— Собираешься заново отстроить древний Тиаммаран. — утвердительно кивнула она. — Благородная цель, жаль только неисполнимая. Даже с драконом на поводке.

Ее слова больно задели за живое. Он с трудом сдержал возмущение.

— Почему же?

— Потому. Эльфы, древние эльфы… Те, кто видел рассвет, их больше нет, либо они слишком стары для войн. Остались лишь безмозглые рабы, полудикие племена в пустошах да горстка фанатиков лис, разбросанная по лесам. Это с ними ты собираешься создавать государство?

— Они не так плохи, как ты о них говоришь, h’gash. У меня все получится, когда будет дракон. — Тоном, не терпящим аргументов, заявил он и твердо стукнул кулаком о раскрытую ладонь.

Йена осуждающе покачала головой и на минуту отвернулась, мотнув запутанной копной темно-медных волос. Он неосознанно залюбовался игрой солнечных лучей в их красноватых завитках.

Наконец, она вздохнула и снова усмехнулась.

— Я так понимаю, вы с этим драконом давние знакомые? Не то, чтобы я лезла в твои дела, но может, расскажешь о нем что-нибудь, что сможет в дальнейшем спасти мне жизнь?

На минуту он задумался, пытаясь припомнить события многолетней давности. Впервые он услышал о драконе от отца еще в детстве. Феор, бог мудрости, покровитель его рода, подарил зверя его деду еще в начале человеческий войн. Но что именно он мог делать, кроме как дышать пламенем, он не знал. Возможно, этой информацией обладал кто-то из его братьев, или нынешняя хозяйка дракона, безликая старуха.

Правда, безликие тоже зверем почти не пользовались. Долгое время они занимались исключительно работорговлей. Но его внимание привлек тот факт, что рабов они предпочитали исключительно со сновидческими способностями. И это было странно, ведь всем известно, что рабы из сновидцев никудышные, непокорные и капризные. А зачастую и опасные, если, конечно, не держать их все время в двимерите.

Он проследил за несколькими их обозами и обнаружил, что большая часть купленных рабов отправляется в Ниамн. И уже через несколько месяцев их распродают на местных рынках по огромной цене, как элитных слуг, секретарей и компаньонов.

Рабы-сновидцы быстро вошли в моду. Спустя пару месяцев такие экземпляры были практически у каждого дворянина Свободных Городов. Перемены последовали сразу.

Шаиры, рабовладельцы, первыми предоставили разрешение на деятельность культа на своих территориях. Затем, его примеру последовали и остальные. Уже через пять лет многие государства так же предоставили им свои разрешения, а некоторые даже земли. Лишь Орсика, средоточие Ордена Тишины, да консервативные Городни пока запрещали на своей территории деятельность культов.

Однако, с каждым годом, дракон появлялся все чаще. Даже духи в Гипносе, говорили о «пустых людях, которые не видят снов» и «синей смерти». Никто не знал, откуда появились эти слухи. В мире снов очень сложно отследить источник чего-либо. Да и духи выражаются очень образно, так что вытащить из них конкретную информацию практически невозможно.

Время шло, культ набирал обороты, но больше никуда не совался, ни в политику, ни в культуру. Вскоре, после возвращения на север, до него дошли и слухи о сновидцах, получивших во сне ожоги от синего пламени. Он сразу же отправился на их поиски и нашел… пустующие дома, разрушенные семьи. Соседи и родственники утверждали, что пострадавших забрали люди в белых масках, якобы, на лечение. Однако, в некоторых случаях жертв забирали и силой. Так он узнал о безликом караване, прошедшем через всю Орсику и словно магнитом собравший множество сновидцев и других чувствительных к Гипносу людей и эльфов. Чуть позже он понял, что единственным способом подобраться ближе к дракону, было проследить за культистами.

— …Я попал на фестиваль в поисках дракона, но нашел там тебя. — Он тепло улыбнулся, вспоминая танец на арене, зачаровавший его и неожиданно для самого себе разоткровенничался, — Твой танец… он был прекрасен настолько, что привлек к себе небывалое количество народу. А я зазевался и сумел предупредить твоего Огонька, лишь когда уже почувствовал приближение дракона. Сам, правда, едва успел скрыться и схлопотал ожог. По нему меня и нашли. Проснулся уже в плотном кольце безликих.

За все время его рассказа, она не проронила ни слова. Лишь выражение ее лица менялось от глубокой задумчивости, до крайнего удивления. Когда он закончил говорить, девушка задумчиво потерла подбородок и недоверчиво спросила:

— Так значит, Огонек увел меня потому, что ты его предупредил?

— Да, если не веришь — спроси его. Он меня не видел, я говорил из-за плеча. Но вспомнить должен.

Она серьезно кивнула и вдруг стащила рукав своей рубахи вместе с одеялом. На нежной коже предплечья горел алый рубец.

— Значит, он тебя все же задел… — не спросил, а скорее прокомментировал Фирлас.

— Да, и теперь, после твоего рассказа, мне кажется, что это такая метка. По ней они отслеживают и собирают всех, кто не погибает в огне. Я думаю, это какой-то ритуал, потому очень важно сжечь всех, кто оказался в поле его действия.

Фирлас утвердительно кивнул, про себя удивляясь ее прозорливости.

— Думаю, ритуал мы увидим очень скоро. — усмехнулся он и кивнул на быстро приближающийся пик горы, приютивший на своем противоположном, пологом склоне величественный Небесный дом.

— Надеюсь, ты меня извинишь, если я не стану задерживаться на это представление.

Йена лукаво сверкнула глазами, улыбнулась уголками губ и прикрыла глаза, устаиваясь поудобнее. Через минуту она уже тихо посапывала под теплым шерстяным пледом, а Фирлас напряженно всматривался в спокойные черты ее красивого лица, стараясь понять, насколько сильно эта девчонка может изменить его судьбу. И насколько сильно она уже ее изменила.

***

Солнце давно село, когда обоз, повозка за повозкой, вкатился на огромную ровную площадку внутри гигантской пещеры прямо под Дворцом Народов. Стража гарнизона, постоянно занимавшего дворцовые казармы, вряд ли знала о наличии этого подземелья, потому что он не заметил ни одного солдата в алых латах. Лишь безликие в черных робах или доспехах, в зависимости от рода занятий, сновали туда-сюда мимо повозок.

Он решил взять пример со своей новой знакомой и немного вздремнуть. За несколько дней пути они порядком вымотались. К тому же, истощение и холод в последнее время все чаще давали о себе знать. Фирлас не обращал бы на все это внимания, не будь с ним рядом девушки. Выглядела она с каждым днем все хуже. Под глазами залегли глубокие тени, неожиданно сделав их еще выразительнее, волнистые волосы окончательно спутались, зато огромный ушиб на щеке стал понемногу уменьшаться. Так что улыбка теперь все чаще мелькала на красивом лице его спутницы.

Из клеток их выпустили лишь спустя час, когда закончили разгружать тюки и ящики с грузовых тележек. Однако, на этот раз традиционный загон сооружать не стали. Вместо этого всех пленников загнали в одну огромную клеть, скрытую от глаз в дальнем и самом темном углу большой залы, который представляла собой пещера. Когда они с Йеной вошли внутрь, все остальные тут же шарахнулись в дальний угол и там затаились небольшой грязной и дурно пахнущей кучкой. Йена же и бровью не повела, лишь иронично хмыкнула и уселась на каменный пол неподалеку от двери, не забыв предварительно подстелить на него увесистую охапку соломы. Фирлас последовал за ней. Цепь, скрепляющая их, все еще была на месте, так что он не смог от нее оторваться, даже если бы захотел.

То и дело он ловил на себе сочувственные взгляды других эльфов, а порой даже и людей. Они всерьез считали, что он по сути уже труп, раз связался с эдаким кошмаром во плоти. Почему-то, мысли об этих людях не веселили его так, как его новую знакомую. При виде этой безобразной кучи глупцов он чувствовал лишь легкую брезгливость да периодические приступы гнева при виде их искаженных страхом лиц. Нет, девица, конечно, не подарок, характер у нее дикий, да еще эта манера держаться… Но было в ней что-то такое, чего он не встречал в людях уже много лет — живой ум, искренность… поразительная сила, таившаяся где-то на дне удивительных бирюзовых глаз.