Маркос пригласил ее на ужин, но за этим ничего не кроется. Простая вежливость, дружелюбие и хорошее воспитание. Он пожалел бедняжку, оказавшуюся впервые в жизни в Париже.

Ванесса открыла сумочку, нашла внутри кошелек.

— Будьте любезны, скажите, чтобы выписали два счета.

Маркос с любопытством смотрел на нее. Если ему хотелось чего-то нового, то он получил это сполна. Красавица ничего не требовала, даже не желала, чтобы он заплатил за нее по счету.

— Я все устрою, — успокоил он ее и жестом подозвал официанта. В таких случаях он обычно поручал такие дела Таки или Стелиосу, но они ждали на площади. Ванесса еще не видела их.

Ванесса. Обычно женщины при первом же знакомстве старались перейти с ним на «ты». Эта отличалась от всех.

Он окинул ее испытующим взглядом.

Однако согласилась же она пообедать с ним! Только при этом, похоже, не понимала, правильно ли поступает. Редко найдешь женщину, которая не бросается сразу же на шею.

Действительно, Ванесса Овингтон во всех отношениях редкий экземпляр.

Появился официант, Маркос сунул ему в руку кредитную карточку. Ванесса поспешно достала несколько банкнот и, положив на стол, пододвинула их к Маркосу.

— Думаю, что этого достаточно. — В ее золотистых глазах блеснул огонек. А может, ему это только показалось.

Он улыбнулся и взял банкноты.

— Иногда умнее отступить, чтобы потом отвоевать позиции, — произнес он.

Она непонимающе посмотрела на него. К чему это он? Но Маркос и не собирался объяснять.

— Итак, — вежливо заговорил он. — Куда теперь? Вы ведь еще не решили, куда пойти сначала.

И так вышло, что Ванесса послушно отправилась за ним.

Прошла неделя, прежде чем Маркосу удалось наконец-то затащить Ванессу в постель. Он не торопил ее. Новизна отношений увлекла его, хотелось продлить удовольствие прелюдии и насладиться пикантностью положения.

Он сходил с ней в музей Родена, где с удовольствием наблюдал ее невинную радость и восхищение творениями великого скульптора. Знаменитый «Мыслитель» поверг девушку в благоговейный восторг. А Маркос смотрел только на нее, любовался ее золотистыми локонами, в которые мечтал запустить пальцы, полуоткрытыми нежными губами, которые так и звали к поцелуям…

Ей на голову опустился золотой осенний лист и запутался в волосах.

— Стойте, — мягко скомандовал Маркос.

Она остановилась, слегка повернувшись к нему. Он осторожно снял лист, положил одну руку ей на плечо, другой коснулся волос.

Ванесса беспомощно и растерянно смотрела ему в глаза. Ее обуревали разнообразные чувства: страх, робость, удивление. Тело охватила чарующая истома.

Что-то проснулось в душе Маркоса, что-то, чего он никогда раньше не испытывал.

Последующие дни показали, что он не ошибся. Ванесса Овингтон отличалась от всех знакомых ему женщин. И не только тем, что она действительно интересовалась достопримечательностями Парижа, восторгалась Эйфелевой башней, Триумфальной аркой, красотами Версаля и Сакре-Кёр, не тем, что упрямо платила за себя сама. Из-за этого он просил Таки и Стелиоса по-прежнему держаться подальше, отказался от собственного лимузина, предпочитая пользоваться услугами такси. Не водил Ванессу в ателье известных французских кутюрье, так как богатство и роскошь ее вовсе не интересовали. Дело было в другом… в другом…

Не выразить словами ни по-гречески, ни по-английски то, что он чувствовал. Ванесса была иной — вот и все. И это, несомненно, привлекало его не меньше, чем ее красота.

В ночь, когда Маркос уже готовился осуществить свои заветные планы, она еще раз подтвердила свою уникальность.

Ванесса охотно пошла с ним в его апартаменты, которые располагались в модном районе. Она уже полностью подчинилась воле Маркоса. И все же ее глаза невольно округлились, когда она оценила богатство интерьера. Но девушка ничего не сказала. Он даже не удивился. За все время их знакомства она ни разу не поинтересовалась его финансовым положением. Очевидно, Ванесса никогда прежде не слышала о корпорации Макариосов и о миллиардном состоянии самого Маркоса.

Ее не интересовало его богатство, но, Маркос это хорошо знал, небезразличен он сам. День за днем он постепенно подводил Ванессу к мысли о своих желаниях. Но делал это очень медленно и осторожно. С такой женщиной нельзя было спешить. Никогда прежде он не уделял столько времени на то, чтобы соблазнить женщину.

Ванесса с удивлением рассматривала роскошные апартаменты и была потрясена, увидев на стенах картины импрессионистов. Маркос тут же с самой серьезной миной пояснил, что все это копии, а не оригиналы, каковыми они на самом деле являлись.

Он провел ее в кабинет, обставленный в стиле XVIII века. Достав бутылку холодного шампанского, с легким хлопком открыл ее. Ванесса вздрогнула.

Беря из его рук тонкий высокий бокал с искрящейся жидкостью, она робко добавила, что уже пила вино за обедом.

— От шампанского вы не опьянеете, — улыбнулся Маркос. — Оно слишком изысканное и не дает побочных эффектов.

Она неуверенно посмотрела на него. Маркос поднес бокал к губам.

— За нас, Ванесса, — произнес он.

Она не стала пить. Стояла и смотрела на него. На ней было зеленое платье очень простого покроя. Янтарные глаза испуганно округлились. Девушка молчала. Но он и без слов понял, что она принадлежит ему, что он может делать с ней все, что захочет.

— Попробуйте шампанское, Ванесса, — тихо предложил Маркос.

Она послушно сделала малюсенький глоток, все еще завороженно и покорно глядя на него.

— Теперь вкуси меня, — пробормотал он и склонил голову, чтобы исполнить давнюю мечту — испить мед ее губ. Они слегка дрогнули, когда он приник к ним. Потом она задрожала всем телом, и раздался счастливый легкий вздох.

Поцелуй получился продолжительным, Маркос никак не мог оторваться от ее губ. Наконец, отступив на шаг, он взглянул на Ванессу и отметил губы, похожие на спелые ягоды земляники, и затуманившиеся зрачки. Очертил пальцем контур ее щеки. Она не могла говорить, и он с удовольствием констатировал, что стоявшее перед ним прекрасное создание находится в его полной власти.

Его пальцы опустились на ее шею, потом — на грудь, и он почувствовал, как она напряглась, как отвердели ее соски.

Маркос нежно зашептал ей на ухо что-то по-гречески, потом коснулся губами нежной кожи. Ванесса дрожащей рукой провела по его волосам.

Он поднял ее на руки. Она прижалась к нему.

— Маркос… — Ее голос прозвучал едва слышно, она задыхалась. В удивленных глазах мелькнула тень понимания, нет — желания, которое она была не в силах более скрывать.

Он опустил Ванессу на шелковое покрывало, привычным движением скинул одежду и склонился над ней. А она, разметав волосы, лежала и смотрела на него. Подол платья, задравшись, обнажил ее бедро.

Он тихонько опустился рядом, одной рукой лаская волосы, словно ореолом обрамлявшие ее прекрасное лицо.

В голосе Ванессы слышались удивление и недоверие.

— Мне это снится или все происходит на самом деле?

— Это не сон, — пробормотал Маркос и начал ласкать ее, одновременно раздевая, пока она не застонала от наслаждения. Потом медленно, очень медленно вошел в нее. После этого он уже не мог остановиться.

— Ты сердишься на меня? — Голос Ванессы прозвучал так жалобно, что он напрягся. — Я должна была сказать тебе об этом раньше.

Если бы его спросили десять минут назад, хочет ли он затащить в постель девственницу, Маркос с возмущением отказался бы.

Но вот теперь…

Взглянув на Ванессу, он едва не задохнулся — так прекрасна она была. Главное — она совершенно не похожа на всех его предыдущих пассий. У него никогда в жизни не было такой женщины, одновременно прекрасной и удивительной. С ней он испытал исключительное блаженство.

Да, тогда, около собора Парижской Богоматери, он принял единственно правильное решение.