В городе и цитадели в обычное время размещались от шести до семи рот инфантерии и несколько эскадронов кавалерии. В случае же усиления напряженности в регионе численность войск могла значительно возрастать.
Особенностью города было то, что в нем имелся Суверенный совет, своего рода маленький местный парламент, автономный орган, юрисдикция которого распространялась на сам город и прилегающие к нему территории, как это было в Турне, Брейзахе и Перпиньяне.
Старая башня, защищенная крепостной стеной, была совершенно отделена от цитадели, а ее подъемный мост постоянно был поднят. День и ночь стража маршировала по дозорному пути и у подножия тюрьмы, в огороженном стеной и засаженном деревьями пространстве, получившем название Королевского сада. Его администрация не подчинялась генерал-губернатору, находясь в прямом подчинении у государственного секретаря военных дел Франсуа Мишеля Ле Тейе, маркиза де Лувуа.
С 1665 года генерал-губернатором Пинероля был мсье де Сен-Мар. Его настоящее имя — Бенинь Довернь. Он родился в 1626 году в Бленвилье, близ города Монфор-л'Амори. У его матери Мари Гарро были брат, сеньор де Фонтенель, генерал-лейтенант артиллерии, и сестра, вышедшая замуж за знатного господина, Гийома де Био де Бленвилье. Его отец, Луи Довернь, происходил из гораздо более простой семьи. Он служил в армии, дослужился до капитана инфантерии, получил орден Святого Михаила и взял себе военный псевдоним Сен-Мар. Непрерывные военные походы не оставляли ему времени, чтобы заниматься сыном Бенинем. Очевидно, его дядя с материнской стороны, Гийом де Био де Бленвилье, занялся устройством его судьбы, отдав его в возрасте двенадцати лет в армию на положении сына полка. Бенинь Довернь по прозванию Сен-Мар медленно поднимался по ступеням военной иерархии, служа под командованием принца де Конде в годы Фронды, в роте своего отца, а в 1660 году перешел капралом в первую роту мушкетеров конной гвардии короля. Участие в 1661 году в аресте Фуке и поэта Пелиссона и пребывание в Бастилии в последние месяцы судебного процесса над генеральным контролером финансов обнаружили в нем талант тюремщика.
Известно, что Николя Фуке, виконт де Во и де Мелен, генеральный прокурор Парижского парламента и генеральный контролер финансов, был арестован в Нанте 5 сентября 1661 года Шарлем де Бац-Кастельмором, господином д'Артаньяном — знаменитым героем романа Александра Дюма, младшим лейтенантом первой роты королевских мушкетеров. Фуке обвинили в «растрате», то есть служебной недобросовестности, а также в оскорблении Его Величества — за строительство укрепления Бель-Иль без королевского разрешения. Посаженный под арест сперва в Анжере, а затем в замке Венсенн и в Бастилии, он был приговорен судом к вечному изгнанию, равно как и все финансисты, обогатившиеся за счет государства с 1635 года. Однако Людовик XIV нашел этот приговор слишком мягким и заменил его на пожизненное заключение.
Когда в декабре 1664 года Кольбер и король искали надежного человека на должность надзирателя за Фуке, д'Артаньян рекомендовал им Сен-Мара. Судьба распорядилась так: Сен-Мар покидал Бастилию, чтобы спустя тридцать четыре года, пройдя полный цикл службы в тюрьмах Франции, снова туда вернуться! А пока что он был произведен в сержанты мушкетеров и назначен начальником крепости Пинероля. Немалый успех для человека столь скромного происхождения!
