Вдруг лес кончился, и мы увидели Федьку. Он кричал осипшим голосом:

- Стойте, стойте! - Мы сначала подумали, что это относится к Вихрану.- Болото! С кустами. Опасно.

- А может, проскочим?!

- Тут взрослые дядьки с головой увязают, а ты - проскочим…

- Федя, смотри,- сказала Танька,- что это с Вихраном, почему он скулит и крутится?

Вихран действительно вёл себя странно: прыгал в кусты и тут же возвращался и принимался скулить.

Федька приказал ему замолчать и сказал:

- Лётчик где-то здесь, на той стороне. Болото надо обходить… Придётся кругаля давать километра два, не меньше… Эх!

- Простыня! Простыня! - закричала Танька и показала на сосну по ту сторону болота.

Мы тоже увидели огромный кусок белого полотна.

- Какая тебе простыня, это же парашют. Лопни мои глаза, парашют! - воскликнул Федька, и мы помчались в обход болота.

Два километра показались нам как десять. И когда мы очутились перед сосной, на которой повис парашют, то даже не поверили, что уже добрались.

Ни возле сосны, ни поблизости лётчика не было.

Вихран рвался в чащобу.

- Эй, есть кто-нибудь здесь? - крикнул Федька.

В ответ из черёмушника раздался еле слышный стон.

Мы бросились туда. И тотчас Федька вскрикнул:

- Так это дядя Федя!

Федя набрал в горсть болотной воды и плеснул на лицо лётчика. Но тот не шевелился, а только стонал.

- Караульте здесь,- распорядился Федька,- а я побегу за машиной…

Дядю Федю увезли в госпиталь. А на другой день вернулась мама. Первого сентября она, как и раньше, повела нас в школу. И хотя всё было не так торжественно, как до войны, но мы всё равно очень обрадовались первому школьному дню.

Я листаю старые, тронутые желтизной фронтовые блокноты, и за короткими строчками встаёт в памяти одна из многих поездок на передовую линию, под Ярцево Смоленской области. Я ехал за свежим материалом в очередной номер армейской газеты «Боевая тревога» Шестнадцатой армии Западного фронта.

…На переднем сиденье рядом с шофёром - командующий армией генерал-лейтенант Константин Константинович Рокоссовский. Позади - мы с членом военного совета дивизионным комиссаром Алексеем Андреевичем

Лобачёвым. Новенькая, только что с завода зелёная «эмка» плавно, бесшумно катилась по шоссе Москва - Минск. В смотровое стекло, ослепляя шофёра и командарма, светило солнце. Холмы, перелески стремительно приближались, вырастая, потом убегая, исчезали позади. И вот машина с рёвом взлетела на вершину холма и, не сбавляя скорости, вихрем выскочила на прямой участок дороги, просматриваемый издалека, с Ярцевских высот. Вдали показалась высокая труба Ярцевской прядильноткацкой фабрики, восточные пригороды райцентра и в дымке - высоты, занятые немцами.

- Тут гитлеровцы пошаливают,- сказал шофёр.- Стреляют с высот пушками даже по отдельным целям.

- Проскочим,- сказал Лобачёв.

Свиста снаряда из-за шума мотора мы не услышали. Справа за кюветом взметнулся столб земли и медленно стал оседать. Взрывной волной шибануло в дверцы.

- Заметили,- сказал Рокоссовский.

Шофёр прибавил скорость. Второй столб земли слева вырос совсем близко от машины. Рокоссовский повернулся к нам.

- Пристреливаются, хотят в вилку взять. Ну, да мы им не котлета, чтобы нас на вилку цеплять,- усмехнулся и добавил:-Сейчас жди взрыва сзади.- Потом повернулся к шофёру: - Жми на всю катушку.

Шофёр недоуменно посмотрел на него. Гнать машину навстречу орудийным выстрелам? Но ослушаться команды не посмел. Машина рванула, словно её подбросило взрывом.

Так и случилось, как говорил командующий: третий снаряд разворотил шоссе позади машины. Мелкой крошкой забарабанил асфальт по крыше.

- Плохо стреляют. Три снаряда, и всё мимо.- Рокоссовский говорил негромко, спокойно, как будто в том, что по тебе стреляют из пушки, нет ничего особенного.- Вон артиллеристы Василия Ивановича Казакова, так те первым снарядом цель накрывают! - И приказал шофёру:- А теперь, Степан Павлович, давайте вправо с дороги.

Машина резко свернула и, урча, перебралась через неглубокий кювет и пошла по стерне, раскачиваясь, в обход опасного места. Подъехав к кустам, машина скрылась в них. Командующий тронул шофёра за плечо:

- Остановите.

Рокоссовский чуть приоткрыл дверцу машины.

- Константин Константинович…

- Ничего, глядите.

Сбоку, нагнетая воздух, пролетел снаряд.

На том месте, где полминуты назад находилась наша «эмка», взметнулся огненный столб.

- Опоздали…- сказал Рокоссовский.- Перелёт, недолёт, а когда по машине ударили, нас уже там не было.

- Знали бы они, кого упустили,- заметил я.

- Да,- улыбнулся Рокоссовский,- пожалуй, за наши души кресты им были бы обеспечены.

- И две недели отпуска в фатерланд,- добавил Лобачёв.

- Придётся им помочь, Алексей Андреевич, - засмеялся Константин Константинович.- Отпуска в фатерланд мы им не гарантируем, но вот то, что кресты им обеспечены,- это уж наверняка. Отличные русские кресты. Лучших берёз не пожалеем.

Стрельба прекратилась. «Эмка» юрко вынырнула из кустов на магистраль. На дороге появился красноармеец. Поднял красный флажок. Шофёр резко затормозил. Боец, увидев командующего, вытянулся:

- Товарищ генерал, проезд закрыт. Прошу свернуть налево. Там, в лесу, командный пункт нашего артиллерийского полка. Вчера только что переехали сюда.

- Далеко?

- Недалече, товарищ генерал, рукой подать…

Через несколько минут мы были на командном пункте.

В блиндаже пахло смолой и сыростью. Здесь находились командующий артиллерией Шестнадцатой армии генерал-майор Василий Иванович Казаков и несколько офицеров - артиллеристов полка. Они вели оживлённый разговор с худеньким, светловолосым мальчиком. На вид ему было лет одиннадцать-двенадцать. Он был в ситцевой в полоску рубашке, босиком. Мальчик бойко о чём-то рассказывал. Находившиеся в блиндаже генерал и офицеры, увлечённые разговором с пареньком, не сразу обратили внимание на нас.

Увидев командующего армией, все повернулись к нему и встали по команде «смирно». Полковник, командир артиллерийского полка, коротко доложил Рокоссовскому обстановку в районе Ярцева и его высот. А Казаков, подмигнув Константину Константиновичу и кивнув в сторону мальчика, сказал:

- Вот, Константин Константинович, с ярцевской фабричной трубы сняли… юного советского разведчика.

Наблюдательный пункт под самым носом фашистов там устроил, как настоящий артиллерист-наблюдатель. Причём точно воспроизвёл расположение немцев на западном берегу реки Вопь и их скопление на ярцевских высотах.

- Какой молодец! Вот вам и помощник, Василий Иванович! - сказал командующий.- А как тебя зовут, юный разведчик?

- Алёша Потапов, товарищ генерал! - звонко ответил мальчик.

- Пионер?

- Так точно, товарищ генерал! - ещё звонче прозвучал голос мальчика.

- Замечательно! Да ты, Алёша, настоящий боец! А кто ж тебя послал на фабричную трубу? Это же опасно.

- Никто. Сам решил, товарищ генерал. Хотел узнать, в каких домах фашисты скрываются.

- А это для чего?

- Чтоб сообщить главному командиру Красной Армии, товарищ генерал. А уж он тогда всех фашистов выкурит из наших домов.

- Похвально. Да ты, вижу, шустрый, быстро соображаешь! - И Рокоссовский ближе подошёл к Алёше и, положив руку на его плечо, внимательно посмотрел в его глаза.- Мы выкурим фашистов, юный мой герой, отовсюду, где бы они ни притаились!

Рокоссовский приказал позаботиться о мальчике, накормить, одеть его и направить в безопасное место.

Полковник вызвал бойца-артиллериста, и тот отвёл мальчика на кухню.

Рокоссовский с интересом слушал генерала Казакова.

- Фабричная труба возвышается не только над Ярцевом, но и над обширной местностью. Далеко в сторону Смоленска просматривается автострада и железнодорожная магистраль, мосты, изгибы реки Вопь. На большую глубину видны позиции немецких войск, их передвижение, расположение орудий на ярцевских высотах…- докладывал генерал.