***

Утро застало обоз в пути. Еще до рассвета, безликие грубо растолкали своих не выспавшихся, промерзших до костей подопечных, и без кормежки, сразу же погрузили на повозки. Похоже, что слова Огонька подтвердились, и сегодня действительно намечался последний переход, потому что другой причины для такой спешки Фирлас не находил. Безликие торопились, чтобы до вечера быть на месте.

Обоз тянулся по длинному ущелью в сторону перевала. Где-то там, на заснеженных склонах Драконьих гор, стоял величественный Небесный дом, возведенный в незапамятные времена теми, кто жил до людей, эльфов, гномов… от того народа не осталось даже названия, лишь пара странных заброшенных сооружений. Таких построек сохранилось всего три или четыре в разных частях света. Но Небесный дом был единственным, где еще жива была древняя магия. Именно она не позволяла вошедшим под его массивные своды доставать оружие, колдовать и даже драться на кулаках. Какая-то неизвестная, доселе толком не изученная сила парализовала всех, кто собирался нанести вред ближнему. Можно сказать, это было самое удобное и безопасное место на севере для проведения каких-либо переговоров и заключения сделок. Вот почему именно этот замок был избран для собрания представителей всех государств и народов раз в десять лет для обсуждения политической и экономической жизни Орсики, Талонии и вольных городов.

Давным-давно ему пару раз посчастливилось поприсутствовать на подобных мероприятиях, однако на этот раз он совершенно не узнавал дороги, по которой их везли. Похоже, безликие нашли некий альтернативный маршрут через горы, дабы раньше времени не повстречать делегатов, прямо сейчас съезжавшихся ко Дворцу со всех сторон света. Проклятые сектанты что-то задумали и, похоже, вскоре им предстояло на собственной шкуре прочувствовать, что именно.

Его спутница все утро дремала, целиком закутавшись в теплое одеяло и, похоже, не собиралась больше с ним разговаривать. Под глазами ее залегли глубокие тени, гематома на щеке пожелтела, а волнистые медные волосы окончательно спутались в бесформенную копну. Невероятно, но даже в таком виде, она была очаровательна. То и дело неподалеку от их клетки возникал знакомый силуэт ее друга, и, убедившись, что все в порядке, снова исчезал. Фирлас устроился подальше от своей спутницы во избежание новых конфликтов с этим парнем, но занял позицию так, чтобы удобно было рассматривать ее лицо. Его все утро так и подмывало заговорить, и каждый раз он строго одергивал себя. Нужно было молчать, чтобы создать интригу. Женщины падки до всяких тайн. А уж до таинственных мужчин и подавно. Однако девушку вся эта его внутренняя борьба, похоже, никак не трогала. Лишь изредка она лениво приподнимала веки, быстро осматривала местность и снова впадала в свою усталую дрему.

По прошествии пары часов он сдался:

— Эй h’gash! Я все еще жду обещанного мне общения с чудищем.

Никакой реакции с ее стороны не последовало.

Эй! — позвал он громче.

И снова никакой реакции. Она лишь раздраженно нахмурилась и отвернулась в противоположную от него сторону.

Тогда он решил пойти другим путем и наклонился поближе, так что почти касался губами ее уха и заорал:

— Сайена! Поговори со мной!

Девчонка подскочила, как ужаленная, непроизвольно потащив его с собой за короткую цепь. Ему пришлось вскочить на ноги вслед за ней. А так как он был на две головы выше, то больно приложился макушкой о стальную решетку повозки.

— Ты чего орешь?! Я и в первый раз отлично слышала. — ее раздраженный шепот больше напоминал шипение разъяренной кошки.

— Если слышала, могла бы и отозваться, не пришлось бы орать, — хмуро потирая ушибленное место, пробурчал он.

— А ты мог бы и перестать называться меня «эй», как дворовую девку. Тогда глядишь, и отозвалась бы. — нравоучительным тоном прокомментировала девушка.

— С чего бы, на вид ты не особо от нее отличаешься, — ядовито прошипел он в ответ.

— Чурбан невоспитанный!

— R’rashha!

