Сева:

—  А почему? Тима:

—  Пес его знает, сила говорят у него такая! Сева:

—  У чеснока-то? Смеется.

Тима:

—  Короче, Склифасовский, дуй за чесноком к бабке! Сева:

—  Так у нас чеснока и нету, один лук только и остался! —  А на огороде?

—  Тоже уже нет, все наши «коровы» слопали! Тима:

—  Блин, не верю!

Уходит проверять. Возвращается обратно, весь чумазый. Тима удрученно:

—  Ты прав, братец, нету ничегошеньки. Все, что мог перекопал! Сева:

—  А лук не сгодится? Тоже ведь гадость! Тима:

—  Фиг его знает. Чеснок — точно, а лук — не знаю. Сева:

—  Ну, тогда попали!

Тима усиленно размышляет. Затем радостно хлопает себя по лбу. —  Эврика, не пропадем!

Сева:

—  Чего удумал-то?

60

Тима:

—  А то ты не догадался? Сева тоже думает:

—  А-а — понял: если нет, то надо стащить, а у кого? Тима:

—  Знамо дело, у Ароныча, у него куркуля, точно есть!

Поздно вечером, когда стемнело, дело было в середине сентября, предпринимают попытку украсть чеснок с огорода соседа. Все, конеч-но же, проходит тип-топ!

Уже на чердаке: Тима:

— Хорошо сходили, яподсчитал двадцать— ты, дадвадцать шесть я припер. Думаю, хватит!

Вешают чеснок, где только могут достать.

Нечистая сила сидит в своем логове. Старший:

—  Ну, чо, братва, летим и сегодня, в натуре, пугать шерстлявика Тимку?! Бригада:

—  Летим! И Севку тоже пугнём! Старший:

—  Ну, это-то, навряд ли получится. Он, небось, опять в дупель! А такому сами знаете и море по колено!

Бригада озадаченно:

—  Да, похоже, этот парень не по нашим зубам!

Ночь — самое пугательное время. Бригада нечисти, взбирается по лестнице на чердак. Старший уже у самого входа. (Нюх-нюх):

—  О, бля, в натуре влипли! Это же чеснок! Вот сволочь, никакой жизни нам, нечисти, нету! — Братве: — Что делать то будем?

Братва хором:

—  Ну, на нет и суда нет. Айда, Шеф, тогда к Аронычу! Шеф, поводя рылом:

—  Только чур, пить не до усёру!

На другой день, Ароныч, где-то около полудня, сразу видно, что не в настроении, выходит из дома и идет по направлению к со-ртиру. По пути замечает, что грядки с чесноком значительно поредели, останавливается.

Ароныч:

—  Ё-моё, в натуре, и на чеснок позарились. Все, больше столько не пью. А то так вообще все просрать можно!

Сказав это, злой, как черт, скрывается за дверью туалета.

61

За два часа до этого, Сева просыпаясь, уже вставшему Тиме: —  Ну как, помогло?

Тима радостно:

—  А то как же, наука великая сила! Сева, ещё зевая:

—  Тогда я тоже доволен!

Конец, возможно, самой коротенькой сказочки.

17 января 2007 г.

Тимкина благодарность

(Тринадцатая сказочка)

Квартира жены Свеклина, людей нет дома. Сева смотри телевизор, а заодно и приглаживает шерстку Тиминой щеткой. Тима на кухне пишет натюрморт. С некоторых пор он заделался художником. Ходит теперь по квартире в берете и шарфике. Рисует пока еще не очень, но уже исправляется и, даст бог, все же станет-таки большим масте-ром, хотя бы среди животных!

Сева переключает на новости. Показывают кадры казни Саддама Хуссейна.

Сева, переставая чесаться, негодующе:

—  Звери, а не люди! Ты посмотри, что делают. Он же и так ста-рик, зачем же вешать? Нельзя подождать что ли, пока сам на небо отправится?!

Читает титры. Бывший диктатор Ирака Саддам Хуссейн казнен там-то и тогда-то… мировая общественность взбудоражена поспеш-ным решением нынешних властей Ирака!

Сева:

—  А я что говорю? Это несправедливо и, без базара, в натуре! — Орет на всю квартиру, — Сволочи! как не стыдно, убью!

Кидает в телевизор чесалку. После молотит по экрану лапками в припадке гнева.

Арнольд (крыса) из коридора, вылезая из своего ящика: —  Севастьян, чего опять орешь-то? или забыл, что я в это время

отдыхаю! Сева:

— Да пошел ты… Тут человека убивают, а я, что терпеть должен?! Арнольд, уже заинтересованно:

—  А кого?

62

Сева:

—  Какого-то Хуссейна старого! Арнольд:

—  Неужто Саадама все-таки казнили?! Сева:

—  Ага, только что! Арнольд:

— О, бля, самое интересное-то япроспал! Не, меньше пить ижрать надо, а то вечно в сон клонит.

Севастьян, если будет еще что-нибудь стоящее, буди, не стесняйся! Снова забирается в ящик и продолжает спать, как ни в чем не бы-

вало!

Тима с кухни:

—  Братик, чего горланишь-то? Обожди, скоро буду, уже почти за-кончил!

Делает несколько завершающих мазков, потом, откладывая кисти, любуется проделанной работой. На картине накалякано нечто вроде квадрата Малевича, только больше смахивает на трапецию.

Моет руки и идет в комнату. Тима:

—  Чего опять?

Замечает на полу, брошенную в сердцах Севкой щетку-чесалку: —  Так-так, значит, своим добром пользоваться не хочешь,

все на чужое заришься?!

Поднимает чесалку, рассматривает:

—  Ох, скотина, сколько волосни нанизал-то! Чистит щетку.

—  Ладно, говори уж!

Севка, смущенный тем, что плохо обращался с имуществом брата: —  Да я и не орал вовсе. Обидно просто было.

Тима: —  А с чего? Сева:

—  Так это, казнили все-таки Хуссейна! Тима:

—  Во, блин! А чо, и, правда, показывали как?! Сева:

— Показывать-то показывали, но как-то не очень. Съемка, видать, любительская!

Тима:

—  И как он, не испугался?

63

Сева:

—  Не, вел себя геройски! Тима:

—  Молодец! А все же жалко. Сева:

—  Не то слово!

Плачет. Затем уже и Тима за компанию. Сева сквозь слезы:

—  Это все американцы! Заставили, небось! Тима, вытирая слезы и беря себя в руки:

—  А то как же. Ох, не люблю я эту Америку, лучше бы ее не было вовсе!

Сева, наконец, кончив плакать, торжественно: —  Я решил протестовать против произвола! Тима:

—  А как?

Сева:

—  Ты напишешь плакать с каким-нибудь лозунгом, а я буду с ним гулять ходить!

Тима разочарованно: —  Ну, этого, брат, мало! Сева обиженно:

—  А что мы еще можем?! Тима:

—  Ну, не знаю, надо подумать, да и вообще, такие дела с наскока не делаются!

Ближе к вечеру сидят втроем за столом, пьют, едят, а заодно и де-лятся впечатлениями.

Арнольд:

—  Ребята вы правы, нехорошо они с Хуссейном поступили, да и американцев, тоже проучить надо! Сева:

—  А я о чем толкую! Тима:

—  Тогда, мальчики, нужно начинать с их консульства на Фур-штадтской, там, в соседнем доме, папин друг живет! Можно попро-бовать через него. Я поговорю с папой об этом. Арнольд:

—  Нечего людей в такие дела завлекать, ненадежные они! Сева и Тима одновременно:

—  Не, папе нашему можно доверять! Арнольд ехидно:

—  Ну-ну, запамятовали что ли, как он вас с гранатой надул? Тима:

64

—  А ведь было дело, верно. Сева, вздыхая:

—  А я ему так верил! Арнольд перебивая:

—  Братва, я, кажется, придумал! Давайте поступим так же, как тогда в магазине. Сева:

—  А где же ты здесь, такую шоблу наберешь? Арнольд:

—  Баба моя поможет, у неё связи.

Берет сотовый, идет в ванную и звонит оттуда жене в подвал. Дол-го о чем-то беседуют, а про что, даже Тимке, и то, не слышно. Затем возвращается обратно.

—  Ребята, все на мази, она договорится. Кстати, можем и без вас обойтись.

Тима: —  Как это?! Арнольд:

—  Так, мы сами все сделаем. Чего вам-то, зря болтаться? Сева:

—  Но мы тоже ведь возмущены. Арнольд:

—  А мы и за вас отомстим. Тима и Сева скопом: —  А как мы узнаем?! Арнольд:

—  Так по телевизору в новостях объявят! —  А когда?

Арнольд:

—  А чего тянуть-то, послезавтра, в утренних и услышите. По-слезавтра утром.

Сева и Тима сидят у телика, ждут новостей. Арнольд и его супруга рядом.

Новости: «Вчера ночью произошло чрезвычайное происшествие. Кто-то, пробравшись внутрь здания консульства США, воспользовав-шись нерасторопностью охраны, изрезал, словно ножом, коллекцию живописи господина Консула! По оценкам экспертов ущерб от соде-янного около миллиона долларов, так как некоторые картины, можно сказать, не подлежат восстановлению!»