Но это мягкое волшебное сияние мрамора, серебра и снега... Так, наверное должен был выглядеть лунный загар, если бы он существовал...

Утонченные линии лица, небесная голубизна глаз.

Ее пластичное, стройное тело, ее движения - все это превращало Сатара в жалкое никчемное существо! Так появившийся на птичьем дворе среди уток и куриц белоснежный лебедь делает уродами всех прочих птиц вокруг себя.

Уже не важно было кто же он сейчас - курица, кабан, человек - рядом с этим великолепным существом все они были одинаково неуместны.

Видеть свое уродство в ослепительном свете ее красоты - это причиняло ему невыносимую боль. Глаза Сатара наполнились слезами.

- Я никогда бы не смог жить рядом с такой, как ты. Но ни один человек, увидевший такую красоту, не вынесет уже и расставания с ней! Одним видом своим, альбия, ты навсегда разрушаешь человеческую жизнь! Почему, ну почему ты не покинула этот мир с другими Старшими?!

Он падает на пол, рыдания сотрясают его. Все окончательно спуталось в его лихорадочно воспалившихся мозгах. Но ясно одно: надо как можно быстрее выбираться из этого невыносимого места!

Он пытается встать на ноги, но выясняет вскоре, что двигаться на четвереньках удобнее всего. Похрюкивая и энергично перебирая короткими кабаньими ножками, он в ужасе выбирается из проклятого колдовского подвала и стремительно удирает вниз к подножию холма...

Это превращение в здоровенного вепря - в нем были и свои плюсы. Сатар-вепрь быстро и безошибочно нашел дорогу назад - через невидимый мост, сквозь иллюзию скалы, прочь от кольца гор, хранящих Урзегетузу...

Но подлое зелье Старших, лишив его прежнего тела, сохранило нетронутыми отчаяние и боль человека, которому больше не для чего жить...

В этих краях полно крутых обрывов... Прервать бессмысленное существование, разбившись о камни далеко внизу - это желание овладевает им все больше.

Но что-то удерживает от прыжка... Не страх за себя, и не надежда. Не сразу удается ему понять этими отупевающими мозгами - что.

Его друзья. Они где-то неподалеку. И они не понимают - какой огромной опасности подвергаются, оставаясь в этих колдовских лесах.

Его юная сестра. Гирзан. Остальные. Если кого-то из них вдруг заманит в Урзегетузу коварный арп Хорафер - возможно ли что-то более ужасное, чем это?

Даже Гирзан, удел которого - погибнуть в Лабиринте Крифии понятия не имеет, что есть судьба во сто крат горше. Ему суждено уйти из жизни прекрасным и юным, отдав себя тирану, чтобы спасти остальных в семье.

Но каково это - увидеть в самом себе злобного Зверя, а позже, представ пред обнаженной альбией, понять и убогость существа по имени человек!

"Но я-то уже не человек - и что мне до проблем человека?" - Рождается вдруг в нем неожиданная мысль, и до мозга костей ужасает его самого.

Это отвратительное кабанье "я" - с каждой минутой оно все сильней! Еще немного, и он потеряет решимость покончить с собой, так и останется хрюкающей свиньей на долгие годы.

Его человеческое "я" раскалывается напополам. Оно всегда раскалывается напополам ради бесконечных внутренних споров и войн. Сатар-вепрь не вмешивается, и спокойно набирается сил...

Некоторое время он кружит на одном месте, но вот та половинка, которая желала предупредить друзей берет верх над другой, жаждущей немедленно броситься в пропасть.

"Очень здравое решение", - удовлетворенно хрюкает вепрь. Вепрь явно рад такому компромиссу, и теперь готов помогать в поисках друзей человека в лесу. Он принюхивается к богатой гамме запахов, приносимых ветром, и быстро определяет нужное направление пути...

Человек понимает - какую дьявольски жестокую цену придется заплатить за спасение друзей. Когда они доберутся до цели, вепрь окрепнет уже настолько, что ему, Сатару (им, Сатарам) необоримо сильно захочется жить. Но решение принято, и он продолжает путь...

Лесная опушка, всадники на разгоряченных конях. Хвала богам! Это наконец-то они.

Изо всех сил устремляется им навстречу Сатар. "Уезжайте отсюда немедленно!" хочет закричать он, но лишь хрипящий рев вырывается из кабаньей утробы...

13

Подвал в Урзегетузе. Чезара кутается в плащ, принесенный ей Хорафером.

- А ведь я согласен почти со всем, что говорил здесь этот человек. Нам давно пора понять - эти испытания бессмысленны и жестоки.

- Жестоки - да. Но не бессмысленны. - Возражает Чезара. - Мы должны помочь людям свергнуть Коронованного Зверя.

- Да не способны они на это, и никогда такое не произойдет. Даже если Вазафий когда-то умрет своей смертью - думаешь, это сильно изменит что-нибудь? Любой человек может обратиться в Коронованного Зверя в любой миг, ибо в душе у каждого из них прячется, дожидаясь своего часа, неукрощенный монстр.

- Нет, - не соглашается Чезара, - когда-нибудь среди них появиться истинный герой, он выдержит встречу со Зверем в себе, и укротит его.

- Это уже будет не человек. - Усмехается Хорафер.

- Но это будет рожденный людьми, и он поведет остальных к новой жизни!

- Или свихнется, поняв - среди каких уродов обречен находиться до конца дней своих.

- Ты так уверен в своих мрачных прогнозах?

- А ты так уверена в своих светлых?

- Не знаю, Хорафер. Возможно, я должна взвесить все еще раз...

14

Долгая скачка оказалась бесполезной: они окончательно потеряли след, и оказались на опушке леса.

- Боюсь, мы потеряли не только оленя, но и Сатара, - говорит Гирзан.

- Ты-то должен знать моего брата, Гирзан. - Упрекает его Териона. - Я вот уверена, что он, в отличие от нас, по-прежнему идет за оленем. И будет преследовать его, сколько потребуется - хоть несколько дней. А нам лучше вернуться на поляну с шатром - Сатар рано или поздно тоже вернется туда.

- Но если мы ничего не поймали, - драматически вопрошает Толстый Мук, что же тогда съедим на ужин?!

- Голодными не останемся! - Успокаивает Териона. - У нас большой запас вяленой рыбы.

- Пробовал я ту рыбу. Ее вялили, наверно, лет пятнадцать назад - во времена последней фрато-крифянской войны. - Толстый Мук так кривится при упоминании рыбы, что все прыскают со смеху.

Но на лице Мука отвращение вдруг сменяется таким же неописуемым изумлением.