Он донором спермы работал
И деньги за то получал,
Что, уединившись с журналом,
В пробирку исправно кончал.
Непросто быть донором спермы,
Когда тебе за шестьдесят
И если журнал тебе сунут,
К примеру, про трех поросят.
Вот так и случилось однажды
Наш труженик тихо, как вор,
Прошел в кабинет свой рабочий,
Чтоб там передернуть затвор,
И вдруг на столе обнаружил
Он книжку для малых детей.
В тот день он не мог оторваться
От этих смешных повестей
Про Пончика и про Незнайку,
Про странствия их на Луне...
В тот день он не смог поработать,
Зато он был счастлив вполне.
Домой возвращаясь, наш донор
В песочницу к детям залез,
Играл с ними в кашу-малашу,
А после ходил с ними в лес.
Да, в детство он впал натурально,
И этому был очень рад
Давно его не возбуждали
Ни женские груди, ни зад.
Свою потерял он работу,
Но детским писателем стал.
А секс? Если честно, от сеса
Он к старости крайне устал.
Секс в юности сладок и нужен,
Когда ж тебе за шестьдесят,
Опять интересны Незнайка
И сказка про трех поросят.
Ведь все старички и старушки
Читают внучатам своим
Вслух сказки про Джинна и Вольку,
И Носова, и братьев Гримм.
Я, юные, к вам обращаюсь
Любитесь, пока вы юны.
Девчата, любите мальчишек!
Любите девчат, пацаны!
2002 год.
РАЗДУМЬЯ СТАРОГО КИБОРГА
В моей голове - устаревший компьютер,
И все ж я стараюсь за модой следить
Читаю Пелевина, слушаю "Скутер"
И в клубы крутые стал часто ходить.
Приду и смотрю, как играют ди-джеи,
Как пьяные киборги скачут вокруг
И как на экране лопочут ви-джеи,
И вновь ощущаю знакомый испуг:
В башке у меня - устаревший компьютер,
Одет я неброско... как примут меня?
Чу - слышу знакомые звуки! То - "Скутер"!
Плясать начинаю по-модному я.
И с грустью я думаю: "Спишут на свалку,
Как старого киборга, коль не плясать...
А ну, закадрю-ка вон ту вот нахалку,
Что взгляды с улыбкой мне стала бросать."
Красивая девушка - вся на платформе,
В серебряный втянута комбинезон.
Зеленые волосы, слышал я, в норме.
А я зато - рыжий, и в танцах силен.
Знакомимся с нею и хлещем текилу,
Но я все боюсь, что мне скажет она:
"Так ты - устаревший? А скачешь нехило.
Эх, кончились, папик, твои времена."
И, чтоб не услышать подобных суждений,
Я все - про Сорокина да Интернет,
Я все бормочу, что ди-джей местный - гений,
И вдруг неожиданно слышу в ответ:
- Послушай, ты клевый, давай-ка с тобою
По-быстрому трахнемся, есть кокаин...
Берет меня девушка нежной рукою,
Ведет меня в мир виртуальных картин.
Спустя полчаса я шагаю вразвалку
Домой, улыбаясь, средь каменных стен.
Я вовсе не старый, мне рано на свалку!
Я очень полезный для общества член!
Так, завтра весь день просижу у экрана,
И буду смотреть лишь одно MTV
Потом я пойду, раз на свалку мне рано,
На поиски модной бесстыжей любви.
Да, смог дотянуть я до нового века!
В среде юных киборгов я - не крутой,
Похож на простого, увы, человека...
Зато я не списан в полнейший отстой.
2000 год.
Плохиш и Кибальчиш.
Два существа во мне живут. Признаюсь, нелегко мне с ними,
Они все время достают меня советами своими.
Одно созданье - Кибальчиш. Оно крикливо-истерично.
Другое - внутренний Плохиш. Оно до ужаса цинично.
Благодаря Кибальчишу, что свят и комсомольски честен,
Я лирику свою пишу, но я не ею всем известен,
А тем, что опубликовал ряд матерных стихотворений
Мне их Плохиш надиктовал в минуты пьяных озарений.
Сегодня встал я с бодуна - Плохиш вчера велел нажраться.
Звенит будильник - вот те на! Мне нужно срочно одеваться!
Я на свидание бегу, и нужно мне зайти в палатку,
Чтоб вынуть мелкую деньгу и в темпе выбрать шоколадку.
Мне Кибальчиш дает совет: "Вон ту купи, она - огромна!
Купи, и не жалей монет, и подари подруге скромно".
Плохиш совет иной дает: "Купи малюсенькую, слушай!
Но не дари, как идиот, а сам скорее жадно скушай..."
Советы слушая, стою, купить не в силах шоколадки,
Вдруг вижу девушку свою - и выбегаю из палатки.
"Эх, как погода хороша!" - невольно сразу отмечаю,
и даме сердца ни шиша из-за советов не вручаю.
С ней взявшись за руки, идем гулять по парковой аллее,
Мне шепчет Кибальчиш: "Стихом обрадуй девушку скорее!
Прошу тебя, стихи читай!". А внутренний Плохиш бормочет:
"За грудь, за грудь ее хватай, она лишь этого и хочет!".
И я, смущенный Плохишом, который мыслит слишком прямо,
Вмиг представляю голышом со мной гуляющую даму.
Садимся на скамейку с ней. Бубнит Плохиш: "Ну, действуй, ну же!
Ты, блин, ведешь себя, как гей! Гей этой телке вряд ли нужен.
Я знаю все ее мечты! Под юбки руку суй, под юбки!
Там - чудеса! Обязан ты мужские совершать поступки".
"Не вздумай! - Кибальчиш вопит, - ведь это ж первое свиданье!
Поступок дерзкий оскорбит столь нежно-хрупкое созданье!"
Но поздно. Лезть под юбки стал я все-таки, набравшись духу,
Ну и, конечно, схлопотал от юной дамы оплеуху.
Ушла разгневанной она, а я домой к себе вернулся.
Я думал: "В чем моя вина? Лишь к тайне тайн я прикоснулся...
А как разгневал, ты смотри! Не ждал такого от малышки.
Возможно, у нее внутри развратной нет пока Плохишки..."
"Ну что же, с горя подрочи", - Плохиш советует ехидно.
"Стоп! - отвечаю я, - молчи! Тебя мне слушать просто стыдно!".
"Вот-вот, а я предупреждал, - гордится Кибальчиш собою,
но ты губищу раскатал, живи с раскатанной губою.
Да, можешь подрочить слегка, а то ты слишком напряженный..."
Тут я рычу: "Друзья, пока!" - и засыпаю, раздраженный.
Ложатся спать и Кибальчиш, крикливо-честно-истеричный,
И гадкий внутренний Плохиш, до безобразия циничный.
Вот так мы вместе и живем. Но чем бессмысленно ругаться,
С Кибальчишом и Плохишом всегда советуюсь я, братцы.
2003 год.
К вопросу о разных сальностях.
Вы поэтессой называете себя.
Я наблюдал вас в ЦДЛ-овском концерте.