В воздухе повисла тяжелая тишина. Сайена смерила его ледяным взглядом и отвернулась, с головой укутавшись в одеяло. Он ответил ей тем же. До чего же легко эта девчонка могла вывести его из равновесия! И ведь ничего такого уж страшного, по сути, она не сделала, но почему-то все равно продолжала периодически дико его бесить. Особенно, когда вот так упрямилась. Он глубоко вдохнул. У него давным-давно сложилась своя дыхательная техника, помогающая быстро успокоиться. Так что уже через пару минут гнев отступил, оставив лишь неприятную тяжесть где-то в районе сердца.

Нужно было мириться, иначе он рисковал так никогда и не услышать ответов на свои вопросы, заинтриговавшие его настолько, что заставляли поступиться даже хваленой эльфской гордостью.

— Йена…, — осторожно начал он, будто пробуя на вкус ее имя, — Мне скучно, давай поговорим?

Похоже, что она тоже успела прийти в себя. По крайней мере, на этот раз, соизволила сразу отозваться на его слова. Его, конечно, слегка удивил такой резкий перепад в настроении, но он дал себе слово больше не обращать внимания на ее странности.

— Для тебя — Сайена, короткий вариант еще нужно заслужить, — она с вызовом взглянула на него. Ясная бирюза ее глаз встретилась с его золотом, и на миг показалось, что он вот-вот отведет взгляд, уступит силе, на мгновение показавшейся где-то в глубине ее зрачков. Но обошлось. Она сама отвернулась, осматривая окрестности. А затем снова посмотрела на него, но на этот раз, в ее глазах были лишь привычные насмешка и ирония.

— Я хотел бы… — неуверенно начал он. — Хотел бы побольше о тебе узнать.

— С чего бы, — ухмыльнулась она в ответ.

На мгновение он растерялся. И действительно, за каким ему подробности жизни случайной попутчицы?! Но, боги, как же все-таки интересно!

— Из научного интереса, — улыбнулся он, — Ты первая h’gash, которую мне удалось повстречать в естественной среде обитания.

— И это по-твоему естественная для меня среда? — она обвела глазами грязную повозку и иронично приподняла бровь.

— Да вот, не знаю! Потому и интересуюсь.

— Ладно уж. Никакой тайны я из своей жизни не делаю, в отличие от некоторых. — Она многозначительно кивнула в его сторону.

А затем, она начала говорить. О своей матери — эльфской жрице, изгнанной из племени из-за ее постыдной беременности и о ее смерти. О том, как потеряла голос, как десять лет жила у шаиров и была продана в рабство знатному герцогу из Орслена. Как убила своего хозяина, заняв его место в высшем обществе. Благо, в Орсике среди знати модно носить маски, что позволяло несколько лет успешно скрывать ее происхождение. О том, как решила вернуться на родину. И как жила последние несколько лет на пустошах, и была поймана безликими, заставшими ее врасплох. Речь ее была краткой и содержательной. Голые факты, напрочь лишенные эмоций, будто рассказывала она не о своей жизни, а читала жизнеописание какого-нибудь давно забытого политика или ученого.

Однако, надо сказать, что даже в таком изложении ее биография казалась весьма насыщенной и тяжелой. Да и не удивительно, впрочем, для полукровки быть желанной добычей для всех, начиная от Ордена Тишины, оканчивая простыми охотниками за головами. Уже сам факт ее существования был чудом. Такие, как она, появлялись на свет крайне редко, еще реже доживали хотя бы до совершеннолетия.

Эту девчонку будто сами боги хранили, и он бы поверил это, не знай точно о том, что престолы их пусты. Все, кто потрудился поглубже исследовать Гипнос, видели прозрачные столпы света в самом сердце мира снов. Жаль, таких смельчаков было настолько мало, что он не встречал ни одного, хоть и видел их эхо в своих странствиях.

И все же, хоть история ее и была весьма интересна, однако, она так и не дала ответов на два вопроса мучавших его последние пару дней.

— Кто такой этот твой Fair, который появился, как будто ниоткуда? — спросил он сразу же, как только она закончила свой рассказ.