— Матушка, а у нас вы не подумали спросить? — холодно процедил я. — Или наше согласие не обязательно? Достаточно вашего хотения?

Мать на меня неодобрительно зыркнула и пробурчала, что когда я так себя веду, то становлюсь, похож на отца не в лучшем из его настроений и мне это не к лицу.

— Мам, мне жаль, что вы поссорились, — искренне посочувствовал я, — но я не собираюсь ради вашего примирения жениться на Иоханне. Да и она на это не пойдет, даже если я буду ей под окном серенады петь.

— С твоим слухом, точнее с полным отсутствием такового, только волков в лесу распугивать! — откровенно прокомментировала моя "добрая" мама. — Придется самой придумывать, как Терина с Валем помирить.

Я задумчиво проводил взглядом удаляющуюся мать. Бедная старушка, ведь все закончится тем, что скандал отцу учинит с мордобоем и летающими по помещению предметами, а толку будет — ноль! Придется действовать самому. Из-за нас с Иоханной предки поссорились, нам и мирить их.

Придя к такому решению, я телепортировался в Зулкибар. В покои принцессы. Неприлично, конечно, но в любом другом месте, меня кто-нибудь заметить мог и королю доложить. А королю необязательно знать, что я вернулся. Кто его знает, что ему в голову взбредет? Вальдор горазд на решения всякие неразумные, еще велит меня в темницу заточить, чтоб до свадьбы не сбежал. И все. Тогда уже точно не помирятся наши с Иоханной родители никогда!

Появился я неудачно — аккурат напротив зеркала во всю стену и, как полоумный, шарахнулся, от собственного отражения. Нервишки что-то шалят у Вас, уважаемый Мерлин Эрраде! Испугался самого себя в зеркале! Хорошо еще, что Иоханны нет, а то подняла бы на смех. С нее станется гадость какую-нибудь ляпнуть, типа "не мудрено, что ты от своего отражения шарахаешься, будь я так страшна, тоже испугалась бы!"

Ну, вот не нравлюсь я ей, блонде этой высокородной! Нисколечки не нравлюсь! И глаза мои — один желтый другой голубой — ужасны. И тощий я слишком (ага, не чета ее папеньке растолстевшему), и волосы у меня неприлично рыжего цвета. А вот и не рыжего, кстати, а каштанового, как у мамы.

Я повертелся перед зеркалом, пришел к выводу, что статью я в отца пошел и лицом на него похож, во всяком случае, нос у меня не такой длинный, как скажем у матери или у деда.

— Никогда таких самовлюбленных мужчин не видела. С таким упоением у зеркала вертишься! Тебе бы, Лин, женщиной родиться.

И опять я, как истерик последний, подпрыгнул на месте с перепугу. Правда через секунду в себя пришел и гневно уставился на Иоханну. Оказывается, здесь она все это время была — на подоконнике сидела, за шторой. Окна в Зулкибарском дворце большие и шторы соответствующие, вот я ее сразу и не заметил. Хотя должен был об этом подумать, знаю же, что блонда эта с детства любит на подоконниках за шторами ныкаться. Ей там, видите ли, размышляется лучше. Какие такие размышления могут быть в этой блондинистой головушке, ума не приложу! Вот разве что глупости всякие типа той, что она мне сейчас ляпнула. Что, если я мужчина мне в зеркало нельзя на себя посмотреть?

— А что, — отвечал я, — из меня очень даже симпатичная девица получилась бы. Не чета тебе, моль бледная!

— Да уж, вылитая Дульсинея из тебя получилась бы! — оскорблено прошипела Иоханна. — Такая же рыжая, тощая и крикливая! Да ты и сейчас, не будучи женщиной, вылитая мать твоя, вот даже волосы отрастил чуть ли не до пола!

Это она перегнула. Волосы у меня не до пола вовсе. Ну да, длинные, но это не для того, о чем она там подумала… даже представлять не хочу, что именно она подумала! Мне эти волосы, между прочим, жизнь спасли!

Год назад дело было. Схлестнулся я с одним из членов Совета чародеев. Ну, то есть он первый начал. Я сижу себе у деда, этого самого деда жду, никого не трогаю, а тут заявляется убожество наше бледное, то есть советник Козюлиус, собственной персоной. Весь в черном, с пришитыми к мантии крылышками своими дурацкими и уныло у меня интересуется, где господин Глава Совета? Глава Совета — это дед мой Мерлин. Я злой тогда был, не в настроении, ну и ответил где… в рифму ответил, складненько так. А этот убогий обиделся. Так слово за слово, дошло до драки. А как маги дерутся? Ясно, что не кулаками, а магией. Этот придурок крылоносный, маг посредственный, некромант-жестовик, как и мы с отцом, только до нас ему далеко, слабаку этому. Ну, то есть это я так думал, что ему и до меня далеко. Ошибся.

Хорошо меня этот колдушок приложил и, что странно, на этом останавливаться не собирался, добить решил. Еще и орал при этом как он всех нас ненавидит и с каким удовольствием меня прикончит. Нас, это надо полагать Эрраде? Интересно, что плохого мы ему сделали? Я бы спросил у него, но какие тут вопросы, когда я на коленях стою, как козел контуженный на дрожащих копытцах, а сволочь эта совсем близко подошла и собирается долбануть меня чем-то неприятным и наверняка необратимым. Это вам не невинные шалости с превращением в мышь! А я уже защитное заклинание сплести не успею, какое там заклинание, если руки дрожат? На мое счастье я тогда на спор не стригся, волосы уже приличной длины отрасли, ну и вот с перепугу, не зная, что еще предпринять, зарядил я волосы своим способом, башкой мотнул и мажика этого по ногам волосами зацепил. Ему и в голову не пришло защиту ставить, не увидел магии, и… В общем с тех пор у деда в аквариуме живет черный кузнечик, и целовать его в ближайшие лет этак миллион, дед не планирует. А именно такое условие освобождения я этому придурку поставил. А потому что не стоило нападать на внука Главы Совета у него же, у Главы, дома! Одним словом, с тех пор я коротко не стригусь. Мало ли как дело обернется. Да и к лицу мне. Во всяком случае, девушкам нравится. Всем, кроме этой вот, наследницы престола расфуфыренной! Но надо быть терпимее к женщинам. Они все-таки пол слабый и местами глупый.

— Я не ссориться сюда пришел, — примирительно сказал я и даже галантно Иоханне руку подал, помогая с подоконника слезть. Она мою руку приняла с исключительно противным выражением на лице. Нет, мордашка привлекательная, вот если бы она такие выражансы на ней не строила, то я может быть даже симпатию какую к ней как к женщине испытывал. А так… дрянь высокомерная и больше никто она!

— Неужели пришел просить моей руки? — пошутила Иоханна, но как-то не очень весело пошутила, как будто наполовину верила, что я и правда за такой глупостью сюда явиться мог.

— Да я скорее налысо побреюсь! — искренне огрызнулся я. — Даже не мечтай о таком счастье!

Иоханна оценивающе так на меня посмотрела и решила:

— Лысый ты еще страшнее будешь, маг недоученный. Так волосы хоть уши твои большие скрывают, и ты вид имеешь приличный… хоть и похож со спины на тощую девицу.

— Это я недоученный? — разозлился я, не обращая внимания на прочие глупости… кстати нормальные у меня уши, врет она все!

— Если бы доученный был, то не телепортировался бы с таким шумом, я даже проснулась!

— Ах, так вот каким размышлениям ты за шторой предаешься! Дрыхнешь!

Мне стало смешно, а Иоханна губы поджала, глаза презрительно сощурила. Дошло до дуры, что сама себя выдала.

— Конечно, я задремала, что не мудрено. День выдался утомительный, гости всякие тут шлялись, родители с ума сошли, надумали меня замуж за недоумка выдать.

— Я недоумок? Да ты… ты…

Довела она меня! Я к ней по серьезному делу пришел, а она язвит, растудыть ее в тудыть!

— Что, слова закончились? — вкрадчиво спросила блонда эта… что б ей!

Ну да, кончились слова. И терпение кончилось!

— Кошка драная! Да на такую, как ты даже наш старый кот Василий не позарится!

А потом был окончательный и бесповоротный большой трындец! Иоханна даже пискнуть не успела, как ее дымок сизый окутал, и вот уже из кучи ее одежды вылезает кошка. Белая, с голубыми глазами. Не драная совсем, но все равно при этом растерянная и несчастная.

— Пипец! — от ужаса, на что-то более цветистое моего словарного запаса в тот момент не хватило.