Луна продолжала расти.

- Мы движемся с огромной скоростью, верно? - немного помолчав, спросил я.

- Смотря с чем сравнивать.

- Ну… например, с земными ракетами.

- Да,- сухо ответил Броксхольм.

Пришелец явно не собирался вступать со мной в дружескую беседу. Я уже хотел спросить, почему ускорение не вдавило меня в кресло, но тут наш корабль обогнул Луну. Зрелище, открывшееся впереди, на время отбило у меня всякую охоту разговаривать. Наверное, я утратил дар речи от изумления.

Когда пишешь о пришельцах, иногда бывает трудно объяснить довольно простые вещи. К примеру, если бы я сказал, что увидел самый большой предмет, который мне когда-либо приходилось видеть, это было бы неправдой. Многие природные объекты, такие, как Солнце, Луна или Земля, имеют большие размеры. Но если бы я сказал, что увидел самый огромный предмет, созданный руками человека, то это опять-таки оказалось бы неправдой: люди не имели к нему никакого отношения. Он был огромен - гигантская сфера нежно-фиолетового цвета, по сравнению с которой кораблик Броксхольма казался муравьем у подножия Эвереста.

- Что это такое? - наконец прошептал я.

- Доброе старое судно «Нью-Джерси»,- невозмутимо ответил Броксхольм.

- «Нью-Джерси»? - ошеломленно повторил я.

Броксхольм ухватился за кончик своего носа, оттянул его почти вдвое против обычной длины и со щелчком вернул на место. Позже я узнал, что у обитателей его планеты этот жест используется вместо печального вздоха.

- Один из старших членов команды этого корабля обладает довольно странным чувством юмора,- сказал он.- Это существо посвятило много времени изучению вашей планеты. После постройки корабля оно решило, что поскольку его площадь равна площади штата Нью-Джерси, то так и следует назвать новое космическое судно. Не всем это понравилось.

- Оно решило? - озадаченно спросил я.

- Да, член команды,- подтвердил Броксхольм.

- Но ты сказал «оно», а не «он» или «она».

- Дело в том, что мне имплантирован транслятор, переводящий мою речь на английский, а в вашем языке нет местоимения, которое бы надлежащим образом описывало пол этого члена нашей команды. Это не «он» и не «она», а нечто совершенно иное.

- Как это понимать? - Броксхольм снова потянул себя за нос. - Оно происходит с планеты, где для зарождения одного эмбриона требуется пять разнополых существ, а следующие три пола необходимы для высиживания полученного яйца.

В моем мозгу завертелась карусель бестолковых вопросов. Но прежде, чем я успел их задать, на поверхности огромной сферы возникло отверстие, и к нашему маленькому кораблику протянулся разноцветный луч.

- Причальный луч,- объяснил Броксхольм.- Скоро мы будем внутри, и тогда-то начнется веселье.

- Веселье?

- Шутка,- тихо сказал Броксхольм.- От меня потребуют объяснить, почему я взял тебя с собой, и это будет совсем не смешно.

Шутка? Означало ли это, что у Броксхольма есть чувство юмора? Это заинтриговало меня, но тему юмора пришлось отложить до лучших времен. У меня были на уме более важные вопросы, например:

- Почему это будет не смешно?

- Объясню попозже, если смогу,- ответил Броксхольм.- Сейчас я слишком занят.

Его руки быстро забегали по приборной панели, похожей на плиту из черного мрамора со множеством выпуклых сенсоров-шариков. Иногда он нажимал на эти загадочные шарики, иногда вращал их в гнездах, а иногда осторожно постукивал по ним.

Неожиданно на экране в правом углу приборной панели возникло лицо. К моему удивлению, оно оказалось совсем непохожим на лицо Броксхольма. Низкий лоб выдавался вперед, череп был сплюснутым, а кожа имела неприятный желтовато-зеленый оттенок.

- Оорбис тиктум? - спросило существо.

- Броксхольм запрашивает разрешения на срочную посадку. Со мной один молодой землянин.

Меня удивило, что он ответил по-английски, но потом я вспомнил, что имплантированный транслятор заставляет его делать это. И новый инопланетянин, похоже, отлично понимал его речь.

- Куупла дактум! - воскликнуло существо. Его кожа стала оранжевой, а затем экран погас.

- Он не слишком-то обрадовался, правда? - спросил я.

- Это была «она», а не «он». Поскольку меня ждали не раньше, чем через шесть часов, да еще с шестью человеческими особями, погруженными в глубокий сон, то ее беспокойство вполне понятно.

Причальный луч уже почти втянул нас внутрь. Попробуйте представить себя блохой размером с булавочную головку. А теперь представьте себе, что вы входите в дверь Эмпайр Стейт Билдинг - вот что напоминало мне наше вступление в глубины корабля. В голове у меня вертелась одна мысль: «Эта штука такая большая, а я такой маленький!» Я испытывал нечто среднее между страхом и восхищением. Потом в мозгу как будто что-то щелкнуло, и я сказал себе: «Ну вот, теперь ты знаешь, как выглядит настоящий космический корабль. Со временем мы научимся строить такие же».

Луч втянул нас на площадку длиной примерно в три футбольных поля. Вдоль стен, отвесно поднимавшихся вверх на полкилометра, тянулись огромные полки. Около половины полок были заняты космическими кораблями всех форм и конструкций, причем ни один из них не напоминал суденышко Броксхольма. Мы покрыли три четверти пути над площадкой; потом луч потащил нас в сторону и мягко опустил на одну из свободных полок.

Броксхольм вздохнул, то есть прищелкнул носом по своему обыкновению.

- Ну что ж, музыканты на месте, и представление начинается,- проворчал он.

Учитывая то, как сильно Броксхольм не любил музыку, в его устах эта фраза прозвучала зловеще. Или дело было просто в трансляторе, искажающем смысл в переводе на английский?

У меня не хватило времени спросить, поскольку верхняя крышка нашей «летающей тарелки» откинулась, и мы поднялись в воздух. Броксхольма потащило в одну сторону, а меня - в другую.

- Броксхольм, что происходит? - с беспокойством крикнул я.

- Нам нужно пройти дезинфекцию,- ответил он как раз в тот момент, когда в стене передо мной открылось отверстие.

Я сопротивлялся, но это было все равно что хвататься за воздух. Как я ни дергался, как ни изгибался, невидимый луч держал меня стальной хваткой. Меня перевернуло на спину ногами вперед и втолкнуло в маленькую комнату, напоминавшую своей формой яйцо, поставленное вертикально.

- Бранна праксим пии-дунджи прит! - произнес переливчатый голос.

Я огляделся. Собственно говоря, глядеть было не на что: в комнатке размером полтора на два метра не было ничего примечательного. Я не видел того, кто говорил со мной, и не заметил переговорного устройства или хотя бы выключателя.

- Бранна праксим пии-дунджи прит! - терпеливо повторил голос. На стене передо мной появилась картинка. Она изображала инопланетянина, стоявшего в точно такой же комнатке. Пока я смотрел, инопланетянин начал снимать с себя одежду.

Они хотели, чтобы я разделся!

- Минутку,- запротестовал я.- Послушайте, нельзя же…

- Бранна праксим пии-дунджи прит! - повторил голос.

Извините, не понимаю. Но я не хочу оказаться голым перед незнакомыми… э-ээ, людьми.

Но говоривший либо тоже не понимал меня, либо не обращал внимания на мои призывы. Из потолка вырвался луч голубого света, пригвоздивший меня к месту. Это было силовое поле - такое же, как то, в котором Броксхольм держал взаперти бедную мисс Шварц. Я пытался бороться, но не мог даже пискнуть. Когда попадаешь в силовое поле, все останавливается.

За моей спиной послышался тихий шелест. Мне хотелось повернуться и посмотреть, что там творится, но, ясное дело, об этом не стоило и думать. Силовое поле неподвижно удерживало меня.