Он потянулся к моей руке и притянул к своей эрекции.

- Я представил твою киску. Сегодня я хочу её, и так как ты согласилась, я собираюсь взять её.

Если бы он сдвинул руку чуть выше, он бы нашел именно то, что хотел. Только от его слов я болезненно возбудилась. Это не значило, что я могла сделать то, что он сказал.

- Нокс, прости.

Блеск, который был в его глазах всего несколько секунд назад, погас, и его шея выпрямилась.

- Я понял...

- Нет, нет.

Я схватила его за руку, прежде чем он успел убрать её.

- Нет, ты не понял.

- Что?

- Нокс, - пояснила я, - Я не могу снять то, чего не надела.

Его окончательный шок сменился приятным изумлением:

- Ты можешь повторить?

Я отстегнула ремень безопасности и наклонилась ближе к уху. С придыханием, нарочно, я повторила:

- Я не могу снять то, чего не надела. Ты можешь делать всё, о чем говорил. Я ничего не надела, чтобы остановить это, и, - поцеловав его в щеку, я добавила, - Я не хочу останавливать тебя.

Держа меня за лицо своими большими руками, он смотрел мне в глаза, и я кивнула, пытаясь сказать ему своими глазами, что я доверяла ему и что я говорила правду. Каким-то образом наши фантазии стали одним целым. Стон заполнил вечерний воздух, когда он с силой потянул меня к себе. Наши губы слились и его язык скользнул внутрь, заставляя мои губы приоткрыться. Его поцелуй был словно мята и виски, бодрящий и спокойный. Нокс был ходячий контраст, дихотомия всего, что я знала, и всего, что я думала, что хочу. Его уникальное сочетание силы и нежности должно быть незаконным, потому что, попробовав раз, я мгновенно пристрастилась. Я бежала к нему навстречу, как наркоманка, которой стала.

- Черт, - сказал он, когда наши губы оторвались друг от друга. - Я подумываю забыть о нашем резервировании столика 101...

Я читала о столике 101, когда гуглила «333 Пасифик». Веб-сайт говорит, что он был знаменит своим видом и должен был быть зарезервирован заранее. Как Нокс заполучил этот столик? Кем он работает?

Я хотела в ресторан, но я также хотела и другого. Сегодня все было, как он решит - я уже согласилась. Тем не менее, я сделала все возможное, чтобы говорить самоуверенно.

- Если ты сделаешь это, - сказала я обольстительно, облизывая мои растерзанные губы, - Тогда я не смогу сделать все то, о чем ты упомянул: стол, место рядом с тобой, морской бриз.

От сказанного мои внутренности закололо в предвкушении.

- Нет, но я знаю и другие вещи, которые хочу.

Поправив платье, я откинулась на сиденье. И покосившись на него, просто сказала:

- Я тоже.

- О, блять!

Когда он развернул машину в обратном направлении к Ошенсайд, из-под колес полетел гравий.

- За самый быстрый ужин в истории.

Мой смех лился глубоко изнутри, а золотистые оттенки неба перемешались с фиолетовыми. Я не сидела в шикарном автомобиле. Я плавала в цветах, переполненная эйфорией Нокса. Я мечтала, что смогу залить в бутылку свои ощущения и сохранить её на будущее. В тот момент, я сомневалась, что когда-нибудь еще почувствую себя такой желанной и сильной, как сегодня. 

Настоящее

Разговор между Алтоном, Сюзанной и Брайсом затих, когда я вошла. Я затаила дыхание, когда моя мать закрыла за нами дверь.

- По-видимому, ты забыла проверить свои часы, - сказал Алтон. - Или это проблема с определением времени?

- Что за...?

- Пять минут, Александрия. Пять минут. Кажется, высшее образование не повлияло на твою способность следовать простым инструкциям.

- Мне было сказано вести себя мило и быть вежливой с гостями. Этим я и занималась. Ты не гость, а вести себя мило не в твоем репертуаре.

Моя мать сделала шаг вперед.

- Алтон, мы уже здесь. Я понимаю, это и моя вина.

Я сузила глаза, пытаясь вникнуть в разговор. Ее вина?

- Да, Лаида, твоя. Мы обсудим это позже.

Моя мать изменилась, пока переводила взгляд с одного на другого. Сюзанна и Брайс встретили её взгляд, но в настоящем Саванна-стиле выражения их лиц ничего не по сути выражали.

