ИЗ БОДЛЭРА

   Голубка моя,

   Умчимся в края,

Где всё, как и ты, совершенство,

   И будем мы там

   Делить пополам

И жизнь, и любовь, и блаженство.

   Из влажных завес

   Туманных небес

Там солнце задумчиво блещет,

   Как эти глаза,

   Где жемчуг-слеза,

Слеза упоенья трепещет.

Это мир таинственной мечты,

Неги, ласк, любви и красоты.

   Вся мебель кругом

   В покое твоем

От времени ярко лоснится.

   Дыханье цветов

   Заморских садов

И веянье амбры струится.

   Богат и высок

   Лепной потолок,

И там зеркала так глубоки;

   И сказочный вид

   Душе говорит

О дальнем, о чудном Востоке.

Это мир таинственной мечты,

Неги, ласк, любви и красоты.

   Взгляни на канал,

   Где флот задремал:

Туда, как залетная стая,

   Свой груз корабли

   От края земли

Несут для тебя, дорогая.

   Дома и залив

   Вечерний отлив

Одел гиацинтами пышно,

   И теплой волной,

   Как дождь золотой,

Лучи он роняет неслышно.

Это мир таинственной мечты,

Неги, ласк, любви и красоты.

1885

«Меня ты, мой друг, пожалела…»

Меня ты, мой друг, пожалела;

Но верить ли ласке твоей?

От этой случайной улыбки

На сердце — еще холодней:

Бездомный, голодный бродяга

Избитый мотив пред тобой

Играет на ветхой шарманке

Дрожащей, неверной рукой;

И жалко его, и досадно,

И песня знакома давно;

Чтоб прочь уходил он, монету

Ему ты бросаешь в окно.

1885

«…Потух мой гнев, безумный, детский гнев…»

…Потух мой гнев, безумный, детский гнев:

Все время я себя обманывал напрасно:

Я вновь у ног твоих, — и радостный напев

Из груди просится так пламенно и страстно.

Наперекор всему, в проклятии моем

Тебе, всесильная, одна любовь звучала,

И даже в злобный миг при имени твоем

Мятежная душа от счастья трепетала.

И вот — я снова твой… Зачем таить любовь?

Как будто не о том я день и ночь мечтаю,

Когда и где, и как тебя я повстречаю,

Как будто не тебе отдам я жизнь и кровь;

Как будто в серой мгле под бременем страданья

Влачу я темный век не для тебя одной;

Когда гляжу я вдаль с улыбкой упованья,

Как будто не тебя я вижу пред собой…

Ты — вдохновение, ты — творческая сила,

Ты — все: полна тобой полуночная тишь,

В благоуханье роз со мной ты говоришь,

И сумрак дней моих ты светом напоила…

1885

ФРАНЧЕСКА РИМИНИ

Порой чета голубок над полями

Меж черных туч мелькнет перед грозою,

Во мгле сияя белыми крылами;

Так в царстве вечной тьмы передо мною

Сверкнули две обнявшиеся тени,

Озарены печальной красотою.

И в их чертах был прежний след мучений,

И в их очах был прежний страх разлуки,

И в грации медлительных движений,

В том, как они друг другу жали руки,

Лицом к лицу поникнув с грустью нежной,

Былой любви высказывались муки.

И волновалась грудь моя мятежно,

И я спросил их, тронутый участьем,

О чем они тоскуют безнадежно,

И был ответ: «С жестоким самовластьем

Любовь, одна любовь нас погубила,

Не дав упиться мимолетным счастьем;

Но смерть — ничто, ничто для нас — могила,

И нам не жаль потерянного рая,

И муки в рай любовь преобразила.

Завидуют нам ангелы, взирая

С лазури в темный ад на наши слезы,

И плачут втайне, без любви скучая.

О, пусть Творец нам шлет свои угрозы,

Все эти муки — слаще поцелуя,

Все угли ада искрятся, как розы!»

«Ho где и как, — страдальцам говорю я, —

Впервый меж вами пламень страстной жажды

Преграды сверг, на цепи негодуя?»

И был ответ: «Читали мы однажды

Наедине о страсти Ланчелотта,[2]

Но о своей лишь страсти думал каждый.

Я помню книгу, бархат переплета,

Я даже помню, как в заре румяной

Заглавных букв мерцала позолота.

Открыты были окна, и туманный,

Нагретый воздух в комнату струился;

Ронял цветы жасмин благоуханный.

И мы прочли, как Ланчелотт склонился

И, поцелуем скрыв улыбку милой,

Уста к устам, в руках ее забылся.

Увы! нас это место погубило,

И в этот день мы больше не читали,

Но сколько счастья солнце озарило!..»

И тень умолкла, полная печали.

1885

ПРИЗНАНИЕ

На что мне чудеса волшебной красоты,

На что мне глетчеров безмолвная громада

И в радужной пыли над пеной водопада

Из тонких проволок сплетенные мосты,

Туннели грозные, где в сумраке вагона

Лазурной молнией врывается простор

     Сверкающих озер, —

Обломков бирюзы, упавшей с небосклона

     В кольцо жемчужно-белых гор?

На что мне цветники в задумчивых аллеях,

На что мне полутьма таинственных дубров,

И краски панорам блестящих городов,

И тысячи картин в старинных галереях,

На что мне океан и башня маяка,

Как уголь черная, на пурпуре заката,

И свежий запах волн, и песня рыбака,

И вьющийся дымок далекого фрегата?

На что мне вся земля и свет, и жизнь? На что

     Весь мир великий, мир ничтожный?

   Мне сердце говорит: «Не то, не то!»

И дальше я бегу с мечтой моей тревожной:

Не нужно мне дворцов, благоуханных роз

И чуждых берегов, и моря, и простора!

Я жажду долгого, мерцающего взора,

Простых и тихих слов, простых и теплых слез, —

     Немного ласки и участья,

     Одной улыбки милых глаз,

Немного сумрака в глубоко мирный час

     И капли, только капли счастья!..

1886

вернуться

2

Ланчелотт (Ланселот) Озерный — герой романа Кретьена де Труа «Ланселот или Рыцарь Телеги» — один из рыцарей Круглого Стола, влюбленный в королеву Геньевру, жену короля Артура.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: