– Пошли обратно.

– Ты права, – сказала Ди, закинув кирку, на плечо.

Под их ногами разноцветный гравий осыпался на рельсы. Звук напоминал треск лопающегося на сковородке попкорна.

Майкл светил на рельсы фонариком.

«Мы не заблудимся, – твердила про себя Дженни. – Мы не можем. Все будет хорошо».

Но почему тогда у нее так сосет под ложечкой?

Идущий впереди Майкл сообщил:

– Я работал на железной дороге.

Внезапно свет его фонарика замер.

– Эй! Что такое?

Дженни перестала дышать, чувствуя, как сдавило грудь.

Майкл бормотал что-то бессвязное, уставившись себе под ноги. Дженни сразу догадалась, в чем дело.

Рельсы расходились.

– Раньше было так? – Дженни посветила фонариком в одну сторону, потом в другую.

С обеих сторон было видно одно и тоже: стальные рельсы и толстые деревянные шпалы.

– Нет. Я бы заметила, – уверенно сказала Ди.

Одри с шумом опустила свою кирку.

– Но с нашей стороны рельсы не выглядели бы расходящимися. Здесь они должна сходиться.

– Расходятся, сходятся – неважно. Я бы заметила.

– Но это было в темноте…

– Я бы заметила!

– Эй, ребята, ребята… – начал было Майкл, размахивая «вилами» и фонариком и делая знак остановиться, но, впрочем, безрезультатно. – Ребята…

– Я – не мальчик, – огрызнулась Одри и повернулась к Ди.

Неважно, в чем была причина спора, но враждебность Ди по отношению к Одри стала явной.

– Ну, покричи и на меня тоже, – сказал Майкл.

– Заткнитесь, все! – крикнула Дженни.

Все замолчали.

– Вы что, с ума сошли? У нас нет времени ссориться. У нас ни на что нет времени. Может, рельсы расходились и раньше, а может, и нет, но пришли мы отсюда. – Она показала направо. – Мы пойдем этой дорогой, и она выведет нас.

«Только, – подумала она, – ничто не происходит так, как должно быть, когда вмешивается Джулиан, и дрожание земли, которое она почувствовала, – возможно, это действительность».

Ребята выглядели так, будто побывали в эпицентре грозы. Но они послушно пошли в том направлении, которое указала Дженни.

Ди тихо произнесла:

– Если мы идем правильно, мы скоро должны увидеть шахтера с ползающими по лицу муравьями.

Они его не увидели.

Ком в желудке Дженни становился все тяжелее. Стена по правую руку оказалась глухой и словно приближалась. Это место было больше похоже не на железнодорожный туннель, а на настоящую шахту.

Когда они добрались до следующего испытания, оно показалось им почти облегчением, Дженни повернула и увидела прямо перед собой на рельсах вагонетку.

Настоящая горнорудная вагонетка, по крайней мере, так ее представляла себе Дженни. Она была четырех-пяти футов в длину, с округлыми стенками и массивными колесами, распложенными близко друг к другу; от нее пахло ржаным железом.

«Как котел ведьмы», – подумала Дженни, наклонилась к ней и повторила свои слова вслух, и они отозвались тихим эхом.

– Это не часть аттракциона, – сказала она.

– Было бы глупо со стороны работников парка оставлять ее здесь? – согласилась Ди и попыталась толкнуть вагонетку.

Та сдвинулась, но отъехала недалеко.

Дженни охватило дикое желание запрыгнуть в нее и спрятаться.

Она медленно обвела взглядом остальных.

Фонарик Майкла освещал волосы Одри, и вокруг них возник ореол цвета меди. Ди казалась черной тенью. Дженни не надо было видеть лиц, чтобы понять, что они чувствуют.

– Хорошо, у нас проблема, – сказала она. – Нам следовало этого ожидать. Ну, и чей это кошмар?

Тонкая черная тень блеснула белыми зубами:

– Кажется, мой, не люблю замкнутого пространства.

Дженни удивилась. Когда они были внизу в пещере, она не заметила, что Ди нервничает больше других. Впрочем, тогда ее внимание было сосредоточено исключительно на Одри.

