Все существующее — это проявление жизни. Камни и металлы так же имеют жизнь, как и растения, животные или люди: они различаются только по способу ее проявления, зависящему от органической структуры составляющих их частиц. Муха, например, имеет ту же жизнь, что и камень, ибо есть только Единая Жизнь; но в мухе она проявляется по-другому, нежели в камне, и хотя форма камня может существовать как иллюзия в течение тысячелетий, форма мухи может прожить только несколько дней.

Элементы, используемые силой жизни для своего проявления, так же неразрушимы, как и сама жизнь, но они постоянно изменяют свое состояние, постоянно подвергаются трансформациям, постоянно кальцинируются, сублимируются, растворяются, разлагаются, дистиллируются, коагулируются и настаиваются в алхимической лаборатории природы.

Каждая форма имеет определенный период существования, а продолжительность этого периода определяется числом, которое является образующим фактором в структуре формы и которое рождается самой жизнью, поскольку жизнь — сознательная сила, и она ничего не делает наугад, а только по присущим ей законам. Даже если форме суждено разрушится до срока, жизнь будет продолжаться в астральной душе формы, которая не может быть уничтожена до момента своего естественного разложения. Внешние формы возникают в результате воздействия жизни на астральные формы, и если внешняя форма разрушена, внутренняя форма продолжает существовать и при определенных условиях может быть связана с останками разрушенной формы, и таким образом можно оживить последнюю. Если смерть была естественной, такое оживление невозможно; но если смерть была преждевременной и если жизненно важные органы человека или животного не были необратимо повреждены, такое оживление может произойти.

Но даже в таком случае сохраняется тесная симпатическая связь останков тела с живой астральной формой, и эта связь продолжается до истечения срока естественной жизни или до распада веществ, образующих тело, на составляющие элементы.[115] Останки таких тел, трупы людей, совершивших самоубийство или умерших от руки палача, обладают огромной оккультной силой. Они содержат не жизнь, но бальзам жизни.[116] К счастью, этот факт не имеет широкого распространения, ибо, если бы люди с дурными намерениями знали и о том, как им пользоваться, они могли бы употребить его для колдовства и иных злых целей и причинить окружающим много вреда.[117]

Если сжечь дерево, а затем собрать в большую бутыль угли, дым, пар и все элементы, составлявшие дерево, и посадить живое семя дерева в эти угли, можно возродить то же самое дерево из его углей, поскольку это опять будет центр жизни, в который могут быть привлечены все необходимые для создания дерева элементы, чтобы создать новое дерево, подобное прежнему; но без семени не будет дерева, поскольку сущность дерева не в углях, не в дыме и не в паре, а в Mysterium magnum — вечном хранилище жизни, из которого она может быть притянута семенем и возрождена в новой форме, наделенной более высокими добродетелями и силами, чем прежде.

V. ПНЕВМАТОЛОГИЯ[118]

Общепринятые верования средневековья представляли ангелов, чертей и духов мертвых невидимыми существами, имеющими личность. Они персонифицировали силы добра и зла и сделали из них карикатуру, чудовищ, что перелетают с места на место, пытаясь завладеть душами людей или подчинить их своей власти. В те времена формой правления была олигархия, и участь бедняков зависела от милости богатых. Верховная власть принадлежала церкви, и диктатура духовенства не терпела неповиновения. Подобострастие и поиск личного расположения были в порядке вещей, и этот образ мышления неизбежно сказался на религиозных концепциях людей, исказив их. Высший Мировой Дух выродился в их глазах в персонифицированного тирана, милость которого пытались снискать при помощи покаяний, просьб и молитв священников, которые, как считалось, были его любимцами. Все, что не согласовалось с существовавшими тогда предубеждениями и мнениями, приписывалось дьяволу; ужасы инквизиции, религиозные преследования и суды над ведьмами достаточно свежи в памяти, так что нет необходимости напоминать читателю об этом.

Учение Парацельса в корне отличается от такого рода убеждений. Его сила духовного восприятия позволила ему осознать строение макрокосма и человеческого микрокосма. В его работе «De Generatione Hominis» описывается, как элементы, из которых состоит физическое тело человека, соединяются, чтобы в дальнейшем отлиться в человеческую форму; он также описывает и их разъединение после смерти. Жизнь, по Парацельсу, есть универсальный принцип,[119] покидающий физическую форму в момент смерти и в процессе ее разложения, с тем чтобы сформировать новые тела; однако часть этого жизненного принципа остается в астральном теле (кама-рупе) до тех пор, пока и оно не распадется на элементы. Тела более высокого порядка, содержащие высшую сущность жизненного принципа, переходят в состояние более высокое, которое Парацельс называет Olympus Novus (Новый Олимп),[120] где они находятся до тех пор, пока не наступит их окончательное возвращение к Mysterium magnum, их первоначальному источнику.

Такова судьба тех, кто умер естественной смертью; но совершенно иной удел ждет тех, кто умер преждевременно — в результате самоубийства или какого-либо несчастного случая. Такие человеческие существа подобны обычным людям — с той лишь разницей, что не имеют физического тела; и они пребывают в таком состоянии до тех пор, пока не придет тот час, когда, согласно законам природы и их собственному предопределению (Карме), должна была произойти их физическая смерть. И только тогда произойдет разделение их высших и низших принципов. До сего момента они существуют в своих астральных телах. Эта оболочка является невидимой для нас, но она видима для них самих и также имеет чувства и способности к восприятию;[121] умершие в своих мыслях выполняют то, что привыкли делать в течение жизни, предполагая при этом, что они делают это физически.

Они все еще находятся в сфере земли, и Парацельс называет их кабалы (caballi), лемуры и т. д. Они пребывают во власти своих земных желаний и страстей и пытаются удовлетворить их, инстинктивно притягиваясь к людям, у которых находят желания и страсти того же рода, и к местам, где надеются удовлетворить их, вступая в контакт с такими людьми (медиумами); часто они пытаются склонить людей медиумического склада к совершению аморальных поступков и преступлений: умершие не способны избежать этого, ибо, потеряв физическое тело, они потеряли и то количество энергии и силы воли, которое необходимо для полдержания самоконтроля и разумной деятельности. Они часто посещают места, где имели обыкновение проводить время в течение своей жизни,[122] пытаясь найти избавление от сжигающей их жажды путем удовлетворения своих страстей. Они тянутся туда, куда влекут их мысли. Если они совершили какое-то преступление, раскаяние может привязать их к месту, где оно произошло. Если они зарыли драгоценности, то беспокойство за свои деньги может привести их на место, где те были спрятаны; ненависть или жажда мести могут привлечь их к своим врагам;[123] любовь может превратить их в вампиров и привязать к объекту страсти — при условии, что в последнем есть нечто их привлекающее, ибо астральное тело человека злого не может повлиять на разум чистого ни в течение жизни, ни после смерти, если их обоих не связывает сходство их ментальной организации.[124]