представитель Нейборс всячески доказывал, что это не так. Команчи из резервации Бразос готовы были даже стать союзниками, но кровопролитие продолжалось, и обвинения также продолжались.

Ненависть техасцев к резервационным индейцам достигла наивысшего предела. Они стремились прогнать индейцев из Техаса, и правительство всячески способствовало этому. Гнев жителей Техаса был подобен бомбе замедленного действия, которая вот-вот могла взорваться. Именно поэтому Джон Генри Браун направил группу конной полиции для поддержания мира и спокойствия, пока команчи не покинут резервацию. Джеб был послан с этой группой. Он удивился, что такой самолюбивый человек, как Браун, решился назначить Джеба, простого рядового, своим советником по индейскому вопросу. Конечно, у Джеба был многолетний опыт общения с команчи, однако Браун видел в нем неудачника, так как по служебной лестнице он совсем не продвигался, и новых знаков отличия у него не прибавлялось. К тому же Джеб часто не соглашался с решениями Брауна. Как не согласился он и с этим, не позволявшим команчи без сопровождения белых самим перегнать свой скот на новое место, где разместится их резервация. Нейборс понимал, что это обидит его подопечных, и не разрешил людям Брауна конвоировать индейцев. А. в результате индейцам не разрешили разыскать разогнанное стадо. Потому-то Джеб и был здесь по собственной инициативе с тем, чтобы вернуть индейцам хотя бы что-то.

Джеб, конечно, не был таким же альтруистом, каким слыл майор Нейборс в отношении своих подопечных, но Джеб не смог согласиться с чересчур жестким обращением с индейцами. Фактически Джеб очень во многом не соглашался с Брауном, и вообще это прикомандирование к Брауну не нравилось ему, несмотря на го, что это было временное назначение. Но все равно он томился пребыванием здесь.

Джеб признавался себе, что ему в последнее время стало как-то неуютно в Техасе, особенно с тех пор как Слейд забрал жену и переехал в Нью-Мексико. За последние десять лет Джебу и Слейду пришлось много поработать вместе. И сейчас тот время от времени соблазнял его предложением перебраться на новое место. Джеба все больше и больше искушала мысль – сменить обстановку. Слейд был единственным представителем закона в поселке, который быстро превращался в город. Это местечко уже долгое время являлось прибежищем уголовных элементов. Ему сейчас казалось более чем когда-либо привлекательным предложение Слейда. Избавлять землю от уголовников – это лучше, чем наблюдать, как унижают и оскорбляют человеческое достоинство индейцев.

Джеб едва заметил, когда худенькая темнокожая девчушка, соскользнув с его лошади, направилась к разбросанным вигвамам индейцев. Она ступала так же грациозно, как молодая лань.

Думая о последнем письме Слейда, Джеб не заметил, как быстро добрался до лагеря конной полиции. Самый младший из команды полицейских Брауна, увидев, как Джеб подъехал, ухмыльнулся и съязвил по поводу того, как трудно пришлось Джебу с той коровой, которую он пригнал обратно в стадо.

– Если вы желаете поспорить по поводу стада, то капитан будет рад вас видеть.

Джеб посмотрел в сторону палатки, которая являлась штабом Брауна. Сомнения не было: Уилкинс или его командир уже успели побывать здесь.

– Благодарю, – с некоторой долей сарказма ответил Джеб и направил своего коня вперед. Идея насчет Нью-Мексико выглядела теперь для него еще более привлекательной.

На протяжении всей службы Джон Генри Браун не терпел какого-либо неповиновения. Меньше месяца он общался с Джебом Уэллзом, который все время оспаривал его решения. Браун старался подавить внутреннее восхищение этим сидевшим напротив него полицейским. Смелость этого парня была под стать смелости целого воинского подразделения.

Джеб Уэллз был одним из лучших, а может быть, даже самым лучшим из всех людей Рипа Форда, претендовавшего на пост начальника конной полиции Техаса. Он был лучшим разведчиком, лучшим преследователем, лучшим в бою, у него всегда находились четкие аргументы, он правильно рассуждал, и, как слышал Браун, его очень любили женщины. Последнее, правда, несколько удивляло Брауна. Джеб не отличался исключительной фигурой, избегал носить форму, а его засаленный кожаный жилет и шляпа оставляли желать лучшего. Лишь одна только вещь у Уэллза – это шестизарядный револьвер Уитни – была всегда начищена и в идеальном состоянии.

– Переселение команчи начинается через два дня на рассвете. Капитан Пламмер просит, чтобы вы были прикомандированы к этой операции на все время следования, – произнес Браун, совершенно не надеясь, что Уэллз охотно согласится на это.

– Нет, – прозвучал прямой, бескомпромиссный ответ Джеба.