– Я страдаю клаустрофобией. Но не помню ни одного кошмарного сна о чем-нибудь подобном. Хотя… – Ди выдохнула. – Если вы меня спросите, как я больше всего боюсь умереть, я бы ответила, что на первом месте была бы смерть под завалом.

– Боже! Об этом мы тоже должны беспокоиться? О способах умереть? – взорвался Майкл. – Я мог бы написать целую книгу.

– Интересно, чего я больше всего боюсь? – обратилась сама к себе Одри. – Боли? Сильной боли?

Дженни не хотела об этом думать.

– Надо вернуться к развилке и пойти по рельсам в другую сторону. Это единственный выход.

Они направлялись в глубь шахты. «Молоток» больно подпрыгивал на плече Дженни.

Так как они шли по своим же следам, перед ними должен был снова появиться ствол шахты. Но этого не произошло. Туннель сужался, потолок опускался все ниже и ниже и уже касался ее волос.

Дженни взяла фонарик и «молоток» в одну руку, чтобы другой можно было ощупывать стену.

– Определенно не стеклопластик, – пробормотала она.

Не стеклопластик, а настоящий камень – и на удивление красивый» В нем виднелись молочно-белые и оранжевые прожилки – от бледно-персикового до цвета охры. Все это мерцало миллионами крошечных кристаллов старца.

– Руда, – сказал Майкл, – Знаете, та, что содержит золото.

– Этот парк был построен в угольной шахте, – возразила Дженни. – Здесь добывали уголь, но это было в восемнадцатом веке.

– Это другая шахта, – покачал головой Майкл. – Мы находимся в настоящем золотом руднике.

Горная порода была повсюду – очень грубая, может, и специально обработанная, но выглядела она абсолютно натурально.

Стало холодно, Дженни пожалела, что выбросила свитер.

Ди, шагавшая впереди, поежилась, Дженни стало жаль ее. Она начинала чувствовать давление. Они находились в каком-то бездонном стволе шахты из оранжевых, коричневых и черных пород.

На первом перекрестке они остановились.

– Рельсы идут прямо, – заметила Дженни.

Она отлично понимала, что это ничего не значит. Это была совсем не та развилка, которую они видели раньше. Длинный коридор уходил куда-то в темноту.

Они пошли дальше.

Полосы белой породы на стенах встречались чаще по мере продвижения вперед. Было сыро, местами стены покрывала корка льда. Дженни дотронулась до нее, и ее пальцы стали черными от грязи.

Друзья подошли к новой пещере – футов тридцати и высоту. Дженни видела ржавые прожилки породы наверху, серые сланцы внизу, словно изрезанные потоками падающей воды.

– Этот ствол шахты, или пещера, или что бы то ни было ведет назад, – заявила Ди. – Может, нам удастся вскарабкаться…

– А может, и нет, – возразила Дженни. Она поняла, почему Ди хотелось выбраться из низкого туннеля, но эта черная дыра наверху ей не нравилась. – Мы сломаем себе шею, а наверху может оказаться, что угодно и кто угодно.

Одри сказала:

– Ну, очевидно, что вокруг нас все меняется. Я ошиблась с рельсами, Ди.

Ди испуганно посмотрела на нее. Она не привыкла к тому, чтобы Одри извинялась.

Холодная капля упала на щеку Дженни. А потом еще одна – на волосы.

– Послушайте! – воскликнул Майкл.

Сначала Дженни ничего не разобрала. Потом послышался самый унылый звук в мире. Вода медленно капала на камень, и звук капели эхом отдавался в пустынном стволе шахты.

– О боже, – прошептала Дженни, – мы заблудились.

Они попали в ловушку под тоннами горной породы, вдали от помощи и понятия не имели, куда идти дальше.

Ди вскрикнула и остановилась.

– Что? Что?

– Я просто вспомнила кошмарный сон про пещеру, который я однажды видела.

– Но наводнения в нем не было? – спросила Дженни, вспомнив о шахтерах.

– Нет. Но был обвал.

Одри многозначительно заметила:

– Я не думаю, что нам следует говорить об этом. Tu comprend? [3]

Она, конечно, была права. Им не следовало ни говорить, ни думать, ни делать что-либо. Отсутствие мыслей – вот что им было нужно. Но Дженни забыла об этом, задумавшись над словами Ди.

– Тебя завалило? – переспросила она. – Или ты просто попала в ловушку…