– Доченька, раздевайся, – говорил женский голос – напряженный, звенящий.

Любящая мамаша, случайно встреченная в поезде, – и вчера, в Щелицах… Случайно? Ну-ну…

А вот и доченька прорезалась:

– Не хочу!

– Давай, солнышко, сделаем все быстренько… Я же все тебе рассказала, про воду здешнюю целебную…

Ласковый, уговаривающий голос звучал на редкость фальшиво.

– Не хочу-у-у-у! – буквально провыла девчонка. – Сама ночью купайся! Холодно!

– Маша!!! – рявкнула женщина. Эту интонацию Светлов тоже однажды слышал – в поезде, после отказа пить лекарство.

Звук пощечины, всхлипывания, какая-то возня…

Какого лешего они делают ночью на озере? Действительно водно-оздоровительные процедуры, или… Пожалуй, как раз «или». Видел он сегодня одну оздоровившуюся… Причем не только видел – осязал. И обонял…

А ведь это шанс. Подкрасться, сфотографировать в подробностях весь процесс, весь ритуал утопления… Затем выдать двум новоявленным русалкам директиву, не исполнить которую они не смогут – и выйдут именно в ту точку, где их будут поджидать специалисты Трех Китов и оперативники филиала. И спланирует операцию в деталях не кто-нибудь, а суб-аналитик Светлов – которому недолго после того придется оставаться суб-аналитиком. Прыгать под пулями любой дурак сумеет, а вот чисто и грамотно просчитывать операции…

С приятными мыслями о грядущем повышении он торопливо достал фотокамеру, приготовил к съемке. Пленка сверхчувствительная, лунного света вполне хватит для снимков – и вспышки не спугнут клиентов раньше времени. Главное, не забыть оставить несколько кадров про запас – надо будет еще заснять валяющиеся под песчаным обрывом останки, наверняка удушливые испарения уже рассеялись…

Смутные белые силуэты показались во мраке – у самого уреза воды. Для мощного объектива дистанция оптимальная… Не стоит все-таки выходить из-под прикрытия скал.

Светлов приник к видоискателю. Точно, они… Две кучки одежды на берегу, на женщине купальник-бикини – бретельки глубоко-глубоко врезались в жирное рыхлое тело. На девочке простенькие трусики – белые, хлопчатобумажные. Не хочет идти к воде, упирается. Но, похоже, не понимает, что сейчас ее будет всерьез топить собственная мать. Да и сам Светлов, честно говоря, не до конца верил…

Спать совершенно не хотелось. Ирина сидела на берегу озера и молча смотрела на лунную дорожку, недвижимую, застывшую. Было неправдоподобно тепло. Словно тропическая ночь ненароком заблудилась и вместо жарких краев оказалась на северо-западе Нечерноземья…

Когда-то, очень давно, четырнадцатилетняя Ира так же сидела на берегу теплого моря, так же смотрела на воду, слушала тихий плеск волн… Повторится ли всё? Хотелось бы верить… Она увидит море, увидит… после того, как убьет кого-нибудь. Разобьет голову камнем, или зацелует до смерти, или затащит в воду и утопит… Но кого? С мотоциклом ей повезло несказанно, и то тут же объявилась конкурентка… Хозяин говорил, что можно договориться… Интересно, как? Пойти в деревню, к людям? Постучать в дом и спросить: «А не разрешите ли утопить кого-нибудь из вашей семьи? Или вас?» А тебе бодро ответят: «Да нет проблем! За ваши деньги – любые капризы!» Ира вздохнула.

Вода заколыхалась. Ирина увидела, как из глубины кто-то неспешно всплывает. Над водой появилась голова старой лобасты. Старуха на удивление ловкими, вовсе не старческими движениями выбралась на берег. Скорчилась, извергая воду из легких. Ирина отвела взгляд – хоть и понимала: она сама в подобные моменты смотрится немногим лучше.

– Не смогла Юлька ничего… – сообщила лобаста пару минут спустя. – Лежит теперь мертвая, поутру искать пойдем. Так вот, девонька, тоже порой случается…

– Откуда вы знаете? Про нее? – спросила Ирина.

– Чувствую. Всех вас, дурех, чувствую… Всех до единой.

Помолчали. Жалости Ирина не испытывала. Скорее уж страх – страх повторить судьбу Юли…

– Скажите, – неуверенно спросила она старую русалку, – а почему вы не… не похожая?