- Кто-нибудь объяснит мне, что происходит?

Мама повела меня к столу для конференций. Он не был столь большим, как стол для корпоративных переговоров, но этот был темным, блестящим и нарочито королевским.

Он идеально вписывался в кабинет Алтона. Там было по четыре кожаных стула с каждой стороны и по одному на каждом конце. Те, что в конце имели подлокотники и напоминали маленькие троны. Когда я была маленькой, это помогло подтвердить мою теорию принцессы. Вероятно, это был стол моего деда, и его отца до него. Несмотря на наследие, я ненавидела этот стол почти так же сильно, как я ненавидела мою спальню. Каждый раз, на протяжении всего моего детства, когда я была поймана или обвинена в правонарушении, мое исправление начиналось с семейной конференции за этим столом. Нас там было трое. Трое. Сидеть за этим гигантским столом было смешно. Это было частью игры Алтона, его демонстрация силы. Когда мне было пять лет, это, вероятно, работало. К тому времени, когда я была достаточно взрослой, чтобы понять переоцененность действа, мне стало казаться это ироничным.

Я остановилась и рассмеялась. Мне не пять и не семнадцать. Спенсеры не были семьей, и мы не обсуждали мое наказание. Это был чистейший маразм.

Мой натянутый смех заполнил комнату.

- Вы все с ума сошли?

Я провела вытянутой рукой, окидывая каждого.

- Что это такое? Я не сижу. Я ничего не делаю. И если вы хотите, чтобы я вернулась к тем гостям - моим гостям, ха!... Если вы хотите, чтобы я вернулась туда и играла послушную дочь, то кое-кому лучше ответить на некоторые чертовы вопросы.

- Александрия...

- Алекс, - исправила я мою мать.

- Алекс, - заговорил Брайс. Годы нашей дружбы пронеслись предо мной при звуках его голоса, когда он произнес мое имя. Но это быстро исчезло, когда я посмотрела на него и вспомнила остальную часть нашей истории, после нашей дружбы.

Брайс сильно вырос за последние четыре года. Его плечи стали шире, подбородок выдвинулся вперед, и его светлые волосы были длиннее, чем я помнила. Они были не слишком длинными, но слегка волнистыми, чего я никогда не замечала, когда мы были моложе. Он был пловцом в академии, и всегда держал их короткими. За последние несколько лет его худое тело пловца стало шире. Не сказать, что он был полным. Вес ему шел, или может быть, все дело было в костюме. Он определенно выглядел, как один из приспешников Монтегю, вплоть до его итальянских мокасин.

- Привет, Брайс.

Он сделал шаг ко мне.

- Я бы хотел, чтобы у нас было больше времени, чтобы объяснить...

Я покачала головой.

- Объяснить что?

- У нас есть ситуация… кое-что, с чем ты могла бы помочь. Кое-что, что я - мы - хотели бы, чтобы ты сделала.

Моя мама кивнула, в то время, как лица Сюзанны и Алтона выражали что-то среднее между болью и отвращением.

Я выдавила из себя еще один смешок.

- Ситуация? Имеет ли это отношение к сенатору или, возможно, к мужчине, с которым ты говорил?

- Нет, дело не в этом, - продолжил Алтон. - Это, скорее, имеет отношение к Брайсу.

- Я не понимаю. Чем я могу помочь? Мы не общались четыре года.

- Никто не должен знать об этом, - сказал Брайс.

Все происходящее было лишено смысла.

- Александрия, - начала мать. - Ты следишь за новостями?

- Новостями? - недоверчиво спросила я.

Сюзанна выдохнула и облокотилась на край стола Алтона, скрестив руки на груди.

Наконец, Алтон сел за стол и начал заполнять пробелы. Пока он говорил, я смотрела на Брайса и пыталась судить, было ли что-либо из того, что говорил Алтон, правдой. По выражениям лиц мамы и Сюзанны, я поверила каждому слову. С каждым предложением мое желание стоять уменьшалось, и мои ноги слабели. В конце концов, я рухнула на стул за стол, который презирала. К тому времени, как Алтон закончил, все пятеро из нас сидели: Алтон, мать и я на своих извечных местах, Сюзанна рядом с матерью, а Брайс на другом конце.