– Вот здесь поподробнее!

– Знаете, есть актёры – и я была в таком же положении – сыграешь спектакль, и ты выжат как лимон. Просто ноль! А бывает, сыграешь спектакль – и будто сейчас только утро: что, домой, да вы что? Пошли куда-нибудь в гости, поехали в аэропорт! Знаете, в прежние времена ездили в аэропорт, потому что там можно было выпить коньяку, а нигде больше ночью нельзя было, магазины были закрыты. Значит, что получается? В какие-то моменты ты, актёр, смог сделать своё дело, не перенапрягаясь, и у тебя осталось много сил, творческих и физических. А в какие-то моменты ты всё отдал – и просто хоть падай! Так вот, с годами у меня все меньше таких трат. Сейчас почти не бывает моментов, чтобы я работала, работала – и вдруг упала бы, истощённая бессилием. Это при том, что работаю я сейчас больше, чем прежде!

– Может, вы просто стали выносливее, чем в молодости?

– Да нет, это мои технологии. Есть блистательные технологии поддержания баланса, обмена энергиями – без того, чтобы отдавать последнее. Теперь я существую в своей профессии, в своем речевом поведении таким образом, чтобы не перенапрягаться. Проблема в том, что все мы постоянно излишне напрягаемся там, где это абсолютно не нужно Первое, что удивляет людей, когда я провожу свой 11-часовой интенсивный тренинг – это то, что я вот этим звуком начала, и им же и закончила. Голос не сел, нигде у меня не отекло, я не закашлялась. Это то, чем зачастую не обладает актёр, выходя на сцену. У него натруженные связки, а ему надо говорить на весь зал. Все это техники, техники, понимаете? Природная техника дана многим, но если не развиваешь её, не поддерживаешь, и делаешь те вещи, которые нельзя делать, то ты теряешь эту технику. Кого ни возьми из наших эстрадников – все такие печальные, только и рассказов о том, что потерял голос!

– Эти ваши особые техники связаны с расслаблением, с освобождением речевых мышц?

– Они связаны с тем, что человек, который предполагает общаться, должен правильным образом обращаться со своими связками и телом – и только тогда он сможет общаться и работать с голосом, не уставая.

О ЛЮБВИ К СИЛЬНЫМ ЛЮДЯМ

– Какие люди на вас производят впечатление – как-то влияют, или просто интересны?

– Влияет каждый. Всё зависит от его выразительных средств. Если это художник, так он влияет ещё и своим взглядом на жизнь, и так далее. Если у человека сильная, мощная магнетическая природа – конечно, я открыта для влияния, чтобы он помог мне додумать какие-то вещи. Вообще, я люблю сильных людей. Я из тех, кто не боится иметь сильных людей рядом. Иногда сожалеешь, что сильные люди не всегда окружают себя достойной компанией. Может, это мир бизнеса так устроен? Наверное, это какие-то защитные природные человеческие механизмы – вот это желание быть первым и единственным. Но мою творческую жизнь больше питают люди сильные, мощные, поэтому у меня тяга к ним, и я очень ценю их. И их человеческие проявления меня даже как-то мало заботят. Мне вполне достаточно попадать под влияние их творческой энергии. И спутников жизни, и друзей я, конечно, буду выбирать из сильных людей!

ОБ УПРАВЛЕНИИ ВНИМАНИЕМ

– Ваш артистический опыт помогает вам в работе, в понимании человеческой природы и её проблем? Артисты – это хорошие психологи?

– Скажем так, артистический опыт – это техника. Артист так же теряет любимого, как леди Макбет. Но на сцене он проживает это за счёт техники, и делает это более полно. Ну, любила, ну, разлюбила. Прошло! А театр заставляет укрупнить всё, и в этом суетливом человеческом времени – то хочется пить, то хочется в туалет – убрать всю эту суету, пожить вне её – дышать, мыслить, чувствовать! Сотворить такую вот условность. Но ведь есть люди, которые и в жизни это умеют делать! Эта актёрская техника – на самом деле человеческая техника. Что это? Это значит – уметь направлять своё внимание. Твои психические структуры должны научиться восприимчивости. Нас всё отвлекает, как малого ребёнка. Вот там машинка, и там – машинка. Но актёрская техника – в том, что вокруг десять машинок, но ты сейчас имеешь дело именно с этой! Если актёр умеет это, то у него из каких-то фрагментов выстраивается целый путь. А если человек этого не умеет, его психика не умеет концентрироваться, воспринимать, то тогда что? Сюжетики, сюжетики, жизнь из каких-то сюжетиков, которые ничего не дают. Эта техника развития внимания очень важна для человека!

– Ну да, ведь управляя энергией внимания, ты можешь управлять абсолютно всем в своей жизни.

– И родители с детства должны учить детей этому! Ребёнок с детства или слишком моторен, или слишком вял. А в театре этому как раз и учат.

– А вас кто этому учил? Расскажите о своих учителях.

– Я рано окончила школу, и в 15 лет меня уже взяли в театральный вуз. Дитё совсем. У меня были замечательные театральные педагоги. Роза Абрамовна Сирота, например. Она открыла и воспитала Смоктуновского и Луспекаева. Вообще, весь БДТ – это плод Товстоногова и Сироты. Это было созвездие очень одарённых от природы людей. Тогда же вся система обучения была построена по-другому – никто не гнушался поехать по стране, найти самородков, заплатить 10 рублей за поезд, чтобы он приехал в Питер. И вот Сирота и Андрушкевич вели у нас курс. Должна сказать, что я не обладала от природы той мощной техничностью, чтобы актерство приносило мне всегда полноценное чувство удовлетворения. Много было мучительного, много было с трудом, мои успехи зависели от команды, в которой я работала. Для меня тогда было очень важно, помогает мне режиссёр или нет. Потенциал творческий был большой – а техники тогда ещё не было, поэтому я была зависимым человеком в театре. И я это ощущала очень. Так вот, главное, что мне дали техники овладения голосом и пластикой – это независимость! Для меня теперь не проблема – увидеть и услышать человека и разговаривать с ним, независимо от того, создаёт он мне или не создаёт для этого условия. Я делаю то, что я считаю нужным. Так что техника – это всё! Ведь творчество – это очень тяжёлый процесс. Это понимает любой творческий человек, потому так и рвётся в технику, рвётся укрепиться в ней. Теперь я это знаю. Кстати, и от природы одарённый техникой человек продолжает над ней работать. Уж кто как не Михаил Чехов был одарён техникой! Но он часами развивал свои технические возможности. Поэтому я не думаю, что люди, которые больше одарены, меньше должны работать над техникой. Теперь любой, кто мне интересен, может быть для меня учителем, потому что я понимаю, как он выражает себя, умею видеть это, учиться этому Знаете, когда в какую-нибудь компанию приходит яркий, талантливый человек, звезда, – он ведь может даже ничего не делать, но все уже замолкают! Понимают: это пришёл кто-то значительный. И я сразу смотрю: за счет чего, что он такое делает, что привлекает к нему внимание? Мне сейчас легко это анализировать. Потому что у меня есть этот инструментарий, который помогает понимать и совершать нужные действия. А если говорить об учителях, то в жизни на меня часто влияли даже не встречи, а какие-то большие художники. Я вдруг понимала, что человек может каждый раз заново отказываться от того, что он достиг в своей профессии, и начать учиться заново!