А главное — и дальше-то, с годами, ничего не прирастает. В чем нетрудно убедиться, полистав пухлую книжицу в четыре с лишком сотни страниц. Одни гимназические подражания, перепевы-переделки с выпирающим и небогатым набором ориентиров: дурные переводы с английского в 70-е годы, всякие псевдоро- мантические корабли с парусами под сымитированный надрыв Высоцкого — в 80-е, кое-как переложенная на актуальные реалии и происшествия "гражданственность" Галича в 90-е годы, "нежный шрам на любимой попе" в наши, багрово-закатные дни. "Мы делаем это десятки лет"… Оставаясь на своем меленьком уровне на протяжении всей жизни. Ничего и ни в чем не прибавляя. Но слава растет — потому что сама культура вокруг стремительно валится вниз и, вопреки всей вековой мудрости, заторчавшего на одном месте деятеля выносит наверх как пробку. И мир "прогибается" — под них. Знай себе смакуй барыши, тридцать лет потоптавшись ножками на детсадовском пятачке — "от туманной поэтики — к бытовой математике".

Ведь и самая пустая голова — не просто хаотическая свалка чего ни попадя, а "констелляция", как учит современный концептуализм. А раз так, не нужно ничего оживлять ни словом, ни звуком — любое случайное сочетание сваленных в кучу предметов само даст эффект "эстетический", поелику любые слова и вещи давно "нагружены" смыслами прежней культуры. Так что перебирай себе их механически — что-нибудь, как-нибудь да заискрится. Хочешь — спой гимн забору:

Душой и сердцем я горю —

Забору славу я пою,

Который стойкостью своей

Являет нам пример,

Который крепок и силен,

Который верен, словно слон,

Надежен, словно милиционер.

Капитан Лебядкин отдыхает. Козьма Прутков посрамлен. Зато посверкивает очочками удоволенный Дима Пригов. А может, нам понадобилось так пасть, чтобы на этом фоне уразуметь, что лебядкинский "стакан, полный мухоедства" — творение по-своему гениальное? Но то было про забор. А вот, не угодно ли, про дом за забором:

Но лишь потом

Я вспомнил дом.

И темной ночью,

И самым светлым днем

Так хорошо иметь свой дом.

"Ах, если б мы были взрослей…" Вот именно! А то все затянувшиеся инфантильные "гуси, гуси, га-га-га". Или козленочки в молоке. Роман Юрия Полякова "Козленок в молоке" и впрямь невольно всплывает в памяти, когда в очередной раз сталкиваешься с эдакой раскруткой нуля до кумира. У коего "паузы в словах" заменяют сами слова.

"В начале было Слово". Но это у Бога. У его фиглярствующего противника не Слово, а Пауза. Пустота.

И одна у меня забота:

Разобраться хотя бы раз ( ? — Ю.А. ) —

Это мы играем во что-то,

Или кто-то играет в нас.

Неужели и впрямь так трудно разобраться, ребята? Хотя бы раз. Но раз уж вы так озабочены, поясню: лукавый в вас и играет. Не сомневайтесь.

Церковно-православная тема, кстати, стала прямо-таки повальной модой на нашей эстраде. Пошлость та еще — почище будет всякого воинствующего атеизма. Причем пошлость двоякая: тут и сентиментально-душевное завывание вместо покаяния, и горделивое отталкивание от оного — все, мол, ринулись теперь в церковь, с рогами и копытами, а я не такой, я выше, я — над. И над погрязшей в пороках церковью тоже.

Из добра здесь остались иконы да бабы,

И икон уже, в общем-то, нет…

Всегда — при упоминании всего высокого и святого — какое-нибудь, пусть мелко лягушачье, но лягание. И по поводу ширящегося восстановления храмов у Макаревича, несостоявшегося архитектора, свое, "гражданственное" мнение: не надо, мол, стирать следы безобразия, пусть они останутся назидательным памятником эпохи (эдакий необольшевизм навыворот — как всё у нынешних наших либералов):

Пусть Соловки хранят

Студеный ветер тех недавних лет.

И в божьем храме против царских врат

Пусть проступает надпись "лазарет".

Я слышал, реставраторы грозят

Весь этот остров превратить в музей.

Я вот боюсь, они не сообразят,

Какой из двух музеев нам важней.

"Они" не сообразят, где им. И "пооткрывают вновь церквей", к вящему неудовольствию Макаревича. Грамматика его, не придуманная. Видимо, так, коверкая русский язык, изъясняется тусовка, именующая себя "высшим светом", элитой:

Пооткрыли вновь церквей,

Будто извиняются,

И звонят колокола

В ночь то там, то тут,

Только Бога нет и нет,

Ангел не является,

Зря кадилом машет поп

И бабушки поют.

Лягнуть "их" церковь, бабушек, народ — трепля банальную глупость, будто всякий народ достоин своих правителей. Это постоянно, это лейтмотив. Стишок (песенка?) "Владимиру Вольфовичу" — показательный образчик. "Их" (вот уж поистине!) телевидение просто за уши тянет, боясь выронить, "сына юриста", всячески помогая ему расписывать себя под друга народа, под глашатая и вождя.

Владимир Вольфович, примите поздравления —

Враги рыдают, а толпа ревёт.

Я вам скажу вне всякого сомненья —

Вы выбрали достойный Вас народ.

Ведь это ж мы, простые, как берёзки,

Склонились к Вам в предвыборной борьбе.

Мы так Вам верили, товарищ Жириновский,

Как, может быть, не верили себе.