Долетели

В Москве было семь часов вечера 19 июня, когда мы наконец подошли к берегам Америки. Ура! Ура! Задание великого Сталина выполнено. Это подбавляет бодрости и сил. Хочется сделать еще больше, чтобы наш народ и Сталин сказали: «Ну и молодцы ребята!»

Мы впервые пролетели над неизведанными местами, где еще не бывал до нас человек. Теперь начинались исследованные места.

Мы очень давно не сообщали в Москву, как идут у нас дела.

Я составил телеграмму:

СТАЛИНУ, ВОРОШИЛОВУ, КАГАНОВИЧУ, ШТАБУ ПЕРЕЛЕТА.

Я понимаю, что вы очень беспокоитесь. Но поймите, что у нас было много трудных часов полета. Теперь мы более свободны. Погода хорошая. Все здоровы. Передаю от экипажа наилучшие пожелания в ваших делах. Благодарю за все и прошу не беспокоиться. Трудное побороли и рады, что задание своего правительства и своего народа уже выполнили. Привет.

БАЙДУКОВ.

Все это передал по радио на американские станции. А они передадут в Москву.

Я сильно устал. Следует отдохнуть, а то скоро нужно сменять Чкалова. Положив голову на столик, я задремал сидя. У моих ног на полу еще спит Саша. Разбудил резкий свисток. Это Чкалов просит смены. Бужу Белякова. Сдаю дежурство, а сам лезу к штурвалу. Я дружески похлопываю Валерия, и мы от радости пожимаем друг другу руки. У него глаза налились кровью, но зрачки веселые и нежные. Он улегся за моей спиной. Как приятно сидеть за штурвалом, когда чувствуешь, что все, что мы уже сделали, радует не только нас, но и весь великий народ!

К вечеру увидели большую и извилистую американскую реку Мекензи. Кругом реки много болот и разливов.

В Москве давно уже лето. А здесь весна только началась. Земля голая, безжизненная, коричневого оттенка. Ни леса, ни кустарника.

Вскоре появляются высокие и суровые горы Америки. На вершинах лежат снега и льды.

Погода вновь ухудшается. Горы закрылись облаками. Начинается сильная качка. Самолет испытывает воздушные удары. Крылья жалобно вздрагивают. Надо забираться выше, иначе ударишься о какую-нибудь скалу. От большой высоты в кабине стало морозить. Дышать трудно. Все надели кислородные маски.

Мы решили повернуть направо, подальше от опасных гор. К вечеру вышли из облаков. Внизу мы увидели бушующие волны Тихого океана.

Летим вдоль берега. Полет тянется уже два дня и две ночи.

«Сейчас в Москве полночь, — думаю я, — кремлевские часы играют «Интернационал». А здесь, над океаном, только-только начинает темнеть».

Чкалов проснулся. Он прекрасно отдохнул и теперь предлагает мне заняться тем же. Я, усталый, повалился на спальный мешок и сразу уснул.

Облачность постепенно поднимается снизу и из темноты подкрадывается к самолету. Земли и воды не видно. Солнце ушло куда-то за горы.

— Георгий, вставай, вставай! — слышу я сквозь сон и чувствую сильную руку Чкалова.

Вскакиваю на ноги. В кабине горят огни. Спросонья долго не понимаю, где же я нахожусь. Гляжу на часы. Всего восемь часов утра по московскому времени. А здесь наступила настоящая ночь. Как интересно устроен мир! У нас, в Советском Союзе, утро, а у американцев — ночь.

— Давай садись за штурвал!

Я лезу на сиденье летчика и ругаю все эти облака. Наступила темная южная ночь. Солнце долго нас выручало, и теперь впервые за двое суток оно скрылось из глаз. Очень жалко. Но ведь и солнышку нужно отдохнуть! В полночь из-за туч выглянула серебристая луна. Но скоро и она куда-то опустилась вниз. Стало темно, как в погребе. Товарищи мои безмятежно спят. Мне в эту ночь в облаках и над водами Тихого океана показалось страшно сидеть одному за штурвалом.

Но в трудные минуты я вспомнил, как Сталин всю жизнь никогда никого не боится и как он всегда выходит победителем. Вспомнил его ласковые глаза и сразу забыл об усталости и страхе.

В темноте громко запел песню о моей родине. Но звуки песни глушил веселый свист ветра, проносившегося за окнами кабины.

Перед рассветом проснулись Чкалов и Беляков.

Настроение у всех прекрасное. Только Саша Беляков очень обиделся на американцев — они ведут разговор по радио на своем языке, а Беляков их не понимает.

Слева, где-то далеко внизу, замелькали огни океанского парохода. Мы повернули к земле.

Выглянуло солнце. Теперь ясно видны большие и незнакомые города Америки. Гористая местность прорезается широкими долинами рек. Пошел сильный дождь.