Я с сожалением провела рукой по резному дереву. Эта шкатулка была со мной долгие десять лет. С тех пор, как Огонек вырезал мне ее на день рождения. Расставаться с ней ужасно не хотелось. Я аккуратно открыла крышку. В зеркале на обратной стороне отразилась моя потрепанная физиономия. Веки припухли, внизу залегли тени, делая бирюзовый оттенок зрачков еще ярче. Губы искусаны, на щеке свежая ссадина, которая судя по виду, скоро станет кошмарным синяком, медного оттенка волосы торчат во все стороны. В общем, зрелище не для слабонервных. Я принялась спешно собирать растрепавшиеся пряди. После нескольких минут усилий мне удалось заплести непослушную копну в подобие косички. Но заканчивая этот нехитрый туалет, я вдруг заметила в зеркале какое-то движение. Это не мог быть Огонек, он ушел в противоположную сторону. Значит — чужой!

Рука медленно потянулась к стоящему в сторонке копью. Через пару секунд я уже вскочила на ноги с оружием наперевес, развернувшись лицом к предполагаемой цели. От края опушки навстречу мне двигался человек. Черная мешковатая одежда почти полностью закрывала фигуру, но лицо… вместо него на незнакомце была белая маска без прорезей для глаз, рта или носа. Просто сплошное белое лицо. И движения его были какими-то… несуразными. То слишком плавными… то наоборот — резкими и прерывистыми… По спине пробежал холодок. Не скажу, что я храбрая, но в большинстве случаев испугать меня довольно сложно. Наставница говорила, что это из-за моей заторможенности, и в целом я была с ней согласна. Но этот человек… Было в нем что-то противоестественное. Я не чувствовала в нем жизни. Он был… будто пустая оболочка. И этот ужас неумолимо приближался!

Я угрожающе вскинула копье и жестами указала безликому остановиться. Он на мгновение замедлился, но потом рванул ко мне с еще большей скоростью. Похоже, общаться он был не намерен. Резким движением я крутанула копье, сфокусировав на него энергию с браслетов. С острия сорвалась молния и, с треском прорезав воздух, впилась незнакомцу в грудь. Он осел на землю невнятной кучкой дымящегося тряпья и перестал двигаться.

Я облегченно выдохнула, но не успела опустить оружие, как со всех концов поляны из-за кустов показалось еще около десяти таких же точно людей в масках. Они отличались лишь ростом, определить их пол и возраст не представлялось возможным. Думать, кто они такие и чего хотят, было некогда. Тем более, в руках некоторых из них стали появляться шары странной, абсолютно черной энергии. Я машинально поставила силовой щит, в надежде, что он сможет задержать эти неизвестные мне заклинания. Через минуту пара черных шаров с шипением врезались в мою сферу и исчезли. Но и щит сильно пострадал. Навряд ли, он мог бы выдержать еще больше двух таких попаданий. Нужно было действовать, в конце концов, лучшая защита — это нападение.

Закрутившись в быстром, неистовом танце, я стала собирать духовную энергию вокруг себя, формируя ее в один огромный, сияющий вихрь. Браслеты на запястьях гудели от напряжения, а магия звучала приятно и гармонично. Как только силы накопилось достаточно для заклинания, я сфокусировала ее на острие копья и с силой ударила древком о землю. В тот же миг с кончика лезвия вверх сорвалась молния, а по земле пробежала ударная волна. Мои противники один за другим посыпались на землю, и тут их сверху накрыло бурей. Черная воронка неистово вращалась, накрывая собой всю поляну. Вертикальные молнии били во все, что двигалось, ветер сбивал с ног. Это было одно из сильнейших моих заклинаний, обычно после него оставались лишь несколько кучек пепла на траве, да сильнейшая головная боль у меня до конца дня. Я устало грохнулась на колени, тяжело опершись на древко копья. Стихия будет бушевать еще минут десять, так что у меня появилось немного времени на передышку.

По спине все еще бежали мурашки. Пугал не столько зловещий внешний вид этих людей, сколько отсутствие в них жизни и это неестественное ощущение пустоты.

— Йена, что случилось? — мысленный голос Огонька ворвался в мою голову так неожиданно, что я не смогла удержаться за древко и позорно растянулась на влажной траве.

— Что-то странное, — мой ответ с трудом пробивался сквозь помехи от молний. — Какие-то люди… в белых масках… напали. Без разговоров, без предупреждения. А еще они очень страшные, Огонек. Я таких раньше не видела.

— Я сейчас приду! — сразу всполошился мой друг.

— Нет! У меня тут сейчас буря в самом разгаре. Тебе сюда нельзя. — уперлась я. — Лучше аккуратно обойди поляну по периметру. Вдруг, я не всех успела накрыть.

— Ладно уж… — пробурчал он в ответ и умолк.

Кряхтя, я привстала и уселась на подогнутые колени. В центре бури было спокойно, над головой даже было видно голубое утреннее небо. Какой невероятный контраст оно создавало с иссиня-черными грозовыми тучами! Я невольно залюбовалась и поначалу не заметила странного движения на поляне, под покровом хлещущего из тучи дождя. А когда заметила, было уже слишком поздно. Жуткие, опаленные молниями тени, подергиваясь выползали из-под черного покрова туч. Белые маски некоторых из них были расколоты, но продолжали держаться на лицах. От ужаса у меня волосы на затылке встали дыбом. Я судорожно вдохнула и попыталась подняться, опершись на копье, но тут же получила тяжелый удар по голове и упала в мокрую траву.

Уже угасающим сознанием я дотянулась до разума Огонька.

— Не приближайся к ним! Вытащишь меня, когда будет безопасно…

Ответа я не дождалась. Сознание отключилось, и меня приняла в свои объятия абсолютная тьма.

***

Пробуждение было чудовищным. Все тело ломило, голова болела так, что малейшее движение вызывало ощущения похожие на агонию. Вдобавок ко всему, все вокруг было сырое и холодное. Одежда вымокла до нитки, липкие волосы закрывали лицо и противно лезли в рот. Повозку, а находилась я именно в ней, нещадно трясло. Так что каждая кочка отзывалась в голове дикой болью.

Лежать дальше было невыносимо и я попыталась встать. Поначалу не очень-то получилось. Промерзшие конечности отказывались слушаться. Наконец, мне кое-как удалось принять вертикальное положение и осмотреться. Лишь тогда я с удивлением заметила, что нахожусь в повозке не одна.

На другом конце грязных, влажных досок, облокотившись на железные прутья, дремал эльф. Судя по помятому виду, поймали его совсем недавно. На виске моего соседа красовался свежий порез, разбитая нижняя губа распухла, а на светлых волосах отчетливо виднелись кровавые пятна. Будто почувствовав мой взгляд, мужчина пошевелился, поморщился от боли и открыл глаза.

Невольно я залюбовалась гордым профилем, точеными бровями, твердой линией рта. Было в нем что-то хищное, своевольное. Хотя, надо заметить, что по эльфским критериям назвать его красавцем не получилось бы. Да и люди, полагаю, в восторг не пришли бы. Что уж тут поделать, мои понятия о красоте редко совпадали с общепринятыми. Наверное, потому, что решающую роль в их формировании принимали духи, с которыми я всегда проводила больше времени, чем с живыми.

Заглядевшись на красивое, резко очерченное лицо эльфа, я не сразу заметила его взгляд, с интересом устремленный в мою сторону. Как оказалось, за последнюю пару минут я успела стать таким же предметом подробного изучения с его стороны. Только на моих губах играла улыбка, его же скривились от отвращения. Не скажу, что меня это сильно удивило. Вполне обычная реакция на мою внешность, чего уж там. Так что переживать по поводу еще одного эльфа, которого от меня воротит, я не стала.

— H’gash, — презрительно прошипел мой спутник и демонстративно отвернулся.

Сокрушенно покачав головой, я устало прислонилась спиной к решеткам. Огонька рядом я не чувствовала. Он либо держался на приличном расстоянии, либо с ним что-то случилось. О втором варианте думать не хотелось, так что я с усилием отогнала от себя эти мысли. Нужно было разузнать, где я оказалась и что за твари эти безликие, которых даже молния не берет. От сокамерника моего было мало толку. Он ясно дал понять, что общаться не намерен.