27 января Николай заболел гриппом, 9 февраля вопреки советам врачей он выехал в экзерциргауз для осмотра маршевых батальонов Измайловского и егерского полков. Мороз –22°. Осмотрев, зашёл к сестре Елене, от неё к военному министру. Возвратясь, чувствует себя хуже, кашель и одышка. Ночь Николай провёл без сна. Но на другой день опять выехал и осматривал батальоны Семёновского и лейб-гвардии сапёрный резервный полубатальон. С этого дня болезнь усилилась, Николай уже не выходил, 11-го числа он не смог быть у Преждеосвящённой обедни, слёг. Несмотря на болезнь, Николай говорил о государстве. 17-го числа опасность велика, и медики решились сказать наследнику престола. К вечеру того же дня исчез последний луч (надежды). Николай спросил Шарлотту: где лекарства? Друг мой, — сказала Шарлотта, — для христианина лучшее лекарство и облегчение от принятия Святого Таинства. — Как, в постели? — закричал Николай, — я рад причаститься, но когда буду на ногах, когда Бог даст мне облегчение, а лежачий, а неодетый могу ли я? разве я в такой опасности? Видя слёзы на лице Шарлотты, Николай спросил: ты плачешь? — Нет, — ответила Шарлотта, плача.

В 2 часа ночи медик (пишет): в эту минуту Николай вдруг понял, устремил на медика выразительный взор и сказал просто: скажите — что же? — умираю ли я? Говоря «умираю ли я», он возвысил голос. Медик сказал: да, он держал Николая за руку, она не дрогнула, Николай поднял глаза и спросил: что вы нашли во мне своим стетоскопом? каверны? — Нет, — сказал медик, — но начало паралича в лёгких. — И у вас достало духу объявить мне мой смертный приговор? — О да, — сказал медик. Николай подал ему руку и сказал: благодарю.

Вошла Шарлотта. Николай приказал дать телеграммы в Варшаву и Париж и что он прощается с Москвой. — А со мной? — спросила Шарлотта. — И с тобою.

К одру стеклись находившиеся в Петербурге члены царственного дома, дети детей его, — пишет граф Блудов. Наследнику он сказал: служи России. Он шутил с детьми дочери Марии, но и им внушал службу России. Главнейшее внимание его к Шарлотте, она сказала: зачем я не могу умереть с тобою? — и он ответил: ты должна жить для них, — указывая на целые лестницы детей, ещё Николай сказал: живите в тесном союзе любви семейной. Николай продолжал жить ещё несколько часов и благословил генерал-адъютанта графа Орлова и министров, гвардию, армию, флот, геройских защитников Севастополя. Удивив своей памятью, он не забыл и прислугу, и дворцовых гренадеров, потом спросил медика: скоро ли вы дадите мне отставку? скоро ли всё будет кончено? — Не так ещё скоро. — Не лишусь ли я памяти? — О нет, — сказал медик и добавил: пока вы здесь. Николай пожал ему руку. Последняя речь его к окружению: после России я вас любил больше всего на свете. До последних минут Николай жал руки Шарлотте и наследнику. Однажды он встрепенулся и сказал: я хочу пожать руки русскому народу. — Но их 70 миллионов, столько рук не нажмешься, — возразил граф Киселёв. — Ну что ж, ради этого я готов, — сказал Николай. — Что? — спросил граф Киселёв, — жать? жить? Но час взошёл и 18 февраля в 20 минут пополудни не стало Николая.

Шествие с останками Николая в соборную церковь святых апостолов Петра и Павла, небо чисто и облито светом, на площади народ, спокойный, колокола церквей оглашают воздух рокотом. Когда колесница с трупом тронулась, народ быстрым движением пал на колени. Шествие: знамёна, обвитые крепом, с опущенным оружием, глухими барабанами, смущённая толпа. И колесница с ящиком. Если правда и прямодушие будут изгнаны с земли, то они найдут себе убежище в сердцах государей, — это речь Людовика XI[43].

