Ленька ждет автобуса. Напротив – остановка того же автобуса, но в другую сторону. Ленька стоит в середине очереди. Напротив – такая же очередь. И там он видит ее. Она в зеленом, не то в темно-синем плаще. К той остановке подходит автобус, но Ленька сквозь стены автобуса видит, что она не садится. Подходит Ленькин автобус, но он тоже не садится. Автобусы уходят. Ленька видит, что она по-прежнему стоит в очереди. Снова подходят машины, и снова Ленька и она не садятся. Так проходит какое-то время. Наконец скрываются последние автобусы. Уезжают последние пассажиры. Он остается один, а на той стороне улицы стоит она. Быстро темнеет. Ленька не может разглядеть ее лица, но знает, что это она. Он оглядывается. Ни машин, ни прохожих. Он перебегает улицу.

Когда утром Ленька пытается вспомнить подробности, ему кажется, что этот сон он видел уже несколько раз.

Арбатская площадь кружилась вокруг деревянного постамента с устремленной вверх ракетой, как пластинка, насаженная на шкив проигрывателя. Кругами по ней ходили конькобежцы, из-под коньков вылетали определенные мелодии. У каждого своя. «Мамба-рокк» вперемежку с «Каким ты был». «Вот техника шагнула, – подумал Ленька. – Коньки вместо иголок!» И, перегнувшись, полез под шлагбаум, на котором была надпись: «Арбатская республика».

Люди передвигались по Арбату несколько странно. Они цеплялись специальной тросточкой за провода и скользили, пока не приближались к нужному дому. Тут они дергали за тросточку (как кондуктор трамвая за звонок), провод на секунду опускался, и они оказывались на мостовой.

Руслан катил перед собой большое колесо от самосвала, направляя его металлической ручкой.

– Привет, – сказал он Леньке, – у меня персональная машина. Хочешь, подвезу?

– Нет, – сказал Ленька, – Так дойду. Где Медведь?

– В «Праге». Стоит у входа с большим блюдцем. Он метрдотель. Лютует. Забывает старых товарищей. Без галстука не пускает.

Ленька зашел в магазин. В углу стояла Алла и целилась в него, натягивая галстук, словно рогатку. Раз! И галстук, спланировав, оказался на Ленькиной шее.

Но Ленька решил пройти дальше по Арбату. Когда он дошел до дома, где раньше помещалось кафе-мороженое, то увидел Барона, который сидел за непонятным сооружением, напоминавшим пианино. Сашка нажимал на клавиш, и из окон семиэтажного здания, как на пружинах, высовывались жильцы. Каждому клавишу соответствовали определенные три окна. Иногда Сашка играл гамму, и люди мелькали почти во всех окнах.

– Видишь, – сказал Барон Леньке, не оборачиваясь и продолжая нажимать на клавиши, – где-то замкнуло. Ищу Z. Он должен быть во втором слева, на пятом этаже. Никак не могу попасть на него. Может, слесаря вызвать?

Но Ленька не ответил, потому что оказался у Смоленской площади. Там, закрывая площадь, висел огромный экран, и на экране перед зрителями, повисшими на тросточках плотными рядами, как пальто в театральном гардеробе, шла сельскохозяйственная кинокомедия, где в главной роли выступал Бутенко. Леньку заинтересовало, куда поставили кинопроектор. И тогда он увидел маленький «Москвич», из каждой фары которого попеременно выходили пучки света. В «Москвиче» сидел старый глухой сапожник, частная лавка которого находилась на Большой Молчановке, и курил трубку. Бутенко на экране спорил с бородатым мужиком и вдруг, повернувшись к зрителям, закричал: «Ленька! Давно приехал?»

Что-то толкнуло Леньку в бок. Он оглянулся. Сзади стояла детская коляска, а в коляске – огромная бутылка молока. Коляску вел Пятерка. Он сказал голосом Ленькиной квартирной хозяйки: «Леня, молоко уже вскипело!»

Ленька открыл глаза. Над ним стояла Лидия Васильевна, женщина, у которой он снимал комнату, и говорила:

– Леня, молоко вскипело, пора вставать.

«Мишка, здорово!

Что это вы, проклятые алкоголики, перестали мне писать? Зазнались?

Здесь у нас зима. По воскресеньям хожу на лыжах. Холодно, но терпимо.

Перевели меня на должность старшего технолога. Растем помаленьку. К Новому году обещают дать комнату.

С личной жизнью здесь по-прежнему полный провал. Хотя появилась некто Галя в конструкторском бюро. Очень в порядке. Из Ленинграда. Но подойти к ней никак не могу. Пока не было повода.

Выписываю разные книги по литейному делу. Знаешь, завод с перспективами. Будет где развернуться.

Как вы там убиваете время? Собираетесь?

Всем привет!»

«Старая галоша!

Куда ты пропал? Сам не пишешь, а нас обвиняешь. Мы уже тут решили, что тебя съели волки или что ты сгорел на производстве.

Рад твоим успехам. Давай не упускай свою Галю, Не роняй московской марки.

Я вкалываю на ТЭЦ. Работа не очень. Думаю, куда бы сбежать. Тут никаких вакансий не предвидится. Лет десять можно просидеть рядовым инженером, пока не умрет твой непосредственный начальник. А у меня начальство здоровое, играет в теннис.

Часто вижу Барона. Он в «ящике». Платят там хорошо, но он рвется на теоретическую работу. Еще появляется Пятерка. Прибыл недавно из экспедиции. Готовится к новой.

Бутенко в Ростове. Маша с ним не поехала. И вообще ходят слухи, что они разводятся. Вот тебе и научно-показательный брак!

Звонок совсем забросил институт. Теперь он водит грузовики. Какая-то контора по междугородным перевозкам. Часто в отъезде. Но зато Алла скупает тряпки у всех спекулянток.

Вот какие наши успехи. Пиши и не пропадай».

«Почтение славным труженикам Урала!

Дошло до нас, что в тебя влюблена вся женская половина завода и только девица Галя еще чудом устояла. Но ты, Леня, не отчаивайся, я думаю, и она тебя оценит.

Наши мальчики, получив высшее образование, малость растерялись и усиленно врастают в быт. За ними теперь нужен контроль, а то, не ровен час, женятся. Я и лекции им читаю, и привожу математические выкладки, и показываю диапозитивы – все из жизни наших ранних молодоженов. Боюсь, проку будет мало. Все косятся по сторонам, хотя судьба Бутенко весьма поучительна, а Звонка – просто печальна. Новый год мы встречали вместе. Все было вроде здорово, но Медведь привел некую Неллю, особу энергичную, которая посматривает на Мишку, как удав на кролика. Я обеспокоен. С Пятеркой проще. Он еще блюдет дистанцию.

Юрка пишет, что много работает. С ним поехала половина курса. Мечтают создать свой театр.

Я тут делаю одну тему, как говорится, подпольно, пока для себя. Времени уходит уйма. Но выхода нет, пан или пропал. Хорошо, что ты перелистываешь книги. Дело полезное. Станешь директором завода – возьмешь меня к себе, знаешь, по блату, как старого неудачника?

Что слышно с твоим отпуском? Есть проект объединиться на лето и укатить куда-нибудь на байдарках. Или тебя, как коренного уральца, влечет традиционный маршрут в Сочи?

Встретил недавно Машу. Обзывает Юрку дураком. Учти! Вот оно, женское коварство.

Привет от Мишки, Яши, Аллы и Руслана.

P.S. Только что получили твое письмо. Гордимся пионером рационализаторской мысли. Огорчило меня, что на Новом году ты все-таки познакомился с Галей. Держись, Леня! Так погибали и более светлые умы. Не ввергай в траур московских женщин!»