Мы уже видели его малопривлекательный портрет, нарисованный Константеном де Ранвилем. Портрет несколько карикатурен, хотя и на самом деле Сен-Мар отнюдь не был мальчиком из церковного хора — грубый, черствый, неумолимый к нарушителям дисциплины, он без колебаний подвергал наказанию палками и заковыванию в кандалы строптивых, расстреливал дезертиров. Но таковы были нравы эпохи, более суровой, чем последующие. Было бы ошибкой видеть в нем мучителя-садиста, какого-то особенно свирепого человека. Иногда он даже заступался за своих заключенных, например за Бернардино Буттикари, жителя Пинероля, отца девяти детей, пьемонтского патриота, информировавшего двор в Турине о действиях французов. «Я осмелился бы позволить себе вольность сказать вам, монсеньор, — писал он 21 июня 1673 года Лувуа, — что он более несчастен, нежели виновен, и что любой в этой стране поступил бы так же, как он». 2 сентября он добавил: «Я прошу прощения у вас, позволяя себе вольность ходатайствовать перед вами о милости, каковой является освобождение несчастного Буттикари, который томится здесь в печали и скорби…» И 30 сентября снова: «Вы оказали мне честь, позволив мне надеяться на его освобождение. Я покорнейше прошу вас об этом…»[25] В результате этих ходатайств пьемонтский шпион был освобожден, но лишь на время, ибо он принялся за старое.
Ремесло тюремщика отнюдь не было привлекательным и навевало долгие часы скуки, но Сен-Мар ценил в нем прежде всего денежную выгоду. Одному только Богу известно, каким он был хапугой и попрошайкой! И без того имея хорошее жалованье, он никогда не упускал возможности урвать свою долю из денежного содержания заключенных и средств, выделявшихся на обеспечение роты вольных стрелков, не оставляя своим вниманием даже дрова и свечи, предназначенные для охранников. Система была задумана следующим образом: размер средств, выделявшихся на содержание заключенных, соответствовал происхождению узника и рангу его тюремщика. Например, когда Сен-Мар стал начальником Эгзиля, его единственный тогда заключенный, Видель, имел денежное содержание в размере от 400 до 500 ливров в год. Когда в 1694 году последние заключенные из Пинероля были переведены на Святую Маргариту, их ежедневное содержание возросло с 4 до 5 ливров. Размер содержания возрастал по милости тюремщика! Его надо было умилостивить, без чего, увы, повседневный рацион заключенных ухудшался. Впрочем, тюремный режим в провинции был значительно менее благоприятным, нежели в королевской крепости Бастилии.
Однако это не мешало Сен-Мару постоянно быть неудовлетворенным. Он испытывал чувство ностальгии по прерванной военной карьере, мечтал о боевых подвигах. В своих письмах начальству он непрерывно просил о новых повышениях по службе. В конце концов он кое-что получал, чаще всего денежное вознаграждение. В январе 1673 года его рабская преданность была вознаграждена возведением в дворянское достоинство (королевская грамота была вручена ему на следующий год). На его гербе был изображен серебряный крест на лазурном поле в окружении четырех позолоченных волков, что напоминало герб старинной фамилии д'Овернь из Бретани. В 1679 году, когда он пожаловался, что все его приятели мушкетеры получили повышение, его назначили младшим лейтенантом первой роты (что соответствовало званию полковника в других кавалерийских подразделениях), но при этом оставили в Пинероле.
В 1666 году он унаследовал от своего дяди по материнской линии, Кантьена Гарро, сеньорию де Фонтенель, денежные доходы от должности главного бальи и шателена большого округа Санса, а также губернаторство в форте л'Эклюз в Брессе. От него он унаследовал также половину «шателении и сеньории, верховный, средний и низший суд» в Дисмоне и Армо, близ Вильнёв-сюр-Йонн. Когда он в 1708 году умер, накопив богатства и почести, после него остались, помимо дорогой мебели, великолепный серебряный сервиз, оружие, драгоценности и более 600 тысяч ливров звонкой монетой.
4 июля 1669 года он обвенчался в церкви Сен-Морис в Пинероле с Марией Антуанеттой Колло, дочерью Антонена Колло, почтового служащего. От этого брака у него было двое детей. Старший, Антуан Бенинь, родившийся 17 июня 1672 года, стал подполковником королевского драгунского полка и погиб в сражении при Неервиндене 29 июля 1693 года, двадцати одного года от роду. Второй, Андре Антонен, родившийся 29 ноября 1679 года, взял в жены Маргариту Ансель де Гранж, дочь чиновника из ведомства Лувуа. Раненный в сражении при Спире 15 ноября 1703 года, где он находился во главе эскадрона дю Берри, он умер спустя восемь дней. Ему было двадцать четыре года.[26]