Историк пишет: печальное шествие напоминало самые лучшие страницы из жизни Николая. Ещё один, князь Чернышёв: могила Николая — колыбель человечества. Ещё один: на неостывшем ещё теле (он лежал 9 дней) наброшена шинель, обычный наряд его и единственная роскошь. Впереди кортежа едет верхом церемониймейстер и даёт направление шествию, идут хоры музык, эскадроны кавалерии, роты гвардии, конюшенные офицеры, придворные лакеи, скороходы, камер-пажи с их офицерами, вот знамя императорской фамилии, военное, знамёна опущены, лошадь под богатою попоной, ведомая двумя штаб-офицерами, бьёт ногой и будто бы спрашивает, почему на ней нет сегодня её обычного всадника, Николая, за нею едут гербовые знамёна областей, составляющих Русскую Империю: Ростовское знамя, Казанское, Астраханское, Новгородское, Московское, их более 40, потом другие знамёна, вот чёрное знамя с русским государственным гербом и за ним лошадь, покрытая чёрным сукном, ведомая двумя чиновниками, вот рыцарь в золотых латах с обнажённым мечом, верхом на лошади, покрытой роскошным чепраком, за ними пеший латник в чёрных латах с обнажённым мечом, опущенным вниз, ритуальная символика, это жизнь и смерть, едут, идут.

Несут гербы: Сибирский, Финляндский, Польский, Астраханский, Казанский, Новгородский, Владимирский, Киевский и Московский, потом Государственный большой герб, предшествуемый и несомый генерал-майорами, далее следуют государственные сословия в виде депутатов от них, цехи, учебные заведения, министерства, Сенат, Государственный совет. Проходят мимо два взвода кавалергардского полка в золотых касках. Несут иностранные ордена Николая на глазетовых подушках, их 34 штуки. Несут русские ордена (Николая). Несут короны царств и областей, присоединённых к России: царства Казанского сквозная, в драгоценностях, Астраханского с изумрудом (огромным) наверху, в алмазах, жемчугах и яхонтах, Сибирская из золотой парчи. Кавказских корон ещё нет ни одной. За ними следуют регалии государственные: держава, скипетр и императорская корона. А за этим и тем катится колесница с ящиком Николая.

Торжественное шествие духовников, певчие, дьяконы, протодьяконы, священники, архимандриты, архиереи и преосвященный митрополит Новгородский и Петербургский, священники со святыми иконами и духовник Николая. За духовной процессией едет колесница, обитая серебряной парчой, с высоким балдахином, широкий гробовой покров из золотой парчи усеян русскими орлами, а по краям обшит горностаем, четыре генерал-адъютанта окружают гроб, стоя на ступеньках колесницы, в неё впряжены восемь лошадей под богатыми попонами, генерал-адъютанты и генерал-майоры свиты поддерживают кисти покрова, 60 пажей несут зажжённые факелы с красным пламенем. За колесницей идёт новый император — сын Николая, он подавляет рыдания (в себе). Ряды траурных карет императорской семьи, отряды пешей и конной гвардии с крепом, развевающимся на касках и рукоятках сабель. Николая положат в Петропавловский собор, к останкам Петра I, по завещанию.

Панихида окончилась. Ночью пойдёт народ, он был царь народа. Историк пишет: народ допущен в собор облобызать его оледенелую руку. Я умираю, — произнёс он в роковую минуту, — но пусть узнают верноподданные мои, что я благословил их заочно. Вот заочники и целовали его кожу на костях. Ещё один историк пишет; он хотел пожать руку каждому из 70 миллионов жителей России, но отговорили. Ещё один историк о Николае: народолюбивая душа твоя. И ещё один: настанет время, когда беспристрастная летопись впишет в скрижали все деяния Николая, очертит личность Великого и скажет: он соединил в себе блеск и твёрдость чистейшего алмаза. Правдивый и верный своему слову, он свято хранил общенациональное и ненавидел ложь и притворство. Долг, строгий долг был для него закон, Отечество — алтарь!

Комментарии

Об авторе

СОСНОРА ВИКТОР АЛЕКСАНДРОВИЧ родился в 1936 году в г. Алупка. Участник ленинградской блокады. В 1955–1958 годах служил в армии вычислителем артиллерийских и миномётных частей. В 1958–1963 годах учился в Ленинградском университете. Член Союза писателей с 1963 года. Первая книга стихотворений вышла в 1962 году. Читал лекции в Венсенском университете (Париж, 1970, 1979), в разных университетах США в 1987 году. Автор многих книг стихов и прозы, переведённых на большинство европейских языков. Живёт в С.-Петербурге.

вернуться

43

Людовик XI (1423–1483) — французский король (с 1461 г.) из династии Валуа, прославившийся своей хитростью и изворотливостью.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: