Женщина погладила мальчика по щеке и пообещала, что они с Генри будут ждать его в приемной. Затем Генри взял ее под руку и вывел из операционной.

– Спасибо за помощь, сэр! Теперь, я думаю, с мальчиком все будет в порядке.

Генри прислонился плечом к стене и начал рассматривать свои ногти:

– Вы сможете отнести Бенни домой?

– Смогу.

– Не сомневаюсь. Но так как вы – знакомая моего брата, я не допущу, чтобы вы бродили в потемках, тем более в поисках жилища проститутки.

– Я могу отвести его в салун и передать матери, – упрямо сказала женщина.

– Которая прикажет ему ждать ее в аллее. Думаете, она станет о нем заботиться?

Речел опустила голову, словно ей было стыдно за Нелли. Генри сам ответил на свой вопрос:

– Думаю, что нет. Мы не сможем заставить Нелли выйти к нам и забрать сына домой. Хозяева и посетители салуна прогонят нас. Лучше я провожу вас обоих до его дома и уложу Бенни спать.

– Но его сестра…

– Развлекается, я знаю, – Генри начал ходить по приемной взад и вперед. – Шлюхи рождают шлюх. Обе проститутки заняты, а мальчика оставили на улице – может, его кто-то пожалеет… Лучше бы его сестра шла работать в публичный дом!

Леди побледнела и бросила на Генри холодный взгляд. В это время доктор открыл дверь и кивнул:

– Готово. Теперь забирайте его отсюда. Генри вошел в операционную. Мальчик сидел на высоком столе, по щекам его текли слезы. Но во время операции он ни разу не крикнул. Осмотрев свежую сухую повязку на ступне Бенни, Генри взял его на руки, молча вынес в коридор и посторонился, пропуская вперед леди. Она стала быстро спускаться по лестнице, не глядя по сторонам, и остановилась, только когда вышла на улицу.

Улыбнувшись Бенни, женщина убрала волосы с его лба:

– Теперь скажи нам, где ты живешь.

– Сначала мы проводим вас домой, мисс… – сказал Генри.

Она не обратила внимания на то, что он не назвал ее имени.

– Нет, я пойду с вами, чтобы убедиться…

– Не пойдете. Для вас это неподходящее место. На ее безмятежном лице появилась странная грустная улыбка:

– Для вас это тоже неподходящее место. И я хотела бы дать указания его сестре насчет того, как лучше вылечить ступню.

Бенни смотрел то на Генри, то на нее, следя за их спором. Он нахмурил лоб.

– Конечно, наш дом – неподходящее место для леди, – сообщил он. – Сначала мы будем провожать вас, мэм.

Посмотрев на Генри, мальчик гордо просиял, когда тот одобрительно кивнул в ответ.

– Дела взрослых будут решать сами взрослые, – произнесла женщина.

Она снова убрала волосы со лба мальчика. Поля шляпки мешали Генри увидеть ее лицо. Судя по ноткам в ее голосе, она улыбнулась. Генри злился, что от него скрыты ее улыбка, ее глаза.

– Мы уже все решили и сначала проводим вас, – твердо сказал он. – Надеюсь, вы не закатите истерику по этому поводу?

Леди тотчас подняла голову:

– В таком случае, я освобождаю себя от вашей охраны и от необходимости выслушивать замечания.

На этот раз Генри увидел ее лицо, искаженное гримасой гнева, но не потерявшее обаяния. Не успел он ничего произнести, как женщина повернулась и пошла прочь. Плащ развевался за ее спиной. Она свернула за угол дома и исчезла из виду.

– Она рассердилась на вас, – сказал Бенни. Генри посмотрел на него сверху вниз и поднял брови:

– Что делать? Я никак не мог ее переубедить. Бенни вытянул губы и задумчиво произнес:

– Моя сестра тоже не любит, когда с ней спорят. Все женщины одинаковы…

– Я постараюсь это учесть, – проговорил Генри, глядя в ту сторону, куда ушла леди. – Она не сказала тебе, как ее зовут?

– Нет, я ее зову просто «леди».

Леди. Это могло означать или знатное происхождение, или манеру держаться. Второе более вероятно. Этим словом также называют хорошо воспитанных проституток, то есть обычных шлюх, только обслуживающих более солидных клиентов. Возможно, эта «леди» – одна из таких…

– Мы идем домой, Мистер? Или останемся здесь и закатим истерику по этому поводу? – спросил Бенни, повторяя слова, недавно произнесенные Генри.

Выбросив из головы все домыслы и предположения, Генри быстро зашагал по грязной дороге, обходя кучи лошадиного навоза. «Дом» – это было слишком громко сказано о ветхой лачужке, на которую указал Бенни, когда они дошли почти до самой окраины города.

Они приблизились к двери из прогнивших досок, как вдруг она открылась, и на пороге появился мужчина, застегивающий пуговицы рубашки. За его спиной стояла девушка. Не глядя на мужчину, Генри прошел мимо него в прихожую и передал Бенни сестре:

– За твоим братом нужно будет присмотреть.

Генри больше всего хотелось поскорее покинуть это жилище. Однако сначала он удостоверился в том, что Бенни умылся и лег в относительно чистую постель. Затем объяснил обоим, мальчику и его сестре, как нужно залечивать рану, нарисовав в самых страшных красках картину заражения в случае попадания инфекции. Глаза мальчика испуганно расширились. Сестра пробормотала что-то вроде «еще не хватало нам тут калек». Да, она будет следить, чтобы рана оставалась чистой.

Вскоре Генри заметил, что веки Бенни отяжелели, щека уткнулась в подушку, и мальчик погрузился в мирный сон. Генри повернулся к его сестре.

– Ему часто снятся кошмары? – спросил он, сам не зная, зачем.

Девушка уставилась на Генри, затем пожала плечами. Губы ее скривились в презрительной усмешке:

– Он ложится спать, чтобы избавиться от кошмаров.

Генри вздохнул. Он подумал про себя, что кошмары – это единственное, что здесь предлагает жизнь человеку, когда тот просыпается. И сколько еще понадобится времени, чтобы Бенни начал видеть кошмары и во сне…

Девушка встала совсем рядом с Генри и спустила с одного плеча рукав платья, слегка обнажив грудь:

– Две монетки, и я покажу вам остальное, мистер! Четыре монеты, и можете делать, что хотите.

Генри почувствовал, как похолодела кровь в его венах, как напряглась его плоть. Оглядевшись, он увидел настоящий кошмар: на столе – зловонные остатки недоеденного ужина, на полу – капли застывшего семени. Нищета и безысходность…

Проглотив слюну, он повернулся к двери, которая, как ему показалось, была выходом из длинного туннеля. Он рывком открыл ее и шагнул в прохладную темноту.

Несколько часов Генри бродил по городу, заходил в салуны, где выпивал виски, чтобы забыться. Но чем больше он пил, тем живее вставали перед глазами кровь и слезы мальчика, беспросветность, окружавшая Бенни и его родных. По старой привычке Генри пытался нарисовать все, что видел и помнил, чтобы кошмары оставили его разум и перешли на бумагу.

Выходя из очередного салуна, он посмотрел по сторонам и услышал, что его кто-то зовет. Напротив стоял довольно приличный дом, крики раздавались со второго этажа. Генри поднял голову. Из окон его окликали женщины, приглашая к себе. Звуки их голосов сливались с мычанием коров, доносившимся со скотного двора.

Генри сделал грубый набросок дома и красоток со второго этажа, захлопнул альбом и побрел в сторону «Шайенн-клуба». Мычание коров и вопли шлюх казались ему невыносимыми.

Как могли здесь оказаться эти двое? Речел ходила взад и вперед по своему гостиничному номеру, отметая все возможные предположения и не желая согласиться с очевидным. Она крепко обхватила себя за талию. Близнецы Генри Эшфорд и граф Фэрли. Черты лица, телосложение, черные волосы, голубые глаза – все абсолютно одинаковое. Как это странно – смотреть в лицо мужчины, за которого недавно вышла замуж, и затем понять, что никогда раньше не видела этого человека…

Когда Речел шла рядом с Генри, она была едва способна сохранять присутствие духа и ни словом не обмолвиться об их отношениях. Прежде чем действовать, ей хотелось хорошо подумать. А в тот момент злость была плохим советчиком.

Мужчина, которого она встретила сегодня вечером, оказался Генри Эшфордом. Он только что приехал в штат. А человек, с которым Речел обменивалась клятвами две недели назад, живет в Шайенне уже два года. Чем больше сходства она обнаруживала между Генри и его братом, тем удивительнее казалось различие. Один – доброжелательный и приятный, другой – холодный и колючий, как зима в Вайоминге. Отличаются друг от друга, как одно и то же место в разные времена года.