– А что? Нравлюсь? Хочешь такой же стать?

– Нет! – Ирина затрясла головой. – Нет!

– Слабовата в коленках? – лобаста усмехнулась. – Долги не хотишь платить?

Ирина замотала головой.

– Хочу… Но страшно… Не умею…

– Дело нехитрое… Это рожать тяжело, долго. А убить быстро можно.

– Зачем все это?

Старуха пожала плечами.

– Не нами заведено…

– А кем? Хозяином?

– Молодой он, чтоб порядки тут свои заводить…

– Молодой?! – изумилась Ирина. – Да сколько же ему лет?!

Старуха уже жалела о сказанном.

– Не знаю я ничего… И знать не хочу. Скока лет… Я в пачпорт его не глядела…

Лобаста говорила все тише, под конец забормотала вовсе уж неразборчиво, но вдруг закончила резко и властно:

– Тихо! Смолкни!

Ирина ничего не поняла.

– Чувствуешь? – сказала старуха, прислушиваясь к чему-то. – Чуешь?

Ирина вскочила на ноги, всматриваясь и вслушиваясь в ночную тьму. Сказала растерянно:

– Ничего не…

– Идет кто-то, – перебила лобаста. – Везучая ты, девонька…

Женщина стояла по пояс в воде, прижимая к себе дочь. Ты пыталась вырваться, но мать держала ее крепко – и внезапно присела, окунув Машу с головой.

Светлов снимал. Девчонка боролась за жизнь. Шумно всплескивала вода, затем, когда голова на мгновенье показалась над водой, ночь прорезал дикий визг.

Женщина с каким-то утробным хрипом шагнула глубже, вновь присела… Александр засомневался: происходившее никоим образом не напоминало мистический ритуал. Скорее, самое банальное убийство.

Девчонке страх смерти придавал не детские силы – несколько раз она умудрялась вырваться из цепких объятий матери, поднять голову над поверхностью, вдохнуть воздуха, крикнуть… Крики с каждым разом звучали всё слабее, всё жалобнее…

Наконец Светлов не выдержал. Бросился к воде, крикнул:

– Что вы делаете?! С ума сошли?! – и сам почувствовал, как глупо и нелепо звучат его слова.

Женщина на секунду обернулась, издала короткий хриплый стон – и удвоила усилия.

Светлов попытался установить с ней ментальный контакт. Бесполезно… Почти невозможно при таком взвинченном состоянии объекта.

Фотокамера упала на траву. Светлов сбросил куртку, начал было расстегивать джинсы… Но понял: не успевает. Девочка, обессилев, почти прекратила сопротивление. Под водой что-то еще происходило, но голова над поверхностью уже не показывалась. Он бросился в озеро.

Вода – действительно ледяная – обожгла. Мгновенно намокшая одежда сковывала движения. До матери-убийцы Светлов добирался непозволительно долго. Наконец добрался, схватил женщину за руки, пытаясь заставить поднять девочку над водой.

Не тут-то было!

Женщина, не разжимая смертельных объятий, в ответ яростно боднула его. О-у-ух-х! Таких ударов в челюсть Александр не получал со времен давно забытых школьных драк. А может, вообще никогда не получал. Губы тут же засолонели кровью.

Он ответно ударил женщину в грудь, уже почти позабыв первоначальное желание спасти девчонку – желая размазать, раздавить проклятую гадину! Бюстгальтер свалился с толстухи с пылу схватки с дочерью, но столкновение кулака с обнаженной дряблой грудью вызвало у Светлова лишь омерзение. Он ударил снова – в лицо. И еще раз. И еще.

Женщина опрокинулась, сама ушла с головой под воду, но ребенка из рук так и не выпустила. Потом вынырнула, они с Александром барахтались в темной воде – Светлов пытался нащупать ребенка, а мать – утянуть дочь глубже в воду. Наконец Светлов подхватил девочку поперек туловища, встал, поднял ее голову над водой. Потащил к берегу.

Кандидатка в утопленницы показалась на редкость тяжелой – к тому же брыкалась, не понимая, что происходит и кто ее куда-то тащит. Захлебнуться она не успела, и сорванным голосом тянула на одной ноте:

– А-А-А!!!

– ПУСТИ! – кричала женщина. По ее мокрому лицу стекала кровь из разбитых губ и носа.